Михаил Гришин - Медведь по кличке Заплатка

Палач с Варёным разом попятились, не сводя настороженных глаз с медведя, который вначале убежал, но потом зачем-то вернулся. Надо думать, для того, чтобы рассчитаться со своими надзирателями – мучителями. Сомнения отпали сами собой, когда медведь опустился на все четыре лапы и огромными скачками понёсся прямо на них. Облезлая тёмно-коричневая туша приближалась с невероятной быстротой.

– Палач, – дурным голосом заорал Варёный. – Бежим!

Палач, не раздумывая, бросил Люську, потому что теперь стало не до неё – свои бы ноги успеть унести, – и тяжело побежал вглубь станции. С испугу он даже хромать перестал. Люська, которая осталась лежать на земле, крепко зажмурилась и перестала дышать, своевременно вспомнив, что медведи мёртвых не едят. Но медведь, по всему видно, и не собирался её есть, потому что, пробегая мимо, он на мгновение задержался, лизнул её своим шершавым языком в лицо и опять пустился в погоню за мужиками, которые в один вмиг начисто позабыли о своём крутом характере.

Варёный, который был более лёгкий на ноги, забыв про нож, стремительно пересёк двор станции и очутился возле клетки, где раньше содержались еноты. Клетка по размеру была небольшой и непонятно, как Варёный умудрился в неё влезть. Забравшись на четвереньках внутрь, он свернулся там наподобие ёжика и замер, обеспокоено следя глазами за Палачом, удиравшего со всех ног от погони. Вначале Палач надумал спрятаться от медведя на высокой сосне. Он добежал до дерева, обхватил ствол руками и стал карабкаться вверх. Несмотря на то, что у него на ногах были надеты резиновые сапоги, которые создавали дополнительные неудобства, Палач довольно быстро забрался на сосну и затаился среди ветвей. Только с испугу он, видно, не учёл, что медведи сами хорошие верхолазы и часто таким способом в природе добывают мёд диких пчёл.

Медведь стал под деревом на задние лапы и задрал голову вверх. Варёный собственными глазами видел, что в этот момент медведь облизнулся в предвкушении незабываемого угощенья. Но не исключено, что ему это только показалось, – со страху всякое может померещиться. Но как бы там ни было, медведь не стал дожидаться, когда Палачу надоест сидеть на сосне и он надумает спуститься вниз, а неторопливо полез к нему сам. Глядя расширенными от ужаса глазами на любителя не только сладкого, но и мясного, Палач невероятно занервничал. По мере того, как медведь приближался к Палачу, сам Палач всё дальше и дальше отползал по сучку к краю. Наконец сук не выдержал его веса, переломился и Палач полетел вниз. На земле он быстро вскочил на ноги, хоть и сильно пострадал от падения, набив себе шишки на голове и, покалечив другие места, и опять ударился в бега. Медведь с ловкой быстротой спустился по стволу вниз и продолжил погоню, не давая Палачу никаких шансов на спасение.

Варёный просунул руку сквозь прутья клетки и стал призывно махать рукой.

– Палач! – орал он, видно, сильно переживая за своего компаньона. – Сюда! Сюда!

Петляя между клетками и поминутно оглядываясь, Палач понёсся на его голос, а медведь, не отставая, следом за ним. Спустя самое незначительное время запыхавшийся Палач уже находился у клетки. Времени на раздумья у него совсем не оставалось, и он прямо с ходу влетел внутрь. Каким образом двум взрослым дядькам удалось поместиться в небольшой клетке, до сей поры для всех остаётся загадкой.

– Не пускай его сюда! – чуть не плача, крикнул Палач, видно, от страха и вовсе растеряв свои последние мозги.

Варёный с Палачом вцепились изнутри в решётку и стали изо всех сил её удерживать.

Медведь затормозил всеми четырьмя лапами, проделав в земле глубокие борозды. Потом обнюхал клетку с затаившимися в ней недавними мучителями, лапой попробовал клетку на прочность, повернулся и с достоинством удалился в лес.

Люська, которая с превеликим интересом наблюдала за происходящим, быстро повернулась и тоже скрылась среди деревьев.

Палач с Варёным долго не решались покинуть своё убежище. Так долго, что можно было подумать: клетка для енотов пришлась им по нраву, и они собирались в ней поселиться постоянно, а не временно, как казалось им вначале. На самом деле всё объяснялось довольно просто: не имея привычки кому-либо доверять, Палач с Варёным подозревали, что медведь не совсем ушёл, а просто сделал вид, что ушёл, а сам только и дожидается, когда они потеряют бдительность и выйдут на свободу. Тут-то он их тёпленьких и сцапает.

– Слышь, Палач, – подал жалобный голос Варёный, – может быть, он уже свалил?

– Пойди, проверь, – посоветовал Палач, который страха натерпелся больше него и снова рисковать собой зря не собирался.

Варёный какое-то время помолчал, потом задумчиво произнёс:

– Может быть, нам это… поговорить с ним?

Более несусветной глупости даже Палачу не приходилось слышать. Но ему, похоже, своя жизнь тоже была не безразлична, и он не стал над этим надсмехаться:

– Поговори.

– Эй! – набравшись храбрости, и вправду окликнул медведя Варёный. – Ты здесь?

Находясь в неестественных позах, которым мог позавидовать и настоящий йог, Палач с Варёным напряжённо прислушались к лесным звукам: жизнерадостно пели птицы, в верхушках сосен слабо шумел ветерок, где-то неподалёку беззаботно свистела иволга:

– Фтиу-лиу! Фтиу-лиу!

– Э-эй! – опять подал голос Варёный.

Прошло несколько долгих минут, но медведь так и не отозвался. По всему видно, он, действительно, решил убраться восвояси, не дожидаясь, когда его опять поймают и посадят на привязь, на утеху собакам.

– Ушёл! – весело определил Варёный. – Точно, говорю, ушёл! И правильно сделал, нечего ему тут торчать. Наверное, решил ягодами полакомиться, и пошёл их разыскивать! Ягоды ведь вкуснее, чем мы, точно? И питательнее они намного! – безумолчно болтал он, выбираясь следом за Палачом из ненавистной клетки на простор.

Откровенно признаться, сидеть в клетке было хорошо в самом начале, когда своевременно успели спрятаться от разъярённого медведя. Понятное дело, что тогда некогда было думать об удобствах, а думали только об одном, – как бы жизнь свою драгоценную спасти.

В этот момент из леса вышли два тощих молодых волка. По одному болезненному виду легко можно было определить их принадлежность к бывшим узникам притравочной станции.

Неожиданно увидев старых знакомых, Палач с Варёным, на какую-то долю секунды замерли, будто наткнулись на непреодолимую преграду, а потом задом спешно заползли обратно в клетку. Там они снова вцепились в прутья и замерли, боясь пошевелиться, сторожа каждое движение серых хищников. Вот уж, несомненно, кто был любителем мясного, которое не всегда им доставалась по причинам, известным лишь Палачу и Варёному.