Вячеслав Камедин - Лунная танка. Сборник рассказов

Иванова я встретил в кафе, куда частенько захожу перекусить. Толком сесть и пообедать для меня непозволительная роскошь – все на ходу, на лету. Жизнь моя – сплошная беготня, работа диктует ускоренный темп. Правда, сегодня я был свободен. Всё намеченное, мне каким-то чудом удалось воплотить в жизнь в первой половине дня. Теперь можно было предаться безделью. И всё же, по многолетней привычке, я не отправился домой, а забрёл в это скромное, но неплохое, кстати сказать, кафе.

Иванова я не видел лет десять или даже больше и совсем не узнал. Впрочем, он не был мне близким товарищем – пересекались несколько раз, да и то за давностью лет память стёрла, какие интересы у нас были общими в то время. Помнится, он работал тогда в городском доме культуры. Помню еще, что начинал он, как киномеханик, затем держал подпольный видео салон, когда это было под запретом, потом занимался чем-то, связанным с электроникой – точно не скажу, но что-то с компьютерами и коммутацией к ним. Ещё я слышал, что в последние годы он преуспел в коммерции.

И когда он подсел за мой столик, весь сияющий как елочный шарик, я не обратил на него внимания. И только тогда, когда пристальный взгляд незнакомца, и его счастливая улыбка начали раздражать, я недовольно и сердито пробурчал:

– Вам что-то угодно?

– Неужели не узнал? – он откинулся на спинку стула, наслаждаясь моим недоумением.

«Экий франт» – подумал я, внимательно разглядывая его с ног до головы: безупречно выглаженный серый костюм «тройка», белоснежный воротничок рубашки, такие же девственно чистые манжеты и небольшой черный галстук «бабочка». Не иначе, только что со свадьбы или какой-нибудь корпоративной вечеринки. Я старательно копался в закромах своей памяти, но безуспешно. Я его не узнавал. У меня даже зарябило перед глазами от напряжения. Он же точно позировал предо мною, кривляясь и демонстрируя своё гладко выбритое лицо в разных ракурсах. Хотя мне и некуда было спешить, но затянувшаяся пауза начала раздражать.

– Что? Никак? – предугадал он мои слова, которые я хотел уже, было, произнести.

Я вместо ответа пожал плечами. Ну, хоть убей – не помню. И только тогда, когда он подробнейшем образом сам о себе рассказал.… Признаюсь, особой радости от этой встречи я не испытал. Но, тем не менее, следуя правилам хорошего тона, крепко пожал его руку и предложил пообедать со мной. Он не отказался.

Мы банально поговорили о прошлом – моем, его, нашем общем. Банально вспомнили несколько смешных случаев, несколько грустных и плавно перешли к настоящему.

– Ты, вроде бы, я слышал, каким-то бизнесом последнее время занимаешься? – спрашивал я у него, подливая сухое вино в фужеры.

– Да, – протянул Иванов. – Торгую видео продукцией, ну, знаешь, VHS-кассетами, DVD-дисками и прочей развлекательной фигней.

– И как идут дела?

– Отлично! – на его лице расплылась умиротворенная улыбка. – У меня три супермаркета и небольшая сеть из пяти ларьков. Работы, конечно, много: контейнеры, отгрузка, доставка, трафик – так утомительно всё это… – Он грустно вздохнул, показывая, как это все ему в тягость.

– А жена есть?

– Да-да, – зачастил Иванов. – Сейчас с детьми – у меня их двое: мальчику семь, девочке десять, – на Мальдивах отдыхают. Каждое лето уезжают, и сидят там все три месяца безвылазно. Я им говорю: давайте хотя бы в Ниццу поедем, посмотрим, или в Бадн-Бадн, так нет, Мальдивы только подавай.

– Значит, хорошо живёшь? – посмотрел я на него сквозь стекло фужера. Белое вино забавно искажало его лицо.

– Замечательно! – воскликнул он и по-детски засмеялся, точно не веря в своё счастье.

Он ещё много чего говорил и про себя, и про свою семью, и про свой бизнес, как им легко и вольготно живётся, но в словах его иной раз проскальзывала нотка какой-то беспомощности и неуверенности во всем. Да и в образе его сквозила какая-то противоречивость. Вроде бы, костюм был безупречен, но, приглядевшись, я обнаружил, что не хватает пары пуговиц, а одна висит на тонкой ниточке. А на выглаженных брюках видны затяжки. На рукаве пиджака потерт локоть… Все это, конечно, компенсировалось той напыщенной небрежностью, с которой он держался. Но от моего придирчивого взгляда эти незначительные детали не ускользнули. Заношенный костюм с его пламенными речами никак не хотел сочетаться. Иванов говорил, что недавно был на Нью-йоркской ярмарке-выставке по делам своей фирмы, а я смотрел на его колено, где красовалась небольшая заплатка, пришитая явно мужской рукой, небрежно и наспех.

Но… мало ли какие причуды у внезапно разбогатевшего человека. Может, такой вид – последний крик европейской моды. Зачем ему меня обманывать?

– Знаешь, – сказал он мне за третьим бокалом, – а наша встреча не случайна.

– То есть? – я недоуменно посмотрел на него.

– Я тебя последние две недели разыскивал.

– Зачем это?

– Мне помощь нужна. – Его лицо больше не лучилось беззаботным счастьем, а стало серьёзным и сосредоточенным.

– Моя? Тебе? – засмеялся я. – Чем рядовой журналист провинциальной газеты может помочь воротиле большого бизнеса? Разве что написать, какой ты успешный и благотворительный.

– Бизнес бизнесом, – его нисколько не обидел мой смех, – а я ведь ещё и ученый… ну, то есть занимаюсь наукой, так, для себя, – замямлил он, почему-то смутившись. – И… недавно… сделал одно открытие.

– Открытие? – я косо посмотрел на него, не пытаясь скрыть своего насмешливого тона. По моему глубокому убеждению, век ученых-одиночек давно миновал, и чтобы что-то сделать в мире науки, необходим большой коллектив, объединяющий множество теоретиков и практиков. Всегда смешно смотреть, когда раздают правительственные награды старым ученым, сделавшим, как и мой товарищ, важное открытие. Если разобраться, то эти уважаемые старцы всего лишь руководители какого-нибудь научного проекта, над которым трудилась добрая сотня молодых и безвестных, но талантливых ученых. А лавры, как всегда, достаются тем, кто на виду. Поэтому я и не мог поверить, что Иванов совершил какое-либо открытие.

– Да, – продолжал он. – открытие. Такое, которое перевернёт все существующие взгляды на мироздание.

– Эка ты хватил, – усомнился я. – А не слишком ли…

– Нет, не слишком, – оборвал он меня. – Я уже и практическое применение ему нашёл. – Он понизил голос до шёпота и стал озираться.

– Да? – выдохнул я. – И в какой же, позволь поинтересоваться, области ты совершил революцию?

– В области волновой физики.

– Точно, я помню, ты по молодости радиоэлектроникой увлекался. Даже участвовал в каком-то международном турнире «стукачей»…

– Радистов, – поправил он меня.

–… ну, радистов. И вроде бы, какое-то место занял.