Александр Рудазов - Демоны в Ватикане

– И они еще спрашивают, почему меня тошнит от демонов…

– Но ты ведь такой же демон! Может быть, не совсем, может быть, неполноценный, но ты все равно демон! По крайней мере отчасти! Чем ты лучше меня?!

– Тем, что не ем людей!

– Не ешь людей? И почему же? Что такого особенного в том, что демоны едят людей? Это же просто пищевая цепочка. Высшие формы жизни поедают низших.

– После смерти меня съедят могильные черви. Но я не собираюсь признавать их высшей формой жизни.

На чело Пазузу набежала тень. Похоже, я ранил его чувства.

Нет, у меня положительно талант вести конструктивный диалог с архидемонами. Совет да любовь в каждой фразе.

– Мне надоело с тобой забавляться, – угрюмо произнес Пазузу, как-то странно изгибая плечо. – Было приятно увидеть моего недруга в таком жалком положении, но дальше уже неинтересно. Желаю тебе приятного пребывания на Кровавом Пляже.

Архидемон сложил ладони лодочкой и резко ткнул меня туда, где у человека расположены ключицы. Я закричал, зарычал, захрипел от боли – сквозь меня словно пропустили миллион вольт.

Как же всем этим уродам нравится пытать ни в чем не повинного яцхена!

– Смеюсь над своей глупостью! – оскалился Пазузу, на секунду отводя руку и тут же снова ударяя меня током. – Поражаюсь своему недомыслию! Почему мне не пришло это в голову там, в Лэнге, во время нашей с тобой битвы? Почему я не догадался тогда, что ты не архидемон, что у тебя нет иммунитета к демонической магии, как у меня, как у всех нас? Ведь даже Эдкаб и Достху доставили тебе серьезные неприятности! А настоящий Лаларту смел бы их движением когтя! Если бы мне пришло это в голову раньше, я не полагался бы только на физическую силу… хотя это даже к лучшему. В конечном итоге я ведь многое выиграл от того поражения. А теперь могу спокойно уничтожить тебя.

Я ответил очередным криком агонии, биясь на стене, как насекомое, пришпиленное булавкой. Если бы только удалось сломать эти чертовы кандалы… или хотя бы собственные руки! Они отрастут заново, и очень быстро… но они прочные, черт возьми, их так запросто не сломаешь!

– Я боялся тебя, Лаларту, – презрительно фыркнул Пазузу. – Боялся, ибо когда-то ты был воистину грозным противником. Но теперь… чего мне бояться теперь, если мой страх оказался пустым?! Ты не Лаларту, ты лишь жалкая подделка, способная только кусаться и царапаться! Теперь говорю так – Умри Сейчас!..

По-моему, это заклинание. Это явно прозвучало заклинанием. У демонов своя магия, свои чары – очень мало похожие на то, что используют смертные маги. Но действует не менее эффективно – меня словно начали грызть изнутри. Хитин затрещал, выгибаясь во многих местах сразу. По ногам что-то потекло – кажется, лопнул мочевой пузырь.

– А ты все-таки живучая скотина, хоть и не Лаларту, – прошипел Пазузу, вплотную приблизив свое лицо к моему. – Человек на твоем месте сдох бы мгновенно. А вот ты все еще жив. Значит, одного раза для тебя недостаточно. Но это даже интересно – посмотрим, сколько раз ты сможешь выдержать, прежде чем все-таки сдохнешь…

Каюк. Каюк, каюк, каюк. Если я срочно чего-нибудь не сделаю, мне придет полный и бесповоротный каюк. Но что я могу сделать в таком положении?! Руки прикованы, хвост тоже прикован. Остается только…

– Буэ-э-э-э-э!!! – громко воскликнул я, превозмогая боль и во всю ширь распахивая пасть.

Из горла выметнулся кислотный водопад. Страшной яцхеновской кислоты, способной растворять камень и металл.

Прямо в рожу Пазузу.

Не тратя времени зря, я плюнул еще и еще раз, изблевывая весь боекомплект. Лже-Зовесима дико заверещал, отскакивая назад и хватаясь за расползающееся лицо. Кожа потекла, как плавящийся воск, глаза моментально вывалились, волосы посыпались на пол, истаивая на лету. Пальцы, которыми Пазузу коснулся кислоты, пошли пузырями и задымились.

Конечно, он от этого не умрет. Не умер же от ран, которые нанес сам себе, устраивая подставу. Вряд ли он даже испытывает боль – тело-то чужое, краденое. А в своем настоящем теле Пазузу полностью кислотоустойчив – потому и утратил бдительность, позабыв о том, что для людей это гораздо опаснее.

– Лаларту, будь ты проклят! – зло прошипел Пазузу, неуклюже ковыляя к двери. – Можешь оставаться здесь – так или иначе ты очень скоро сдохрррррррр!..

Заткнулся. Кислота окончательно разъела губы и язык.

Чтобы открыть дверь, он ударился в нее всем телом. Ладони уже похожи на мокрые губки, с них течет какая-то мерзкая субстанция. Тело пана Зовесимы разваливается на глазах, оставляя на полу дымящиеся пятна.

Дверь захлопнулась, и я вновь остался в одиночестве. Судя по звуку удаляющихся шагов, мой старый враг спешит убраться как можно дальше, пока временное вместилище окончательно не превратилось в лужу вонючей слизи. Пазузу явно не хочется принимать настоящее обличье здесь, в Ватикане. Тут каждый камень пропитан благодатью – конечно, демон чувствует себя несколько неуютно.

Странно, что он не натыкается на стены, безглазый.

Но слава богу. Я опять спасся. И боль в теле уже пошла на спад. Регенерация идет с умопомрачительной скоростью. Серьезных повреждений Пазузу мне не причинил, а в том, что касается живучести, биологический вид «яцхен разумный» бьет все рекорды.

– Патрон? – неожиданно прозвучало в голове.

– Патрон? – неожиданно прозвучало в голове.

– Рабан, скотина чертова! – облегченно воскликнул я. – Жив-таки!

– Конечно, жив. Извини, патрон, Торквемада тебе тут кое-что повредил, и я… вырубился, скажем так. Почти мгновенно вырубился. А теперь вот снова пришел в себя.

– Это, наверное, из-за того, что меня снова очень больно шарахнули. Клин клином вышибло. Только теперь уже не Торквемада, а Пазузу. Как с потерей памяти – от одного удара пропадает, от другого возвращается.

– Что, Пазузу появился?!

– Да.

– Патрон, а что тут вообще было, пока я был в отрубе? Патрон, а почему мы прикованы к стене? Ой, как-то все хреново вокруг, да?..

– Гений. Заткнись и дай подумать.

– Патрон, но я же только что очнулся!

– Вот и заткнись пока что. Я охрененно рад, что ты жив, но сейчас у меня есть дела поважнее. Так что извини. Ариэль! Ариэль, блин, ты там как?!

В углу камеры что-то чуть заметно замерцало. Аурэлиэль выпрямилась, вновь становясь видимой. Пазузу ее не заметил. Не думаю, что эльфийская магия сильнее демонской, но Пазузу был в чужом теле, и его чувства были несколько притуплены.

К тому же здесь не что-нибудь – Ватикан. Это не Светлый мир, но все же нечто наподобие крыльца у входной двери.

А это уже многое.

– Я только что видела нечто по-настоящему шокирующее, – слабым голосом произнесла эльфийка. – Во дворце я столько раз сталкивалась с паном Зовесимой… кто бы мог подумать, что он демон?