Мария Вересень - Особо одаренная особа

— Итак, — морщил лоб, не отрывая взгляда от страниц, Велий, — когда родился Илиодор-царь?

— За тысячу семьсот восемьдесят один год до рождения Велия, — ответила я, посчитав в уме.

— Неуд вам, ученица Верелея. Царь Илиодор родился на три года позже.

— Что?! — подскочила я, едва не опрокидывая подсвечник. — Тебе только двадцать два года?!

— А ты сколько думала? — удивленно уставился на меня маг.

— Я думала, что ты старше.

— Вот спасибо. — Он поклонился мне до земли. — Только старым хрычом меня и не называли!

— Нет, правда? — не унималась я. — Такой весь правильный и рассудительный в двадцать два года?

— У меня была очень суровая жизнь, — скорчил скорбную физиономию Велий. Я зарычала, требуя, чтобы он прекратил придуряться.

— Нет, я всегда думала, что ты старше нас.

— Кого это «нас»? — приподнял черную бровь Велий.

— Ну нас. Алии, Аэрона, Сиятельного…

Велий захохотал так, что чуть не упал со стула.

— Неуд тебе, ученица Верелея, по демонологии неуд, по обществоведению неуд, по работе со школьным социумом и общественно полезному труду тоже неуд! — Он утер выступившие на глаза слезы и поправился: — Нет, по общественно полезному труду это я погорячился, ты ж Гомункулу помогла книжки собрать, не одни же разрушения от тебя.

— А за остальные-то предметы почему неуд?! — возмутилась я.

Велий посмотрел на меня как на ребенка:

— Знаешь, Верелея, я не устаю тебе удивляться. Допустим, учителей ты не слушаешь принципиально, с этим я уже смирился, домашние задания не выполняешь, это тоже можно понять, сам не делал, но ведь ты была в Урлаке, хуже того, ты — «невеста» их лорда!

— И что? — набычилась я. Велий покачал головой, словно сам не верил, что может объяснять невесте вампира такие вещи:

— Ты детей в замке видела? Вообще кого-нибудь младше Аэрона видела?

— Аэрон — единственный сын у родителей. — Тут я вспомнила обстоятельства своей помолвки. — Да мне и некогда было! И невеста я липовая!

— Даже если б ты была настоящая, — отмахнулся Велий, — тебе все равно бы не показали. До совершеннолетия им просто не разрешают покидать детскую половину дома, а совершеннолетие наступает в пятьдесят. Так что нашему другу лорду этим летом пятьдесят четвертый наступает. Хотя полжизни он и провел в полусне.

Я вытаращилась так, словно меня по затылку стукнули колотушкой, пролепетав только:

— Не может быть! Я — то думала, что он молодой кобель, а он старый развратник! — и тут же сообразила, что меня дурят. — Врешь! — закричала я, подпрыгивая со стула. — Аэрон сам мне рассказывал, что в детстве играл с чужими детьми! — и осеклась, вспомнив, что обещала не болтать об этом с посторонними.

— Ага, — прищурился Велий, — а я-то считал, что вампиры это держат в строгой тайне.

— Что держат в строгой тайне? — спросила я, изображая дурочку.

— То, что у Аэрона проблемы, Конклаву магов известно, и вообще, давай закончим об этом, у тебя экзамены на носу. Знаешь, что директор сказал? Велел экзаменаторам рвать тебя как старый лапоть.

— Он и так половину зачетов обещался сам принимать, — пожаловалась я.

— Тем более, — буркнул Велий и, снова вперившись в учебник, забубнил: — Теперь выкладывай мне родословную этого самого Илиодора.

— Погоди, — упорствовала я, — а Сиятельному тогда сколько?

— С Сиятельным вообще трудно, — отмахнулся Велий.

— В каком смысле? — заинтересовалась я.

— Давай про Илиодора! — хлопнул по столу Велий. — Итак, Илиодор — сын…

— А кстати, чей ты сын? — перебила я его. — Я ведь вообще не знаю, какого ты роду-племени.

Велий закатил глаза:

— Верелея, прекрати ты эти глупости.

Но я состроила умильную мордашку, и маг сдался:

— Хорошо. Вопрос за вопрос. Ты отвечаешь мне, я тебе. Итак, Илиодор…

Я вздохнула и выпалила одним духом:

— Илиодор — сын царя Кориона, это по официальной версии, а по неофициальной считался сыном Солнца и возглавлял одно из племен, вторгшихся в Поречье, а именно то, которое, вторгшись в наши пределы, повернуло на юг. Считается основателем Златоградской империи. Хотя, на мой взгляд, и до него там было неплохо. Итак, Велий… — Я вопросительно уставилась на собеседника.

— Вересень, — вздохнул «наставник». — Верелея, ну ничего интересного, в самом деле.

— Уговор, — прорычала я, жалея, что он не согласится дать клятву на архоне, а то ведь и соврать может.

— Ну хорошо, хорошо, — видя мой решительный настрой, сдался маг. — Я уроженец Северска, больше того, из Княжева.

— О! Столичный житель! А родился, случаем, не в кремле великокняжеском?

— В трехстах шагах от Красных ворот, — не моргнув глазом ответил Велий и расхохотался, глядя на мое лицо. — А ты думала, я от нищей жизни квестором заделался?

— Нет, я думала, что ты за папу с мамой всем мстишь, — брякнула я, не подумав, и тут же прикусила язык, увидев, как он погрустнел. — Извини.

— Да ничего страшного. Вересени всегда были квесторами. В Конклаве тоже есть свои направления, так вот мой дядя Лунь Вересень возглавляет орден квесторов Конклава, и мать моя была чаровница, оттого они и оказались в Мирене.

— Так это не Лонгин на них напал, — догадалась я, а Велий тяжело вздохнул:

— Я же тебе говорил, что в нашем ордене смертность очень высокая. — И он, снова потянувшись к книжке, потребовал: — Давай теперь мне всю родословную Илиодоровичей, до сегодняшнего императора.

— Ты чего? — взвизгнула я. — Это же сколько имен! Да я до утра перечислять буду!

— А я не тороплюсь. — Маг делано зевнул, поудобнее располагаясь за столом. — Кстати, генеалогическое древо потомков Всетворца с тебя Феофилакт Транквиллинович будет спрашивать отдельно.

— Всех?! — не поверила я.

— Ага. А то ты постоянно находишь новых родственников, а потом таращишься на них, как на диво заморское. У директора уже спрашивать начали, учит он тебя чему-нибудь или нет? Или вы на пару груши околачиваете.

Я, жалея саму себя, стала перечислять проклятых императоров. Спасла меня от этой пытки возмутившаяся Алия, которая, шваркнув дверью, с порога заявила:

— Вы имеете совесть? Ночь уж на дворе, а это, между прочим, наша комната!

— Да! — пискнула у нее из-за плеча Лейя. — Торчим всеми вечерами в мужском крыле! На нас уже коситься начинают.

— Ясно. — Велий побарабанил по столу пальцами. — У Аэрона припасы закончились.

— Еще бы! — Лаквиллка плюхнулась на свою кровать. — Там два этих проглота так ложками стучат, что аж в ушах звон стоит.

— Кто тут проглоты? — возмутился с порога крыс, проталкивая свое красивое, но уж слишком могучее тело к нам в комнату.

— Мы крупные, нам питаться надо, — поддакнул бочком протискивающийся Зоря.

— О! Двое из ларца одинаковы с лица! — хлопнула себя по ляжкам Алия. — Только ржут и жрут! Чего вам надо?