Антон Постников - Было бы на что обижаться

– Да, конечно… Если так нужно… – Анечка ожидала чего-то значительно более страшного. – Мне, наверное, следует подготовить новый отчёт?

– Это было бы очень кстати. Переделывать весь отчёт вовсе не обязательно, достаточно изменить некоторые формулировки в его последней части. Это будет совсем нетрудно. Уже опубликован официальный некролог. – Асмодиев слегка поклонился, словно приглашая присутствующую даму на танец. – Официальная часть моего визита завершена, Анна Юрьевна. С вами приятно иметь дело. Однако же я попрошу вас уделить мне ещё несколько минут, если Вы никуда не торопитесь.

– Разве только переделать отчёт… А так никуда.

– Я полагаю, что с этим можно подождать. Прошлый ваш документ уже блокирован и помещён в резервное хранилище, а мне совсем не хотелось бы тревожить столь очаровательную и умную женщину, как вы по каким-либо официальным поводам в будущем. – Полковник огляделся, обнаружил лавочку под клёном и указав на неё волевым подбородком произнёс. – Давайте присядем, если вы не возражаете.

Анечка не стала возражать. Асмодиев совершенно как на балу предложил ей руку, даже слегка щёлкнул каблуками, и бывший секретарь Апрельская в клетчатых тапочках проследовала в указанном направлении под руку с галантным кавалером. Возле скамейки полковник извлек из кармана носовой платок, предупредительно обмахнул место для своей спутницы, после чего аккуратно усадил Анну Юрьевну и разместился рядом.

– Вопросы, которые я хотел бы вам задать, в настоящее время не интересуют представляемую мною организацию, – начал Асмодиев. – Однако я с большой долей вероятности могу предположить, что они вскоре назреют, а мне не хотелось бы причинять вам неудобства, связанные с методами нашей работы, и вторгаться в ваше личное пространство, сваливаясь как снег на голову в неподходящее для этого время. Первый вопрос связан с содержанием записей, переданных господину Старобогатову. Не могли бы вы хотя бы вкратце изложить их содержание?

– Сколько угодно, – Анна почувствовала, что пресловутые блокноты начинают ей надоедать так же, как и Кассандре. – Это рукопись. Песенник на винную тематику, где-то на три четверти первого блокнота. Дальнейшее содержание – рецепты по изготовлению метилкарбиноловых зелий в алфавитном порядке. Написано чернилами. Всё.

– И вы сделали предположение, что…

– Я просто констатировала очевидное, а Кассандра мои предположения полностью подтвердила. Содержание прекрасно совпадает с образом жизни покойного. Потом я прочитала официальное сообщение, где говорилось об отравлении некачественным алкоголем, поэтому у меня не осталось не малейшего повода сомневаться в правильности сделанных выводов.

– Сообщение опровергнуто ещё вчера. Виновные в разглашении тайны следствия строго наказаны. – Полковник старался говорить строго, но в голосе его слышалось явное облегчение. – Но в целом это действительно хорошая новость, более того вы избавили меня от необходимости спрашивать вас о том, каковы были основания для выводов о причинах смерти Архонта. А как отреагировал господин Старобогатов на такое странное наследство?

– Честно пытался найти во всём произошедшем какое-нибудь логическое зерно, даже заманил для этой цели к себе в гости госпожу Новикову, но абсолютно безрезультатно, насколько я поняла.

– Да-да… Я читал ваш остроумный отчёт. У вас несомненный талант писателя, – Асмодиев помолчал, как бы набираясь смелости перед решающим шагом. – Скажите, Анна Юрьевна, могли бы мы рассчитывать на вашу дальнейшую помощь? Я уверен, что Константин Игоревич не станет прекращать попыток обнаружить скрытый смысл в поступках покойного. Архонты вообще не любят признавать себя побежденными, а в обстоятельствах, которые касаются жизни и смерти собрата, копаются до бесконечности. Уж чем-чем, а временем они располагают… Вы не поверите, но они до сих пор шлют запросы во ВКОП по поводу гибели господина Джонсона, а ведь прошло уже сорок девять лет! Теперь ещё и это… Лично у меня не вызывает никаких сомнений, что официальная версия произошедшего основана на достаточно веских доказательствах, при этом, разумеется, все мы не без греха… Так вот, колоссальная эрудиция господина Старобогатова могла бы оказать нам несомненную помощь, но как показывает практика нашей работы, из почти что сотни Архонтов, которых мы пытались привлечь к сотрудничеству в той или иной форме, согласие дал только один, нейтрально отнеслись к предложению одиннадцать, остальные отреагировали резко отрицательно. Не могли бы вы…

Анечка почувствовала, как вожделенная свобода стягивается железными обручами. Далёкий сонный Старобогатов вдруг представился ей маленьким и беззащитным книжником, а вокруг него бродили толпы галантных полковников в серых костюмах и фальшиво восхищались его колоссальной эрудицией. Воображаемый будущий кот пытался сорвать с себя ошейник со встроенным микрофоном. Душа требовала протеста. Анна сбросила тапки и забралась на лавочку с ногами. Точь-в-точь как Кассандра вчера на диван.

– К великому моему сожалению, я ровно ничем не смогу вам помочь в данном вопросе, господин полковник, – она улыбнулась ему самой обворожительной улыбкой. – Помимо отчёта сегодня утром мною был подготовлен и направлен в работу документ об уходе с занимаемой должности. Если вы обратили внимание, я даже подписалась как бывший секретарь. Так что после завершения последних формальностей я намерена жить совершенно ординарной жизнью. вам гораздо больше пользы принесёт помощница в лице счастливо обнаруженной неподалёку госпожи Новиковой Кассандры Алексеевны.

– Конечно же я обратил на это внимание, но полагал, что это обычная обида, за которой не последует столь радикальных шагов с вашей стороны… – Асмодиев явно расстроился. – Кассандра давно уже является нашим осведомителем, довольно бестолковым, правда. Я думаю, вы успели это заметить. Но… Вы же прекрасный во всех отношениях секретарь, это огромная утрата для господина Старобогатова. И потом ведь вы же…

– Любовники? Вы это хотели сказать, верно? – внезапно мир вокруг Анны поплыл, глаза наполнились злыми и жгучими слезами. – Да, так и было. Он был единственным человеком, которого я любила, и что? Вы представить себе не можете, каково это находиться рядом с человеком, который не может измениться. Особенно для женщины, если она неравнодушна к этому человеку. Если она не единственная и даже не имеет ни малейшего шанса таковой стать… Если не будет детей, потому что он не хочет их хоронить…

Последние слова Анечка произнесла уже навзрыд. Сквозь душившие её слёзы она не слышала извиняющегося бормотания Асмодиева и не видела как он растворился в окружающей осени. Пиликал коммуникатор, на прогулку вышли дети, падали на лавочку жёлтые с багрянцем листья клёна, а она плакала и не могла остановиться. Несправедливость этого несчастного человеческого мира способна разорвать любое, даже каменное сердце, а бедную Анечку сложно было упрекнуть в жестокосердии. Не скоро, но слёзы у неё всё же иссякли, и она увидела, что с того самого места, где восседал во время их беседы полковник на неё внимательно смотрит ярко-зелёными глазами небольшой серый кот.