Джерри Джерри - Квартира в строящемся доме

Я молча покинул кабинет и стал медитировать дважды в сутки. Мне становилось все легче вытолкнуть сознание за пределы своих привычных понятий и пребывать в тишине. Сосем скоро я заменил две часовые медитации на одну трехчасовую, а потом я и вовсе отказался от сна, заменив его одной шестичасовой концентрацией. Я чувствовал, как становлюсь чем-то единым со своим домом. Я знал все мысли соседки за стеной, без труда находил, куда опять подевалась соска младенца из квартиры двумя этажами выше и запомнил рецепт варенья из лепестков роз бабушки с верхнего этажа.

А скоро и весь город стал моим. Я слышал его, как самого себя. Я понимал мысли собак в подворотне и чувствовал, как голуби волнуются на крышах. Уходя в медитацию, я ощущал, как на моем информационном теле возникают тревожные мысли сотрудников, которые они сейчас запишут на бумажки и привяжут к почтовым тараканам, направляя тех ко мне домой. Я молниеносно передавал сослуживцам знания о том, как решить проблему, но в силу омраченности ума они испытывали лишь отрыжку. Я ощущал лишь безграничное сожаление, а не хотел их тут же убить, как это бывало обычно. Не у всех ведь достаточно благая карма, чтобы иметь мозги и чувство такта. Я отпускал свои злость и сожаление по их поводу. Мое сознание могучим драконом встречало рассвет, наполняясь любовью приходящего дня…

…и тотчас начинало рыдать, роняя горькие слезы. Черт, это же сколько за ночь накопилось срочных заявок!

А один мужчина Виталий ходил очень грустный по большому супермаркету. Грустил он потому, что суббота, а жена говорит, мол, еды дома нету, поехали и купим. А сама вместо того, чтобы еду покупать нормальную, там колбасу или пельмени, уже полчаса картошку выбирает. И дочка, зараза, говорит: я, мол, на минуточку в отдел игрушек зайду, просто посмотрю, даже трогать не буду ничего, а сама уже вечность куклу клянчит. И денег жалко, и скучно. Ну что в магазине приличному человеку делать-то? Отдел с автотоварами маленький, Виталий в нем уже развлекся как мог. В отделе мужской одежды пощупал свитера, но они были кусачие. Зашел в отдел с пивом, походил и покрякал – туда все женатые мужики заходят пройтись-покрякать и покрутить с видом знатока бутылку пива по цене однокомнатной квартиры. Взял было коньяк, а жену ему: зачем, положи, где взял. Вспомнил тут Виталий, что туалетной бумаги дома нет, взял ее с полки да стал проталкиваться к своей тележке с видом страдальца. Не мужское это дело – еду в магазине добывать, вообще непонятно, как выживать в таких условиях. Движется Виталий к тележке, локтями знай работает и думу думает: а вот кабы у него была не его привычная вредная жена и не его ноющая дочка, а какая-то совсем другая семья. И чтобы слушались его! И улыбались! И чтобы вопросов глупых не задавали!

И вдруг Виталия из толпы вытаскивает женская рука. Красивая такая рука, многообещающая, тоненькая и с ногтиками такими, красненькими и остренькими. А к руке прилагается какая-то красивая незнакомая женщина, с кудряшками светленькими и глазищами синими.

– Витааааалик, − удивленно говорит чужая женщина, − а ты что тут делаешь, котик мой? Заскучал без нас?

– Вы кто такая? − аккуратно отстраняется Виталий. – Я вас, женщина, совсем не знаю. К сожалению.

– Жена я твоя, − воркочет незнакомая красивая женщина, − ты же загадал, чтобы у тебя другая семья была – вот и получи. Я твоя жена, а вот твой сын, а вон твоя дочь. Мы тут сами-сами все купим, ты иди вон в кафешке пива выпей пока, отдохни. Это такой стресс для мужчин – в магазине ходить, что мы тут сами управимся, а ты пойди, отдохни! У тебя ведь выходной!

– Пива, конечно, хорошо бы, − хмыкнул Виталий, − но как я потом за руль сяду?

– Я поведу машину, котик, − хлопает новая красивая жена огромными ресницами.

Обрадовался Виталий и пошел в кафешку напротив пиво пить. В телефоне поиграл, две бокала выпил – а тут и новая жена освободилась, идет, тащит огромные пакеты – видно, что тяжелые, но не ноет ведь, не орет на него, Виталия: «что смотришь, помоги, морда пьяная»! Вот, что значит уважает! И дети такие милые, улыбаются папке, пакеты тащат ручонками маленькими, не ноют, что тяжело им и купи куклу, счастье какое, рай! Повернулся было Виталий искать свой Дэу Ланос, а новая жена ему:

– Котик, вон же наша машинка, куда ты?

Смотрит Виталий – а перед ним неплохонький такой Фольксваген Туарег красивого синего цвета, о котором Виталий полжизни мечтал. Упрятали покупки в багажник, дети на заднее сидение юркнули и пристегнулись, Виталий на пассажирское, а жена новая красивая – за руль. Едут и едут, жена все щебечет и выпытывает, что он, Виталик, на ужин хочет – стейк или котлетки с пюрешкой. Стейк, конечно, вкусно, особенно с темным пивом. Но котлетки – это котлетки, размышляет лениво Виталий вслух, а сам поглядывает, как жена новая машину ведет. А она ух какая ушлая у него, оказывается – ну чисто злой таксист за рулем, пару баранов подрезала и знай сигналит, если овца какая на светофоре зазевается. Рано выводы делать, думает себе Виталий, но как для первого знакомства – неплохая жена, лучше, чем было; и тепло у него такое приятное в брюшке разливается.

А как домой приехали, так дети сразу откланялись и побежали учить уроки, а жена сразу на кухню и давай готовить. А Виталий ходит по дому – новому, огромному такому, ну чисто дворец, а не дом, ни пылинки нигде нету, хрусталь, цветы, кондиционер вон висит – и изучает, где что стоит. В туалете биде обнаружил – прикольная вещь, думает. Нашел телек огромный, включает – а там футбол.

– Я тебе, котик, не нужен? – спрашивает у жены через стенку. – А то тут футбол идет.

– Конечно, − отвечает жена через стенку, − смотри футбол, а я пока ужин справлю.

И пиво холодное несет, и рыбку соленую. А Виталик еще один плюсик ставит новой жене в уме. Смотрел Виталик футбол, свистел, орал и топал, когда наши продували – и никто слова ему кривого не сказал. А как футбол закончился, жена новая красивая несет миску глубокую с котлетами, и суп нажористый, на копченых ребрышках, и хлеб свежий, прямо из печи, и пиво холодное. А сама рядом встала, улыбается, ручки сложила, указаний ждет. Дети прибежали, стоят навытяжку, папке приятного аппетита желают. Поужинал Виталик, а объедки жена на кухню отнесла – детей кормить. Так покрутились – а уже глядишь и ночь. Виталик в новом доме еще путается, а после пива − так и вовсе пятнадцать минут спальню искал. Зашел – чисто хоромы, а не спальня. Сбросил с себя Виталик одежду и под одеяло нырнул. А тут и жена заходит, вся в красивом кружевном пеньюаре, с прической вот эдакой, игриво на Виталика глядит.

– Ты готов, котик? – говорит.

Ну, Виталия и спрашивать не надо – всегда готов. Запрыгивает новая жена в постель и вдруг обращается в страшное чудище с вот такими клычищами да к Виталику тянется, и вовсе не для того, чтобы супружеский долг выполнить, а очень даже с целью Виталика сожрать заживо или иное членовредительство учинить. И дети, дети откуда ни возьмись появились − и тоже с клычищами жуткими, тянут руки свои с когтями длинными к нему, к Виталику!