Роман Савенков - Звездочка

Счастливчик, которому отдавали на трехнедельное разграбление целую страну, определялся в городе Лгунов лотереей. Само собой, количество махинаций с ней зашкаливало за все разумные пределы. Билеты подделывались, жюри подкупалось, один раз община «Шуры-Муры» ухитрилась даже «зарядить» барабан, в котором крутили розыгрыш. А сами лотерейки в течение года, до тиража, ходили в городе Лгунов наравне с деньгами, бакшишами. Их обменивали на продукты, давали в залог, ставили на кон в злых азартных играх. Потому что билеты Фартового расклада очень ценились. Каждый житель города Лгунов мечтал стать его победителем, вынырнуть в большой мир, как следует оттянуться, а может даже дать стрекача от стражи города Умников и раствориться на просторах Звездочки. Два года «Урла» шла к триумфу. Ее бойцы выцепляли билеты из любых положений, где можно было их выудить и волокли к Шпырю. В анналы истории города Лгунов наверняка войдет история, когда лотерейки предлагалось обменивать на пенсионные сертификаты сразу всех разбойных сообществ. Жульничество вскрылось и у лидера «Урлы» случились кратковременные разногласия с коллегами, которые Шпырь урегулировал в присущей ему элегантной и рассудительной манере. Он заявил, что во все времена правительства обманывали народ с пенсиями. Они выманивали у жителей накопительные части, под надуманными предлогами повышали срок выхода на пенсию, а то что оставалось, бессовестно истребляли инфляцией и при это умудрялись пребывать в роли радетелей нужд человеческих (по мнению обворованного народа, конечно). Так неужели разбойные сообщества, исторически противостоящие любой системе слабее в плане выдумки? Тем более что облапошивали они не беззащитных обывателей, а своих собратьев – мошенников? В общем, всем обманутым пришлось утереться пенсионными удостоверениями, а остальным – тем, чем обходились обычно.

Перед прошлогодним тиражом атаман общины пересчитал улов – оказалось мало. Пришлось раскинуть их по другим группировкам в обмен на купоны следующего розыгрыша. И продолжить накопление. Так что успех Ханура был плодом напряженного труда многих его собратьев. Почему Ханур? Личная фартовость тут была не причем, как рост и прочая антропометрия. Кандидатуру делегировали почти что по философскому принципу. Победила, как и должно статься – легкая походочка избранника.

– Что в нашем деле главное? – рассуждал Шпырь. – Понт. Понт, ребята, всему голова. Он дороже злата и слаще говядины. Свои дела обтяпывать нужно с хорошим настроением, играючи. И не с такими печальными буркалами, как у Проныра. После удачной работы тебя не поздравить, а пожалеть хочется. Ну, чисто, бык-трелевочник опосля случки. Все счастье у него уже в прошлом. Вот, глянь на Ханурика. У этого не поймешь – то ли на дело собрался, то ли на пустырь, цветочки нюхать. Помнишь, как он в приемной блатмейстера секретаршу за грудь прихватил, да еще два раза? Серчишко у него, дескать, остановилось и глазах образовалась тьма непроглядная. Попробовал бы ты, Проныр, отколоть такую штуку – получил бы в рыло так, что мое почтение. А у Ханура, ничего, обошлось, отделался легким подзатыльником. Да и то от ее пузатого начальника, когда тот неожиданно выскочил в приемную за дыроколом. Ну и что – рыжий и приметный! Козырная масть – делу не помеха, с мастью порешать можно.

Вот Ханур и решал.

– Верх оставьте. А с боков покороче, пожалуйста, – попросил он цирюльника, сухонького мужичка лет пятидесяти с идеальным пробором на вытянутой, как ружейная пуля голове.

Водянистые глаза определенной степени испитости выделялись на дочерна загорелом лице маэстро ножниц и помазка, что было весьма экзотично при его кабинетной профессии. Но, несмотря на явное пристрастие к зеленому змию, за инструмент он держался твердо и патлы Ханура кромсал со знанием дела.

– Насчет цвета не передумали? Право жаль красить портить такую необычную шевелюру.

– Жениной маме не нравится.

– А-а-а, тогда оно конечно, – уважительно отозвался парикмахер, а сам подумал: «Какое, однако, трогательное отношение к супружним родственникам. И чего на нынешнюю молодежь наговаривают? Дескать, никого, кроме себя они в грош не ставят. С таким славным малым и чарку-другую испить, наверное, приятственно».

Мастер сам испытывал немалое влияние со стороны тещи, которую вынужден был безмерно уважать. Еще он боготворил жену, а одеваться любил строго, но в костюме походил на благообразного вурдалака.

Ханур беспокойно повертел головой, на что предупредительный мастер ослабил на шее клиента накрахмаленное косынку. На самом деле жилистое горло мошенника не испытывало никаких неудобств, в его легкие кислород поступал мощной струей. Он искал, за что зацепиться взгляду, какой-нибудь предмет, который вызовет в голове прилив творческого энтузиазма. И нашел. На стене напротив входа гордо висела фотография. Сам цирюльник в черном макинтоше с улыбкой на довольном лице и зубастой рыбиной в руках. Ханур ткнул в направлении снимка пальцем и спросил тоном знатока (в рыбной ловле он, разумеется, не понимал ни бельмеса, просто нахватался словечек):

– На живца брали?

Физиономия парикмахера расплылась в улыбке точь-в-точь, как на фотопортрете:

– На блесну. Два раза била, но не засекалась. А на третью проводку ка-а-ак рванет…

– Такие экземпляры только на затонах водятся.

Наудачу ляпнул Ханур. Ни о каких затонах он и понятия не имел.

– Не поверишь – под самой плотиной поймал, – еще больше воодушевился цирюльник. Пока магистр стрижек и бритья снабжал Ханура массой полезной информации от времени года, когда произошло сие знаменательное событие до веса щуки и формы блесны, в голове бойца общины «Урла» вызрел ослепительно простой план финансового подъема. А началось все с того, что Ханур просто искал способ вывернуться, чтобы не платить за услуги мастера.

Если улыбка цирюльника осветила заведение веселым зайчиком, то от ответной улыбки клиента в парикмахерской распустились розы и беззаботно защебетали птички.

– Первый раз вижу такого везучего человека, – с глубоким чувством произнес Ханур. – Это надо же! Постричь и побрить устроителя рыболовных соревнований за день до их начала. Когда уже почти все места заняты. Как совпало! Тут поневоле уверуешь в судьбу.

– Соревнования? – пролепетал сбитый с толку маэстро.

– Конечно. Однодневные. Первый приз – сто векшей. И памятный мемориал в подарок. На стене, слева от фотографии, как раз место под него. Отправляемся завтра от речного вокзала в шесть. Попрошу не опаздывать. Корабль ждать не будет. Всем участникам быть за десять минут, чтобы пройти регистрацию на турнир.

– Да я бы с радостью, но у меня рабочий день, – вздохнул парикмахер. – Клиенты записаны.