Сергей Бушов - Лось и лосось. Фантастические истории

Date: Wed 11 Jun 2008 17:45:12 +0400

From: kgkgkg@mail.ru

To: akrivoship@mail.ru

Subject: Отправляюсь

Аня,

Я решился. Раз с Суном всё в порядке, я иду к тебе.

Ровно в 18:30 по твоему времени я должен появиться в центре комнаты. Не подходи и отодвинь подальше вещи, лопера тоже не подпускай.

Отвечаю на твой вопрос – да, флуктуации именно так себя и ведут. Если ты что-то делаешь или о чём-то думаешь, всё меняется во всей Вселенной. Потом объясню.

Жди.

Клит.

Date: Wed 11 Jun 2008 18:32:40 +0400

From: akrivoship@mail.ru

To: kgkgkg@mail.ru

Что это было? Ты где? Свет моргал, воздух колыхнулся – и тишина.

Ты жив?

Date: Wed 11 Jun 2008 18:45:11 +0400

From: akrivoship@mail.ru

To: kgkgkg@mail.ru

Клит,

Ну, отзовись, скажи, что все в порядке! Пожалуйста!

Аня.

Date: Fri 20 Jun 2008 19:20:21 +0400

From: akrivoship@mail.ru

To: kgkgkg@mail.ru

Subject: Прилетай

Здравствуй, Клит.

Не знаю, сможешь ли ты когда-то это прочитать.

Прошло уже несколько дней, тебя всё нет, и я никогда, наверно, не смогу себя простить за то, что тебя не остановила. С другой стороны, не знаю, где ты сейчас, что с тобой, может, всё не так плохо, как думала в начале. Весь вечер и потом полдня всё ревела, как дура. Потом успокоилась и просто стала жить дальше.

У меня всё хорошо. Систему я все-таки переписала, начальник в восторге. Хотел гнать всех программистов в шею, но я остановила, сказала, что помощь не помешает. У меня есть тайное желание научить парочку людей централизации. Не решила пока. Выплатил мне гигантскую премию, говорит, что мы завоюем рынок. Может, и завоюют. Только не знаю, со мной или без меня.

Собираюсь завтра ехать в Москву к одному профессору, повезу остатки твоего лекарства. Пусть сделают доступным для всех. Надеюсь, сумеют разобраться и воспроизвести.

Говорила по телефону, вроде убедила проверить. Про тебя не рассказывала, сказала, что источник назвать не могу. Посмотрим.

Лопер носится по улице за кошками. Уж не знаю, что там у него с ними выйдет, но активности можно только позавидовать. Дерётся с котами, прыгает с дерева на дерево и вызывает у старушек подозрительное любопытство. Я пока отбалтываюсь тем, что это редкая порода, из Австралии привезли.

Что ещё? Бриллиант решила не продавать. Пусть лежит на память. Он красиво переливается и сверкает на солнышке. Денег мне хватает, а так будет что-то напоминать о тебе. Не зря же говорят, что бриллианты – навсегда.

Вчера вечером вышла на балкон и смотрела небо. Только сейчас начала понимать, что ты имел виду. Тучи хмурились, шевелились, что-то пытались сказать. И во всём этом был какой-то смысл, но никто на свете не мог бы точно сказать, какой.

Мне хочется теперь заняться чем-то серьёзным. Может, наукой. Чтобы централизация не пропала зря. Наверняка смогу. Возможно, научусь строить такие же аппараты, как ты, переправлюсь на Моуди и буду тебя искать.

Я вчера снова произнесла ключ, но просто закрыла глаза и стала думать о тебе. И мне открылось нечто, что я не могу выразить словами. То ли мысль, то ли образ. И я поняла, что ты есть, ты по-прежнему существуешь и никуда не пропал. Не может же ни одна флуктуация исчезнуть бесследно, если она уже породила во Вселенной столько изменений.

А значит, ты и сейчас находишься где-то – то ли в виде души, то ли в виде идеи, то ли во множестве крошечных частиц, рассеянных по Вселенной, а может быть, и просто сидишь на Моуди, пытаясь починить сломавшуюся аппаратуру. Это неважно. Ты есть и всегда будешь.

И, возможно, мы ещё встретимся.

Я верю. Я жду.

Аня.

Ноябрь – декабрь 2008

Мытищи

Ветер дул навстречу, барабаня по лицу градом колючих снежинок. Они вылетали из тьмы, словно из ниоткуда, отскакивали от кожи и продолжали свой путь в никуда, подхваченные яростным потоком воздуха. Чурдомыжский согнулся, вжался в шубу, пытался укутаться в шарф, но от ветра решительно невозможно было спрятаться.

Его путь лежал меж толстых волнистых сугробов к высокому, торжественному парадному нелепого и тяжеловесного особняка средних размеров, который выделялся среди ряда подобных разве что своей аляповатостью. Его явно много раз достраивали, надстраивали и перестраивали, не желая оставлять в покое его измотанную каменную душу. Одно окно казалось больше других, водосточные трубы, сейчас обмёрзшие льдом, были разного калибра и фасона, а фасад, оштукатуренный не полностью и кое-как, являл свету потёртые, с зазубринами и выщербинами строительные камни.

Чурдомыжский вскарабкался по обледеневшим ступеням к массивной двери, на которой несколько сиротливо смотрелась крохотная табличка «Орбис. Литературный клуб», и нажал медную, отполированную многочисленными пальцами кнопку звонка.

Через минуту дверь шевельнулась, выглянул в щёлку сухонький старичок в пенсне. Узнал.

– Евгений Юльевич? Прошу.

Дверь растворилась пошире, пропуская Чурдомыжского внутрь.

– Здравствуй, Ефим. Все уже собрались?

В прихожей было натоплено, парко. Чурдомыжский тут же скинул с плеч тяжёлую, пышную шубу, дохнувшую холодом на принявшего её дворецкого.

– Почитай, все, – ответил Ефим. – Акромя, по обыкновению, господина Хорошева.

Пристраивая шубу и шапку в гардеробчик побоку, он покачал головой и изрёк:

– А погодка-то какая, позволю заметить! Это что же творится-то! Светопреставление. А ведь, почитай, апрель.

– Да уж, дружочек, – согласился Чурдомыжский. – Погода малоприятная. Не принесёте ли мне чайку?

– Сию минуту, – поклонился Ефим и поспешил удалиться.

Чурдомыжский прошёл в гостиную, где царил приятный полумрак. Нарушали его лишь рассеянный свет, пробивающийся из-под зелёного абажура, подвешенного над большим овальным столом, да пара тускловатых светильников на стенах. За этим столом, стоящим горделиво на гнутых в чипендейловском стиле ножках и накрытым плотным салатовым сукном, располагались пока что две дамы и почтенных лет мужчина в военной форме. Он сидел чинно, с суровым, слегка надменным, лицом и возлагал руки на стоящую перед ним трость. Чуть поодаль, за отдельным маленьким столиком, сидела ещё одна молодая дама приятной наружности, с лёгкой хитринкой в глазах, сжимающая в пальчиках блокнотик, а возле неё стоял, заложив левую руку за спину, розовощёкий молодой человек с оттопыренными ушами.

– Добрый вечер, дамы и господа, – поклонился Чурдомыжский и приблизился к столу, обратившись к одной из дам, худенькой блондинке средних лет с заколотыми сзади локонами. – Здравствуйте, Валентина Алексеевна. Сердечно рад лицезреть вас снова в нашем кругу. Надеюсь, здоровье ваше совершенно исправилось.

– Здравствуйте, дорогой мой, – ответила Валентина Алексеевна. Кончик её тоненького остренького носа непрестанно шевелился, словно ощупывая воздух. – Да, благодарю. Однако же вы заставили нас ждать. Я уже вся изнервничалась, а ведь доктор мне категорически запретил.