Амальтея Нова - Звездный доктор

На мониторе напротив попадал свет от ламп, и среди схем и чертежей отражалась девушка девятнадцати лет, разминающая руку. Светло-пепельные волосы она коротко подстригала, руки, забитые полосками татуировок обычно скрывала под рукавами старой куртки, но только не при работе. От вида памятных наколотых узоров на коже, становилось легче переживать разлуку с родными. Идея набить татуировки принадлежала родителям, приверженцам традиций субутов, к которым она относилась. В десять лет отец сам набивал ей полосы вдоль локтей, пока мать крепко держала под столом. Спустя столько лет, она была им благодарна за ту боль, ведь принадлежность к другой планете позволяла каждое утро брать себя в руки и не сходить с пути. Нужно было выжить, собрать денег и улететь подальше, желательно на родную планету.

Ара ещё раз взглянула на пол под лестницей, там красовалась заметная вмятина на покрытии, зато сама обшивка не пострадала. Да, впрочем, и что ей могло случиться от падения с такой высоты, корабль с ней выходит в атмосферу, проходя ранее немыслимые для человека нагрузки. Корпус для прохождения орбитальной ступени должен выдерживать температуру 1600 градусов Цельсия и большие нагрузки при высоких давлениях. Но всё же она поволновалась за панельные датчики, что были вмонтированы в обшивку, они-то изначально были целыми, было бы обидно потерять их в ходе работы. Кроме них и каютных комнат, весь остальной корабль был раздолбан в хлам. Ара взялась за починку только за очень большие деньги.

В первые годы на этой планете она подрабатывала обычным инженером, что мог по чертежам и схемам склепать, из принесённого заказчиками материалов, макет корабля. Но одно дело было клепать грузовой планетный транспорт, что не выйдет в космос, совсем другое работать с орбитальными. Номинально больше ответственности, но и плата за них была выше. Если ошибки и были допущены, заказчик об этом сообщить уже не мог. Космос был одинаково жёсток ко всем, кто без должного уважения относился к своей безопасности. Конечно же, дело было на совести механиков, что сдавали работы. У чузубцев её не было в помине, а вот у Ары совесть была, и она перепроверяла всё по несколько раз.

Скользнув взглядом по своему отражению на мониторах, она вернулась к работе. Заказ изначально был сложный, почти нереальный. На подлёте корабль подбили знатно, двигатели нужно было налаживать кропотливо и, желательно, беспрерывно. Нужно было брать в расчёт график заказчика, её рабочее время, и необходимость контролировать каждый шаг в работе.

Закончив с наладкой очереди у компрессора, она сверилась с чертежами, прогнав всё в проверках системы. С этим разобрались, мониторы светились выполненной работой.

Вытерев насухо руки, она сунула, похолодевшие от работы с металлом, пальцы в перчатки. Нужно было двигаться дальше, а дальше по схеме была камера сгорания. Вскрывая обшивку и разглядывая внутренние повреждения, Ара позволила себе долго и звучно повыражаться. В рабочем состоянии не было ничего, почти ничего. Повредить камеру сгорания у космического аппарата, это как отправить весь космолёт на свалку! Символично, что он попал на эту планету. Камера сгорания в принципе один из самых сложных элементов конструкции двигателя, её ставили в местах изготовления и уже не вскрывали ни при каких обстоятельствах. Опять же безжалостный космос самолично накладывал требования безопасности.

На адекватных планетах, где уровень жизни был хотя бы выше нуля, любому кораблю выдвигалось требование надёжного запуска в условиях низких температур минус 100 градусов с полётным запуском на десяток километров. На небольшой, но захламлённой планете разрешали выпускать работы с температурными ограничениями -90 градусов, с полётным запуском пятьдесят. Иными словами, местные жители заботой друг к другу не отличались, необходимостью поддержания живой клиентской базы тем более.

Но даже на Чузубе, при вскрытии и ремонте двигательных отсеков, корабль признавался недееспособным, а значит Ара взялась его чинить в обход закону. В своих способностях вернуть двигателю дееспособность даже не сомневалась, во всеобщей безнаказанности тоже, и только вставал вопрос: где же достать необходимые детали?

Сбросив обшивку на уже пострадавший от неё пол, она стала скрупулёзно сравнивать оставшуюся перед ней конструкцию с предоставленными заказчиками схемами, не так давно перегруженными ей на гаджеты.

С чёрного хода ангара послышались шаги. Оторвавшись от работы, Ара проследила как к ней торопливо засеменил второй механик. Тот, кого она взяла в помощники, и тот, кто пил всё утро напролёт. Видимо деньги закончились, и инженер решил вернуться к своим обязанностям. И пусть она всё ещё была на высоте, в прямом смысле этого слова, ей удалось ощутить запах прожигающего брюхо спирта и едкого табака.

– Пришёл, – крякнул мужик, вскарабкиваясь по железным ступеням. Добравшись до верха, он хрипло задышал, и в то же время устремляя свой взор на мониторы напротив.

– Да они раздолбали его в хлам! – быстро оценил ситуацию бывший пилот. Журжоп не распространялся о своей жизни, но его профподготовка была заметна работающей с ним Аре. Он точно служил и пилотировал, но что-то пошло не так, и сейчас он был здесь, пил и гряз в железках. Когда-то давно он знал её родителей, и это была одной из нескольких причин, почему Ара продолжала держать с ним связь.

– Смотри, – прохрипел мужик, отрыгивая спиртные зловония: – Традиционный двигатель на таких кораблях представляет собой конструкцию из нагревательной камеры с ядерным реактором как источником тепла. – Он указал на схему, отмечая в конструкции корабля пробелы в деталях и пробоины. Взглянув на первого, трезвого механика, продолжил: – Системы подачи рабочего тела и сопла. – Журжоп кивнул на раскореженное сопло позади двигателя.

Похоже удар пришёлся по дуговой траектории, так как насадка на конце ракетного двигателя для регулировки выходящего топлива была прожжена и изжёвана.

– Вот тебе три повреждённые составляющие. Даже у реактора отсутствуют детали! – Подвыпивший мужчина всмотрелся в монитор, перелистывая программу. Прошли мгновения, и он оценил замысел первого механика, что взяла работу не по наивности. – Ну ладно, кажется, я понял… Да, починить можно. – Он взял в руки другой гаджет, проверяя что можно сделать с пробоинами. На какое-то время замолчал.

Ада уже выковыривала «омертвевшие», то есть оторванные от панелей провода, как второй механик всё же вернулся к обсуждению работы.

– Так что мы будем делать с системами подачи и камерами сгорания? – уже почти трезво вопросил механик, ожидая простого и гениального решения.