Татьяна и Дмитрий Зимины - Распыление 3. Тайна двух континентов

Небо окончательно потемнело. Пошел дождь. К счастью, обычный, из крупных капель. Но к сожалению, холоднющий – будто его специально перед тем, как вылить в реку, хорошенько заморозили.

Сцепив зубы и стараясь дышать только через нос, я упрямо барахталась в маслянистом густом супе, совершенно не представляя, где берег.

Шло время. Плыть было всё труднее. Сил хватало только на то, чтобы держать голову над водой. Бабуля говорил, что смерть от переохлаждения – это не страшно. Перед самым концом ты согреваешься, а потом уже больше ничего не чувствуешь…

– Маша-а-а-а!..

– Ванька! – открылось второе дыхание и я отчаянно заработала лапками.

– Ма-а-а-ш-а-а-а!…

Кажется, голос идет оттуда. Или отсюда? Черт, темно, хоть глаз коли.

– Ва-а-анька-а-а!..

Вопль лишил меня последних сил, я захлебнулась и пошла ко дну. Дернулась пару раз, и… Всё.

Смутно почувствовала, как меня, поперек туловища, сдавили жесткие челюсти. Испугалась – а вдруг это крокодилозомби? Но, махнув рукой, ощутила гладкость металла и расслабилась. Только одно существо на свете имеет такие перья…

Воды из меня вылилось литров сто. Кажется, я теперь месяца два на воду смотреть не смогу. Ни пить не буду, ни умываться.

Буря стихла. Нил, потрепанный, но не покоренный, грел серебристую спину в закатных лучах. Мы с Гамаюн сидели рядышком у костра. Ворона всё отчетливее поскрипывала, кончики перьев на крыльях заржавели. Я пообещала себе: как только выберемся из этой глуши, раздобуду самого лучшего машинного масла и лично смажу нашу птичку от хвоста до кончика клюва.

Суббота, целый и невредимый, бессовестно дрых рядом. Шефа не было. Как мне объяснили, он уединился, чтобы поговорить с Сетом…

Весь берег был усеян речными валунами, вырванными с корнем пальмами, перемешанными с песком корягами и разнообразной живностью.

Неподалеку устроилось крокодилье семейство – с тугими от обжорства брюхами и снулыми ленивыми глазками.

Еще дальше различались тёмные туши бегемотов. Среди них, как доктор среди больных, расхаживала длинноногая цапля. Время от времени она наклонялась, выхватывала что-то из мокрого песка, задирала клюв и глотала.

Между бегемотами и крокодилами ползало черное существо – не-то ящерица, не-то мокрая обезьяна… оно громко сопело, будто что-то вынюхивая, и бормотало себе под нос.

– Неплохо бы перекусить, – робко вякнула Гамаюн.

– Тебе-то что, – буркнула я. – Вон, сколько дохлой рыбы навалило. Одними глазными яблоками обожраться можно… – и тут же устыдилась. – Ой, извини, это я по привычке. Кстати: мерси, что спасла.

– Не было заботы – дохлых девчонок из воды таскать… – смутилась ворона. – Кстати: всегда пожалуйста.

– Так ты всё-таки плавать умеешь, или по дну?

– Не твоего ума дело.

Кивнув, я отвернулась. Но, спустя пару минут, не выдержала:

– Так что, у нас всё по-старому?

– Само собой.

Поднявшись, я подошла к Ваньке. Курточка почти высохла, ботинки исходили паром у костра. Босые ступни приятно зарывались в песок. Было как в бане рано утром: сумрачно, влажно, очень тепло и тихо.

– Теперь понятно, почему весь Египет – сплошной песок, – шмыгнув носом, сказала я. – Удивительно, как эти пирамиды раньше никто не порушил.

– Пирамиды? – переспросил Ванька.

– Да ты глянь, – я кивнула на другой берег. – Стоят, как миленькие. Хотя и не все…

После песчаной бури от пирамиды Хеопса не осталось даже следов. Только небольшая ямка в песке, рядом со сфинксом.

– А ведь её считали первым чудом света, – оказалось, Суббота не спит. Встав рядом, он уныло обозревал тот берег. – Три тысячи лет стояла вещь – ни пылинки, а Легба чихнул – и нет её. Как корова языком.

Не удержавшись, я расхохоталась.

– Это не шутка, – обиделся Суббота.

– Мы вернулись ровно в ту точку, откуда начали. Иронично, правда?

– Скорее, символично, – хмыкнул барон. – Преступник всегда возвращается на место преступления.

– Это не мы, – устало буркнул Ванька, не отрывая взора от горизонта. – Пирамиду обрушил Гаки.

– Ну конечно, – презрительно фыркнул Суббота. – Я – не я, физиономия не моя… Смотреть надо было! Не заметить такую простую ловушку – это надо…

– А откуда ты знаешь, что это была ловушка? – быстро спросил напарник.

Маги схлестнулись взглядами. А я закатила глаза: нам, вот прямо сейчас, только еще одной разборки не хватает.

Подергав Субботу за край простынки, я спросила:

– А почему ты зовешь наставника Легбой?

– Это его профессия, бросил тот, не глядя на меня. – Я повелитель кладбищ, Легба – хозяин перекрестков.

– И чем вы лучше самопровозглашенных божков Египта?

Барон отвлекся.

– Мы – потомственные бокоры. Наша семья занимается сделками с лоа много веков. А сейчас, с появлением Пыльцы, отношения просто перешли на… новый уровень.

– Ага. С наркотой народ дурить легче.

– Дурить? Дурить?!

– Духов не бывает. Широко известный факт… Как и богов, призраков и прочей мистики. Все волшебные существа – суть порождения больного воображения наркоманов.

Суббота задохнулся так, что аж посинел.

– Да как ты…

– Расслабься, – бросил через плечо Ванька. – Она в нас не верит.

– И как вы её терпите? – изумился Суббота.

Чем бы дитя не тешилось: маги объединились против общего врага…

Суббота возмущенно удалился, а я подвинулась к напарнику и взяла его за руку.

– Извини. Я тебя в виду не имела.

Ванька не ответил. А руку, высвободив из моей, спрятал в карман мокрых джинсов.

Небо совершенно очистилось. Хотя еще не стемнело, над рекой показались первые звездочки. Одна из них перемещалась подозрительно быстро – причем, в нашу сторону. Я напряглась. В свете последних событий это мог быть кто угодно. От очередного бога, которому мы чем-то не нравимся, до метеорита.

Пистолеты лежали разобранные – первым делом, как только отдышалась, я их почистила и положила сушиться. Больше из оружия у меня ничего не было. Хотя… Похлопав по карманам курточки, я зловеще улыбнулась.

Вытащить чеку, дернуть кольцо. Этой премудрости учится не надо. Она как бы с молоком матери…

– Убери, – сказал Ванька. – Это Лумумба.

Но было поздно: кольцо было у меня в зубах.

– Да ты что? Что теперь…

– Ложись, – посоветовала я и швырнула гранату в дюны.

Грянуло тихо, неинтересно. И песок поднялся лениво, будто устал. И огня почти что не было…

Базиль приземлился на кромке воды, в последний миг приняв обличье самого себя.

– Что за шум, а драки нету? – осведомился он как-то устало, без должной строгости.

– Машка хотела вас гранатой прибить, – тут же наябедничала Гамаюн. – Еле успели руку её предательскую отвести, вас, хозяин, грудью заслонить…

– Что ты несешь, дурында? – я шлепнула железное чучело по затылку и ворона шмякнулась клювом в песок. – Ты вообще спиной сидела, – я повернулась к Базилю. – Простите, шеф, не признала. Думала, опять боги шалят.