Антон Антонов - Орлиное гнездо

Может, эти похитители и впрямь инопланетяне. Иначе как они смогли украсть сверхсекретный космический аппарат, да еще так, что не оставили никаких следов.

Просто мистика какая-то.

Журналист, который нелегально проник на закрытое совещание конгрессменов-демократов и задал там вопрос о ядерном оружии, был не кто иной как Роберт Стерлинг из газеты «USA Today».

Вопрос он задал наобум, просто по наитию, когда услышал из уст эксперта, что «Янг Игл» может управляться с пульта, находящегося в президентском «ядерном чемоданчике». Он ждал, что эксперты с ходу опровергнут это предположение, а военные чины и политики из администрации на телефонные запросы конгрессменов станут отвечать, что никогда ни о чем подобном не слышали. В этом случае шансы были бы 50 на 50. Может, эксперты ошибаются, а может, и нет. Может, политики и генералы лгут, а может, и нет.

Но эксперты беспомощно развели руками, а в Пентагоне и Белом доме мямлили что-то невразумительное насчет завтрашней пресс-конференции президента. И это наводило на мысль, что репортер Стерлинг попал своим вопросом прямо в яблочко.

Теперь на завтрашней пресс-конференции президента Клиффорда можно будет стереть в порошок. Ведь бдительные журналисты уже не раз предупреждали его, что он может доиграться со своим бесконечным наращиванием обороноспособности страны. Клиффорд не слушал, вот и доигрался.

Роберт Стерлинг не любил Гамильтона Р. Клиффорда. Журналистам в Америке вообще несвойственно любить власть, а Стерлинг к тому же симпатизировал демократам и даже имел в их среде кое-какие связи. Благодаря этим связям он, собственно, и попал на закрытое совещание.

Как оказалось, он был не один такой. Сенатор Хаммерсмит, который, договариваясь с коллегами об организации слушаний, настаивал на том, чтобы в зале не было никаких журналистов и вообще посторонних, сам же первый и нарушил это требование, проведя на заседание Алекса Пайна. У других приглашенных, по крайней мере некоторых, тоже оказались друзья-журналисты, и финал заседания превратился в банальную пресс-конференцию. Конгрессмены оказались отодвинуты на второй план. Журналистам на съедение отдали Хаммерсмита и экспертов, и представители пишущей братии разгулялись вволю. При этом их число быстро росло. К тем, кто проник на совещание полулегально и строго конфиденциально, добавились те, кто узнал о факте и месте проведения слушаний от первых или от тех, кому эти избранные позвонили, чтобы сообщить о ядерной угрозе. Под конец стали прибывать телевизионщики: сначала из CNN, во главе с Гроссманом, а потом и из других телекомпаний.

— Вот и сообщай после этого друзьям новости по секрету, — такими словами встретил Гроссмана Пайн. — Через час будет знать весь город.

— Профессиональный долг прежде всего, — парировал Гроссман.

— Наверное, мне слишком много платят, — сказал Пайн. — Я уже отвык бросаться на сиюминутную сенсацию, как голодный волк на больного зайца.

— Стареешь, — пожал плечами Джек.

— Ничего подобного. Просто я уже научился сначала думать, а потом действовать.

— Ты газетчик. И вдобавок аналитик, да еще и «вольный стрелок». У тебя есть время думать. А мне надо успеть протолкнуть сюжет в вечерний выпуск новостей. Люди ждут от телевидения сенсаций, чего же ты хочешь от меня?

— Ничего я от тебя не хочу. Все равно ты уже опоздал. Можешь пойти взять интервью у Стерлинга про «ядерный чемоданчик».

Стерлинга как раз сейчас осаждали репортеры, и он чувствовал себя крайне неловко. Журналист редко оказывается в положении интервьюируемого. Во всяком случае, Роберт Стерлинг попал в такое положение впервые. И что самое неприятное: он не мог сказать ничего вразумительного. Никакой конкретной информации у него не было, только догадка, которая частично подтвердилась. А коллеги требовали от Стерлинга фактов.

Фактов он им дать не мог, а о догадке говорить не хотел — все равно ведь не поверят.

— Боб, кончай валять дурака! — кричали ему со всех сторон. — С нами этот номер не пройдет.

— Еще как пройдет, — сказал в конце концов Роберт, улыбаясь прямо в объектив си-эн-эновской телекамеры, после чего энергично пробился сквозь толпу, добрался до своей машины и умчался с максимальной скоростью, допустимой на улицах Вашингтона.

Ему требовалось подумать в спокойной обстановке.

Не каждому понравится, когда на него по телефону орет президент Соединенных Штатов. Впрочем, если он орет не по телефону, то это тоже не сулит ничего хорошего.

Генерал Дуглас давненько не чувствовал себя так неловко. Президентский голос в телефонной трубке гремел так, что его слышали все присутствующие.

— Эти ублюдки прислали ультиматум. Они хотят десять миллиардов баксов и корабль, иначе грозятся взорвать к чертям все наши спутники.

— Корабль? — переспросил сбитый с толку Дуглас. Он хотел сказать совсем другое, что «Янг Игл» не взрывает спутники, а просто выводит их из строя на программном уровне, но его мысль споткнулась о слово «корабль». При чем тут корабль?

Спутники и корабль слились для генерала в одно целое, и, переспрашивая, он добавил:

— Космический?

— Вы что, тоже идиот? — прервав свою гневную тираду, удивленно спросил президент. По его тону можно было понять, что все остальные — уж точно идиоты.

Генералу Дугласу стало уж совсем неудобно. Он ответил:

— Никак нет, сэр, — после чего действительно почувствовал себя полным дураком.

— Это еще не все! — снова загремел президент. — Это еще цветочки. А вот вам ягодки. Сегодня демократы из Капитолия звонили мне целый день. Хотели узнать, правда ли, что через «Янг Игл» можно запускать наши или русские ядерные ракеты. Когда я вас спрашивал об этом, вы ответили, что нельзя. Теперь я спрашиваю еще раз, и на этот раз мне нужны доказательства. Такие доказательства, которые я могу предъявить журналистам, чтобы заставить их поверить.

— Сэр, — неуверенно вклинился в речь президента Дуглас. — Сэр, это невозможно. С журналистами ни в коем случае нельзя говорить на эту тему. С доказательствами или без доказательств — они ничего не должны знать.

— Они уже знают. И если мы будем играть в секретность и юлить, они утвердятся в мысли, что русские ракеты вот-вот полетят в нашу сторону. Или наши — в их сторону. Один черт. Главное, что вся страна будет в панике. А заодно и весь мир. Я этого допустить не могу, поэтому требую от вас доказательств, что ракеты не полетят.

— Видите ли, сэр, у нас нет таких доказательств.

— Что вы хотите этим сказать?

— Сэр, мы практически уверены, что наши системы, замкнутые на ваш «ядерный чемоданчик», находятся в полной безопасности. Но в отношении аналогичных российских систем такой уверенности нет. И не будет, пока русские не дадут нам покопаться в их президентском чемоданчике.