Людмила Астахова - НЧЧК. Командировка

Что может быть вкуснее и вреднее, чем чашка крепкой харадики да под сигаретку в четверть первого ночи? А ничего! Особенно если приправить это столь предосудительное накануне очередного рабочего дня времяпрепровождение бездумным пролистыванием страничек в недрах Паутины. А все ради того, чтоб не думать о том, что же мне делать дальше с синеоким милордом капитаном.

А делать что-то надо. Сколько ни делай вид, что ничего не произошло, сколько ни отговаривайся наведенным безумием и коллективными галлюцинациями, ситуация не изменится, пока мы ее не изменим. После этого вояжа сумасшедших по областным просторам вернуться к тому, с чего мы начали, уже не получится. Никак. Почти невинные полуприятельские отношения изжили себя на полянке в колдубинских чащах. В буквальном смысле сгорели синим пламенем. И теперь у нас только два выхода – либо убегать друг от друга без оглядки и с воплями, либо… На этом мысль моя зависла, ибо первый вариант мне не нравился категорически. Он был попросту неприемлем.

Я не могу без него. Пафосно звучит, правда? Согласна. Только факты – самая упрямая вещь в этом мире и в десятке сопредельных. Я без него не могу. Вот от этого и нужно плясать.

«Нам надо поговорить, – подумала я, разглядывая ассортимент товаров для экстремального отдыха на природе, выставленный на одной из страниц Паутины. – О… хочу такую…»

Я прокрутила страницу вниз, чтоб получше рассмотреть характеристики прекрасной легкой палатки от «Изумрудных Холмов». Сиды-производители клятвенно заверяли, что «тесно не будет!». Хорошая палатка. Двухместная.

Нам жизненно необходимо поговорить. И откладывать этот разговор не просто глупо, но еще и опасно. Кто знает, куда воля судьбы и начальства забросит нас завтра или через неделю? Может, нам Колдубинск еще беломраморным Тирионом покажется? И потом… это сейчас я такая смелая и решительная, а через пару дней струшу ведь. Я себя знаю. Начну думать, сомневаться, анализировать… Нет, выяснить все между нами надо именно теперь. Не откладывая.

Но – проклятье! – кто должен сделать первый шаг? Кто из нас, в конце концов, мужчина и воин? Особенно учитывая тот факт, что тогда, в лесу… нечего лукавить. Нельзя, конечно, сказать, что я с легендарным напором доблестных предков оттр… хм… овладела, это деликатней звучит, храбрым и благородным воином прямо-таки на поле битвы, по праву победителя… но в общем-то все-таки именно я первой перешла от… угроз… к их реализации. Ну, славно. Прогрессирую в иносказаниях и плетении словес. Короче, винить, кроме себя, некого.

Значит, и отвечать мне? Ах, Моргот и все твари его! Хотелось бы все-таки разделить ответственность. Вот если бы можно было договориться… скажем, я утрясла бы все со своим семейством, а Эрин…

А что – Эрин? Он покуда молчит. Дежурит он вообще-то.

«Но от необходимости признаться в своей недопустимой распущенности и легкомыслии перед старшими родичами это меня не освобождает, – с мрачной решимостью подумала я и полезла за телефоном. – Блудила на полянке именно я, значит, и отвечать за это мне».

В конце концов насильно меня в кусты никто не тянул. А Эрин на роль коварного соблазнителя благородных девиц не подходит ни по каким параметрам. И пока не нашлись какие-нибудь излишне наблюдательные доброхоты, готовые заложить преступную парочку начальству и семейству, надо их опередить.

«В отчаянном положении – нападай», выражаясь не слишком точной цитатой из трудов великого хинтайского полководца древности. [24] В нашем мире это высказывание принадлежит Сунь-Цзы. И хотя до положения дело не дошло – и дойти не может! Или мы не эльфы? – но ситуация и впрямь отчаянная.

Я выкурила еще одну «глаурунжину» и решительно набрала номер Арка. Вот и проверим, посечет ли карающий меч фамильной чести мою повинную голову.

За что люблю своих братьев, так это за проницательность, интуицию и понятливость. Особенно Арка с Аоданом. Трое младших, мы были погодками и росли вместе, в златые годы детства практически не разлучаясь. В общем-то мне и сейчас именно с ними найти общий язык проще всего. Иногда даже вслух говорить ничего не надо, чтоб тебя поняли сразу и правильно.

На звонок Арк ответил после второго гудка:

– Да, сестрица? С прошедшим тебя!

– Спасибочки, братец. Дежуришь?

– Только сменился. А ты звонишь, чтоб пожелать мне спокойной ночи?

– Не совсем. – Я слегка занервничала, смущенная подозрительно веселым голосом брата, и сломала в пальцах очередную сигарету. – Понимаешь, брат… тут такое дело…

– Нол, – Арк хмыкнул, – сердце мое, в прошлый раз, когда ты начинала разговор с этой фразы, речь шла, если я не ошибаюсь, о разбитом папином мотоцикле. Что ты натворила на этот раз? Сожгла свою контору?

– Хуже, – мрачно ответила я. – Тут дело касается… чести семьи. И моего… моей… Короче, понимаешь, так получилось, что я… хм… мы… Мы были в командировке. Вдвоем. И… Но он не виноват! Это все я!

– Так, – после минутного молчания, заставившего меня тревожно застыть, промолвил Аркуэнон. – Перевожу. Ты переспала со своим напарником, когда вы были вдвоем в командировке. Так?

– Угу, – буркнула я, доставая из пачки еще одну «глаурунжину».

– И чего же ты хочешь теперь от меня, милая сестрица? Чтоб я, по праву чести и долга, стряхнул пыль с ножен своего меча и наказал коварного соблазнителя и растлителя девиц?

– Э-э… – Я похолодела, запнулась и выпалила: – Нет! Все не так! Он не виноват, я сама… И потом, братец… я ведь уже… э-э-э… ну понимаешь… в общем… я уже девицей не была, и…

– Да я вообще-то в курсе. – Арк издевался, теперь до меня наконец-то дошло. – Кто, по-твоему, подложил тебе это веселое белокурое создание, с которым ты так увлеченно мстила своему помешанному на древних традициях, зашоренному и косному семейству?

– Что? – Я задохнулась. – То есть как? Балрог! Это был заговор, что ли?! Так кто же именно?

– Да мы с Аоданом и подложили, – братец хрюкнул. – Пока ты, радость моя, не успела выбрать более радикальный способ мести. Так что да, это был заговор.

– Ах вы… – Слов банально не нашлось. – Ну балрог вас… Родители знали?

– Не-а. – Арк фыркнул. – Зачем? В их отсутствие ответственность за честь девы ложится на ближайших родичей, ты сама знаешь. Вот поэтому, дорогая, ты и звонишь мне в ночи.

– А… – Я не нашлась с достойным ответом и в итоге созналась: – Ну да.

– Ну тогда давай, блудница, кайся, – хмыкнул брат. – Выкладывай, сестрица.

Ну я и выложила. Практически все, опустив только некоторые подробности, которые уж точно никого не касались. И замолчала, почти не дыша в ожидании вердикта.

– Да уж, – немного помолчав, промолвил Арк, – весьма… занимательная история. И чего же ты теперь ждешь от меня, благородная сестра моя, прощения или благословения? А?