Анатолий Казьмин - Кощей. Перезагрузка

– Ну и где все? – грозно спросил я, уперев руки в боки. Начальник я или пьянчуга какой подзаборный?

Дизель вздохнул, бесенята во сне заёрзали, а Маша, погладив их между рожками, фыркнула:

– Работают все, мсье Теодор, делами занимаются.

– Ага, я вижу, – я покосился на быстро пустеющую миску с пирожками. – И всё-таки?

Маша вздохнула, заложила пальчиком страницу в книге и устало посмотрела на меня:

– Мсье полковник с дедушкой Михалычем по приказу монсеньора Кощея отправились на задание. Аристофан со своими мальчиками к ним в помощь приставлен. Я осталась на базе в качестве резерва. Дизель ждёт, когда вы поработать надумаете, Тиша и Гриша отдыхают после завтрака. Что-нибудь ещё?

– Хм-м-м… Ладно, работайте, – я прошёлся по кабинету. – А Кощей меня не спрашивал?

Маша ответить не успела – в Канцелярию зашёл Гюнтер.

– Его Величество желает видеть господина Статс-секретаря через пять минут у ворот нашего замка.

– О, блин… – простонал я. – Ну чего он там ещё удумал?

– Сходить, узнать? – фыркнул дворецкий, но всё же смилостивился: – Государь изволит променад на Горыныче устроить и милостиво приказывает вам немедля отправляться с ним. А не то… сами знаете.

– Знаю-знаю, – проворчал я. – Маша! Остаёшься тут. Бесенят не выпускать, а то опять натворят делов – Михалыч оладиков нам больше делать не будет. Дизелю бархоткой надраить череп до блеска. Вернусь – проверю.

Маша даже не обратила на приказ внимания, снова увлёкшись рыцарским романом и пирожками. Ну вот как с ними работать?! Никакого уважения к начальству…

Царь-батюшка задумчиво стоял у ворот на крохотной лужайке и смотрел куда-то ввысь. Я деликатно кашлянул и вежливо поздоровавшись (я же не враг себе), спросил:

– Опять что-то не так, Ваше Величество?

– Всё не так, Фёдор, – вздохнул он. – Место тут плохое, колдунство слабое, растительное, амплитуда силы скалярными векторами вместо синуса косинусы выписывает, да еще…

– Я понял, Государь, – поспешно прервал я его. – Хреново вам тут, да?

– Некомфортно, – покосился на меня Кощей. – Надо другое место для резиденции искать.

– А как же Лысая гора? – поразился я. – Ведь всем известно, что именно под ней вы и обитаете.

– Где она эта гора? – фыркнул Кощей. – Покажь мне её. Ты, Федька начинай уже думать в соответствии с местными реалиями. Тут пока не то что о Лысой горе, но и обо мне, Великом и Ужасном, слыхом не слыхивали, понятно?

– Ага, Ваше Величество, – вздохнул я. – И что теперь?

– А теперь, нам надо имя моё на все земли прославить да делом эту славу подкрепить. Чем, кстати, вся твоя Канцелярия сейчас и занимается. Вся, кроме тебя. И зачем я тебя держу, Федька?

– Не выгоняйте меня, царь-батюшка, – хихикнул я, – я вам ещё пригожусь!

– Пригодишься, – кивнул царь-батюшка, – на суп с фрикадельками.

– Я тощий… – начал было я, но наш гастрономический спор прервал Горыныч, выруливая из-за полузасыпанной землёй стены дворца, гулко топая и сминая по пути чахлые деревца.

– Откушали, – пробасила правая голова, – благодарствую.

– Готовы на смертельные подвиги за ради царя и Отечества, – пропищала левая.

– Здорово, Федь, – кивнула мне средняя.

– Полетели, – скомандовал Кощей. – Гюнтер! С нами поедешь.

Летали мы долго, часов пять не меньше. Я уже и заскучать успел, и подремать, уткнувшись носом в костлявую спину царя-батюшки. Даже один раз остановку на обед сделали. Горыныч утащил оторвавшуюся от стада корову и с аппетитом умял несчастную бурёнку на ближайшей полянке. И снова в полёт. Лес, поле, лес, река, поле. Иногда мелькали деревеньки, небольшие городки и снова лес, поле, река. Скукота. Вот зачем я тут нужен? Работал бы сейчас у себя в Канцелярии, в поте лица раскладывал бы пасьянс на компьютере, воспитывал коллектив, тщательно следя, чтобы без меня пирожки не ели. Я сглотнул. Ага, покушать бы не помешало, но я бурёнок а ля натюрель, как сказала бы Маша, не кушаю. И Михалыч с утра умотал, а он бы точно догадался сунуть узелок с едой бедному Феденьке, эх, жизнь…

Мои страдания прервал Кощей, вдруг резко выпрямившись на спине Горыныча.

– Стой! – проорал он. – Стой, животное!

– Сам ты… – начала левая голова, но её поспешно прервала правая:

– Стою, батюшка. Чего изволишь?

Горыныч завис в воздухе, медленно взмахивая огромными крыльями, а я завертел головой, пытаясь угадать, чего же такого интересного Кощей тут увидел. Всё тот же лес, резко обрывающийся, переходя в поле, а вдалеке речка. Нет, скорее – целая река. Ну и? Мы таких сегодня уже тыщу мильёнов видели.

– Вот туда опускайся, Горыныч, – Кощей ткнул пальцем вниз. – Видишь, холм там? Туда давай.

Пока я сполз с Горыныча, попрыгал, поприседал, разминая затёкшие ноги, царь-батюшка уже успел быстрой походкой, с развивающимися вокруг костлявых ног полами его длинного чёрного плаща, отмотать от нас на сотню шагов по направлению к тому самому холмику. Холмик был странный. Совсем невысокий, не Эльбрус и даже не могильный курган древне-монгольского завоевателя из высоких чинов, но зато длинный и широкий. Эдакая возвышенность с плоской ровной верхушкой, размером с пару-тройку футбольных полей. А может, и побольше, не мерял, врать не буду.

Мы с Гюнтером бросились вдогонку, а натруженный Горыныч завалился подремать на травке.

– Ваше Величество… Государь… – пропыхтели мы в один голос с дворецким, едва не уткнувшись в спину резко остановившегося у самого холма Кощея.

– Стоять тут, – он поднял предупреждающе руку, даже не обернувшись к нам. Ну а где вы видели вежливых, деликатных начальников? – Ждать. За мной не ходить.

И царь-батюшка полез на холм, а мы с Гюнтером отошли немного в сторону, чтобы понаблюдать, что же там такого интересного нашёл Кощей? Ну и опять же, а вдруг не удержится на крутом подъёме да вниз покатится прямо на нас? Нет, обошлось. Кощей резво, будто по ровному полю, зашагал наверх по склону, лишь слегка нагнувшись и вскоре исчез, поднявшись на самый верх. Мы поспешно отбежали в сторону и, переглянувшись и пожав плечами, стали следить за самым главным, но пока еще никому тут неизвестным злодеем.

Кощей не стал далеко отходить от края, а остановившись, снова раскинул в стороны руки, как недавно около дворца и принялся, медленно вращаясь на одном месте, сканировать обстановку. Когда он поворачивался к нам, то было видно, что глаза его закрыты, а лицо выражало прямо-таки буддистское слияние с Вселенной, отрешённость от мира и полное безразличие к чувствам заскучавших внизу передовых работников нелёгкого разбойничьего бизнеса.

– В картишки? – повернул я голову к Гюнтеру.

– Потерпим, – вздохнул он. – Увидит Государь, чем мы тут занимаемся, осерчает безмерно. Лучше постарайтесь сделать умное лицо, Фёдор Васильевич и придать ему хоть какой-нибудь осмысленный вид.