Анатолий Казьмин - Кощей. Перезагрузка

– Не веришь? – удивлённо взглянул Кощей на деда. – Мы же, Михалыч с тобой столько лет… А ты всё еще не веришь?

– Верю-верю, милай, – зачастил дед, – ты только того… не напрягайся сильно.

Кощей сурово глянул на деда, покачал головой, на минуту задумался, потом довольно хмыкнул, кивнул и проорал в воздух, предварительно щёлкнув пальцами:

– Брадмыстанургамиландоргам!

Ярко сверкнуло зелёным светом, дворец слегка качнуло.

– Мы уже на Луне? – хихикнул я, открывая зажмуренные глаза.

– На Татуине, блин, – поддержал меня смешком Аристофан, всё же опасливо косясь на царя-батюшку.

А царь-батюшка насмешливо глянул на нас:

– Защиту на дворец поставил. А вот теперь…

Он воздел кверху руки и снова заорал что-то непотребное и длинное. Между ладонями засияла яркая цепочка зелёных огоньков, а потом дворец уже действительно сильно тряхнуло.

– Телепортация, – уважительно протянул Аристофан, плавно взлетая с лавки.

Мы были в космосе.

Ну, может и не в космосе, утверждать не буду. Тут, знаете ли, во дворце не то что иллюминаторов нет, но даже захудалого окошка не завалялось. Под горой же дворец, какие уж тут окна… Как собирался любоваться окружающей средой Кощей, я не знаю да скорее всего до процесса любования его гениальный мозг просто не дошёл, разбирая по очереди более насущные задачи. Так что… Хотя, с другой стороны, невесомость-то вот она. А где бы мы еще могли на неё нарваться, как не в космосе? Я отлепил от щеки блюдечко со сгущенкой, запустил его в сторону, а сгущенку снял со щеки пальцем и засунул его в рот. Угу, сгущёнка. Натуральная, цельная с сахаром не менее сорока четырёх процентов, местного производства нашего шеф-повара Иван Палыча. Ох, что у него сейчас там на кухне творится… Да и по всему дворцу. Ой, Варя! Моя жена (да-да, нас недавно поженил лично царь-батюшка), отказалась остаться на просмотр и после ужина сразу же ушла в нашу новую комнату тут недалеко по коридорчику и налево. Ой-ой…

– Ваше Величество! – завопил я. – Возвращайте нас назад! Хватит, мы уже поверили в ваше невероятное могущество и великие магические силы…

– Колдунские, – поправил Михалыч.

– Да хоть парапсихологические, – огрызнулся я и снова завопил: – Государь, колдуйте всё взад!

– Оттож, – самодовольно сказал Кощей и кивнул Аристофану: – Давай, бес, лови шкатулку, а я пока приготовлюсь.

– Да чего там готовиться? – уже немного тише завозмущался я, отмахиваясь от пролетавшего мимо самовара.

Кощей снова воздел руки кверху и, по-прежнему удерживаемый Машей, начал выкрикивать очередной заклинание.

В этот момент самовар, разогнанный моим толчком, вписавшись в стену, отскочил от неё и, направившись к Аристофану, совершенно нагло выбил из его лапы шкатулку, которую бес только что ухватил в воздухе.

– Блин! – проворчал Аристофан.

– Бесы, – фыркнула Маша.

– … бырмындарфульсандор… – продолжал своё заклинание царь-батюшка.

– Ой! – сказал я, глядя как от удара самоваром, шкатулка летит в стену.

– Мать! – прохрипел Михалыч, кидаясь за шкатулкой.

– Хрясь! – сказала шкатулка, врезавшись в стену и разлетаясь на куски.

– Ага! – завопил тут же вылетевший из неё на свободу Лиховид.

Он моментально оценил обстановку и, парадируя царя-батюшку, вскинул руки к верху и между его кулаками тоже возникла цепочка ярких искр, только не зелёного, а нежно-розового цвета.

– … фрумкантельдосиндер…– продолжал ни на что, не обращая внимания Кощей.

И тут ему в тон завопил и древний колдун, но что-то уже настолько непотребное и нечеловеческое, что я даже и пытаться не буду вам это воспроизвести.

– … макобандурам! – закончил торжествующе Кощей и опустил руки.

И все повалились на пол, осыпаемые сверху самыми различными предметами, которых в моей Канцелярии, как оказалось, скопилось великое множество.

Я, скрючившись, лежал на полу, крепко прижимая к животу и груди экран монитора, который успел схватить в последний миг перед падением и возносил благодарственные молитвы всем местным и компьютерным богам, за удачное возращение на Землю.

– Хи-хи! – вдруг раздался противный старческий голос и Лиховид, не спеша развернувшись, уплыл прямо в стену, добавив напоследок: – Козлы!

– Вот, зараза, – вздохнул Кощей, подымаясь с пола и стряхивая особо назойливые оладики, облепившие его плащ. – Лови его теперь по всему дворцу…

Поднявшись и осторожно поставив на стол монитор, я побежал к Варе, крикнув на ходу Аристофану, чтобы начинал наводить у нас порядок. С Варей, слава всем богам, было всё в порядке. Она отделалась небольшим испугом, а я – подзатыльником. Моя любимая почему-то уверена, что если во дворце что-нибудь случается, то значит, это я приложил к этому свою шаловливую, хотя и мужественную руку.

Вернувшись в Канцелярию, я с удовлетворением заметил, что восстановительные работы шли полным ходом и даже отловленные бесенята, ворча и хныкая, суетятся с вениками около уже поставленного на место обеденного стола.

Царь-батюшка раскачиваясь с носков на пятку, задумчиво щелкал пальцами, бормоча что-то себе под нос и совершенно не обращая внимания на окружавшую его суету.

– Что-то не то, Федька, – он вдруг поднял на меня взгляд.

– Что еще? – устало вздохнул я. – Зубцы на короне от падения погнулись?

Он, было, открыл рот, но внезапно прислушался и застыл на месте.

Из коридора раздался могучий шаг боевого мамонта, про которых мне тут уже как-то рассказывали.

– Агриппина Падловна, – ойкнул Аристофан и полез под стол.

Ну да, это наша дорогая, расчудесная и великолепная главбух собственной монолитной персоной.

Дверь на удивление не слетела с петель от могучего толчка, а просто жалобно взвизгнув, влепилась в стену, впуская в Канцелярию нашу добрую фею.

– Это всё Федька! – хором заявили Кощей с Михалычем, указав на меня пальцами.

Спасибо, блин.

Грозная дама, уперев руки в необъятные бока, с сомнением оглядела меня, а потом, предвосхищая на несколько веков Станиславского, произнесла мощным басом:

– Не верю!

Мы дружили с Агриппиной Падловной. По крайней мере, я всегда старался напомнить ей о себе добрыми делами, распечатывая новую табличку на дверь её кабинета или помогая пересчитывать на калькуляторе длиннющие столбики цифр её нескончаемых отчётов, ну и всё такое подобное. Опять же я пристроил к всеобщему ужасу к нам на работу её племянницу Ельку, а другую племяшку – Тамарку, успешно выдал замуж за нашего бравого полковника Калымдая. Совет им да любовь и не дай боги мне ещё раз в таком поучаствовать.

Агриппина Падловна вскинула руку и нацелила указующий перст судьбы на Кощея-батюшку, но не успела ничего сказать, прерванная в самых благих намереньях Гюнтером, с трудом протиснувшимся мимо неё в Канцелярию.