Игорь Гардер - Попал так попал, или Орки рулят – 2

Немногочисленные копья, что неизвестно каким ветром занесло на стену, не могли остановить арахнидов, да и обойти их никто не мог из-за узости боевого хода стены. А мечи… да какие к чёрту мечи, так, хорошо откормленные кинжалы, да и зачем они лучнику, чья сила в луке. Да и длинноухие из чистого гонора не пользуются ими, дескать, кто сможет добраться до самых метких лучников на всём континенте. За свой гонор они не раз огребали, но стоит отметить, что огребали намного реже, чем сами люлей раздавали всем “желающим”.

А вот их хваленая меткость ничем не могла им помочь, эльфы не могли даже глаза химерам выбить. Глазки у магических творений маленькие и глубоко посаженные, и таких бусинок будет по десятку с каждой стороны черепушки. Бой плавно перешёл в избиение длинноухих, мои арахниды прошли в разные стороны по крепостной стене и успешно занимались геноцидом по расовому признаку. Бывшие смертники также вскарабкались по наклонным контрфорсам куртины, помогая друг другу, и занялись добыванием тех, кого не добили арахниды.

А эльфы таки не зря слыли лучшими лучниками, кто-то из них всё же умудрился в меня всадить парочку стрел, пока я стоял и пытался управлять как химерами, так и духами. Я старался прятаться и не высовываться в полный рост из-за зубцов лишний раз, и всё равно какой-то длинноухий сукин сын сделал из меня подушечку для иголок. Да так метко и быстро, что я не успел сказать «А», как стал обладателем трёх стрел.

Сами стрелы в моём организме, ясное дело, меня не осчастливили, да и здоровья, понятно, не прибавили. Одно радовало, если какая-то радость уместна в моём случае – что попали они в мягкие ткани. Причём ноге досталось сразу два подарочка, а руке – один. Дальше веселье шло без меня, я только постарался внушить своим созданиям, что тех, кто с голым торсом, обижать не стоит, ну, и напоследок предупредил своих. А затем преспокойно отключился, пусть развлекаются без меня.

Утро следующего дня

– Воды ледгару, – услышал я, открыв глаза.

– Если я вижу свет и он не в конце тоннеля, то мы победили. Я угадал?

– Ага, победили. Но победителей раз-два и обчёлся.

– Что, все пали смертью храбрых? – удивился я.

– Не, есть конечно те, кто пал смертью храбрых, как есть и те, кто сдох, как тварь дрожащая. Но большинство просто разбежались. Здесь все те, кто не сбежал, – ответил мой невидимый собеседник. Он находился вне моего обзора, а сил поднять голову не было.

– Я так понимаю, что основная масса тех, кто остался, просто не смогли уйти и лежат здесь? – уточнил я, краем глаза рассматривая ряды с ранеными.

– Я поражаюсь вашей прозорливости, но сейчас она дала осечку. Здесь треть из тех, кто остался, хотя ещё вчера вечером нас было большинство. Но костлявая ходит среди нас и периодически помогает перейти из нашего грешного мира в лучший, иной. Вы, по-моему, так говорите, – усмехнулся мой невидимый собеседник.

– Вот что вы наделали? Зачем? Я спрашиваю, зачем? – стали раздаваться крики с нотками истерики от седого, но ещё довольно крепкого старика. – Из-за вас умер мой единственный сын. Если бы вы сидели тихо, нас бы не тронули, – начал причитать старик, балансируя на грани истерики.

– Я скажу лишь один раз, а услышишь ты или нет – это твои проблемы. Прежде, чем кого-то винить, подумай хоть немного… говорят, что полезно. Посмотри кругом, что ты видишь? – спросил я его. Мне было немного стыдно за все эти смерти.

– Раненых и мертвых! – ответил он с вызовом в голосе.

– А стены ты видишь? – дал я ему наводящий вопрос.

– Да! – коротко бросил он мне.

– А надписи на них видишь? – спросил я не обращая на его интонацию не малейшего внимания.

– Да, вижу, и что? – рявкнул он привставая.

– А ты посмотри внимательно на даты! А, ладно, объясню так, явно будет быстрей. Там стоят имена, а также даты рождения и смерти, почти у всех. А ещё там одна особенность: там нет дат смертей за следующий месяц, до него есть, после него есть, а именно в этот нет. Да, и ещё информация на подумать: в лагере нет никого, кто находился бы здесь около года, а лагерю, судя по надписям, уже шесть лет. Занятная задачка для ума, – произнёс я с усмешкой.

– Всё равно, если бы не ты, мы может быть выжили. Это ты виноват, – упрямо гнул старик.

– Ага, а ещё я виноват, что вы попали сюда. Это я пригнал вас.

– Я своего сынишку от вербовщиков полгода в подполе прятал, – надломленным голосом произнёс старик.

– А зачем от вербовщиков прятать, сказал своё отцовское: “Нет”, и ни один вербовщик не забрал бы твоё чадо.

– Это может у вас там так, а у нас пришли вербовщики, построили в ряд всех от шестнадцати зим и до двадцати пяти, отберут каждого десятого из самых крепких парней, и уведут их. За два десятка лет ещё ни один из тех, кого увели, не вернулся к родному очагу. А сосед за три золотых нас продал эльфийским вербовщикам. Они меня и его скрутили, и ещё десяток мужиков из нашей деревни сюда на погибель пригнали. Я чувствовал, я чувствовал, я хотел его спасти, от смерти спасти! – начал причитать дед, вытирая слёзы, что навернулись на глаза. – Из наших лишь я один, почему я? Почему я, а не мой сын. Я хотел его спасти, от смертушки уберечь… – и полились старческие слезы.

– Ты поплачь, дед. Легче станет, поверь, я твоё горе понимаю. Я из дому старшую дочку замуж выдавал в соседние селение, а мои дома остались. Эльфы набег устроили на мой родную деревню, всех сожгли, живьём сожгли, никого не пощадили. А он у тебя молодцом сражался, не как этот паскуда, что под лавкой хотел отсидеться, – с последними словами раздался крик боли.

– Я ранен, я не мог сражаться, – раздался испуганный голос.

– Ушибленный палец за ранение не считается. Бегом за водой. А потом могилу рыть.

– Иду. Иду!

– Потерпи, ледгард. Сейчас целители освободятся и тобой займутся.

– А откуда целители взялись? – спросил я, стиснув зубы от боли в ноге.

– Так мы насилу их отбили, не дали их на куски разорвать. Сначала из пасти твоих химер их выковыривали, а потом от этих дебилоидов отбивали. Я так разумею, пусть сначала раненых на ноги поставят, а потом можно их и убивать.

– Логично, – согласился я с очевидной мыслью.

– Да! Там химеры проголодались, наверное, может им элфятинки дать? – произнёс седой ветеран, подходя на костыле с согнутой ногой.

– А если подумать? – произнёс я, отпивая из кувшина с водой, что он держал у моих губ.

– Твоя правда командир, не подумав ляпнул, – согласился он.

– Так давать или не давать? – поинтересовался кто-то от двери.

– Тебе же ясно сказали, что у нас уши не той длины, чтобы разумными скотину кормить, что тут непонятного, – рявкнул ветеран.

– Так бы и сказали, зачем кричать, – раздался обиженный удаляющийся голос.