Гордон Диксон - Космическая Лапа

— А что я еще мог? — грустно вздохнул Костолом. — После того как ты победил меня в честном бою, Кирка-Лопата? Впрочем, я не слишком сожалею о прежних временах. Кое-что я приобрел взамен.

— Кое-что? — спросил Билл.

— Ну конечно, — сказал Костолом. — Во-первых, моя жена — это сокровище, Кирка-Лопата. — Рокочущий бас Костолома стал тише. — Она не только лучшая повариха в округе, но она может голыми руками победить любых других двух женщин. Возможно, она и не самая красивая женщина в округе...

— Не самая красивая? — удивленно переспросил Билл.

Действительно, Совершенно Очаровательная называла Красотку коренастой и маленькой, но Билл скорее относил это на счет ревности. Он не в состоянии был оценить дилбианскую красоту, но считал само собой разумеющимся, что Костолом, будучи наиболее подходящим холостяком в округе, заинтересовался бы лишь самой красивой женщиной.

— Я бы не сказал об этом никому другому, — столь же конфиденциальным тоном продолжал Костолом, — но ты Коротышка, так что ты не в счет, — моя жена не самая красивая в мире. Нет. Но что хорошего в ком-то с фигурой как у Совершенно Очаровательной, если вместе с этим получаешь и все ее слабости? Нет, Красотка — самая подходящая жена для меня во всех отношениях, не говоря уже о том, что я приобрел такого тестя, как Еще-Варенья. Этот старик действительно умен, Кирка-Лопата...

Нос Костолома дернулся, что было дилбианским эквивалентом подмигивания.

— И я полагаю, — продолжал он, — вместе с ним мы можем заставить жителей Мокрого Носа согласиться с нашими намерениями. Как видишь, я вполне доволен жизнью, несмотря на то, что моим разбойничьим дням пришел конец. Видимо, именно это ты хотел узнать, не так ли, Кирка-Лопата?

— Во всяком случае, это часть того, что я хотел узнать, — медленно сказал Билл.

Он и Костолом смотрели друг другу в глаза, словно фехтовальщики. То, что сказал Костолом, действительно было лишь частью того, что хотел услышать Билл от бывшего предводителя разбойников. Признание, которого ждал Билл, было оружием для некоего личного поединка, которого он усиленно добивался.

Он намеревался заставить кое-кого ответить за все то, что с ним произошло, и ему было нужно, чтобы Костолом кое-что подтвердил. Костолом знал, что Билл знает, что это правда. Но одного этого было недостаточно, чтобы дилбианин подтвердил то, что было нужно Биллу.

Как Биллу было известно, это не в традициях дилбиан. Но в определенном смысле Костолом обязан был сделать это признание, и именно потому он был здесь. Однако необходимые слова могли прозвучать лишь в том случае, если бы Биллу удалось заманить Костолома в ловушку между этими словами и прямой ложью.

— Да, я полагаю, это лишь часть, — осторожно продолжал Билл. — Мне было интересно, как у тебя идут дела. Все-таки у разбойника свободная и легкая жизнь — ходишь и берешь что хочешь и когда хочешь. После этого, наверное, скучно быть хозяином гостиницы.

— Иногда, пожалуй, да, — спокойно сказал Костолом. — Я не собираюсь этого отрицать.

— Конечно, — задумчиво сказал Билл, — Еще-Варенья сумел в свое время к этому привыкнуть.

— Верно, — кивнул Костолом. — Я полагаю, в свое время, когда он был моложе, у него была веселая жизнь.

— Скорее всего, — сказал Билл. — И вот что мне интересно — насчет Еще-Варенья. Должен был наступить такой момент, когда он принял решение. Когда-то он должен был сказать сам себе нечто вроде: «Что ж, мне было весело и хорошо, но рано или поздно я стану старым; и неплохо было бы уйти на покой, пока я впереди...» Как ты полагаешь, он мог подумать нечто подобное?

— Ну, я не знаю, — сказал Костолом, — но, полагаю, вполне мог, Кирка-Лопата.

— Я имею в виду, — сказал Билл, — он мог подумать о том, как это будет выглядеть, если кто-то из молодых в один прекрасный день одолеет его в честном поединке на глазах у всех. Тогда все уважение к нему в одно мгновение исчезнет, и он не в состоянии будет сопротивляться.

— Вполне возможно, — сказал Костолом.

— Он мог даже подумать, — сказал Билл, — что неплохо было бы остепениться, жениться на матери Красотки и стать хозяином гостиницы заранее. Конечно, для него это была проблема, поскольку он не мог так просто уйти без всяких объяснений. Можно было бы подумать, что он струсил. К счастью, видимо, в это же время у него стал слабеть желудок, и это решило для него проблему. У него не оставалось иного пути, кроме как жениться на матери Красотки, чтобы быть уверенным, что она будет ему готовить, — и, конечно, это означало, что он будет содержать гостиницу и оставит борьбу. Я не знаю, так ли все было. Мне кажется, что это могло быть именно так.

— Ты знаешь, как это ни удивительно, Кирка-Лопата, — прогремел Костолом, — но, в сущности, именно это и произошло с Еще-Варенья.

— Вот как? — сказал Билл. — Что ж, это интересно — выходит, я попал в точку. Но, конечно, большую часть из этого нетрудно было сообразить, поскольку почти у каждого бойца с выдающейся репутацией возникает проблема ухода. Согласен?

— Да, — сказал Костолом, глядя над головой Билла на курьерский корабль, — полагаю, да. Чемпион Нижних Земель по борьбе не мог бы уйти на покой без достойного повода.

— Или, — сказал Билл, — предводитель разбойников.

— Да, это тоже, — согласился Костолом.

— Да, — задумчиво сказал Билл, — полагаю, у тебя могли бы возникнуть те же самые проблемы, если бы тебе не повезло так, как сейчас. Рядом с тобой была Красотка, а она кое-что знает...

— Наверняка знает, — сказал Костолом.

— Не говоря уже о ее папаше, который достаточно умен, чтобы не возражать против настоящего мужчины в качестве зятя, который помог бы ему содержать гостиницу.

— Что ж, теперь, когда все это закончилось, — сказал Костолом, — я хотел бы отметить, что Еще-Варенья все время был на моей стороне.

— Но он мало чем мог непосредственно тебе помочь, — сказал Билл. — Так что получилось очень удачно, что здесь оказался я. Ты не мог бросить свое разбойничье ремесло, не проиграв в честном поединке. И ты не мог позволить победить себя любому другому, особенно из местных, и при этом сохранить свою репутацию, уйдя на покой. Но, конечно, если Коротышка вроде меня выиграл у тебя поединок, и через несколько дней я отсюда улетаю, ты все равно остаешься хозяином положения — по крайней мере, в местном масштабе. Конечно, тебе вовсе не обязательно уходить из разбойников лишь потому, что тебя победил Коротышка. Это было бы не так, будь я настоящим человеком.

— Нет, но твоя победа была для меня знаком, — грустно сказал Костолом. — Я становлюсь медлительным и слабым, Кирка-Лопата, и меня все равно победил бы кто-то другой — это вопрос времени. Это я могу сказать точно.