Игорь Власов - Побочный эффект

Квик взглянул с подозрительностью человека, которому на распродаже пытаются всучить просроченный товар.

– Вот представь себе, например, что ты едешь в автомобиле со скоростью шестьдесят миль в час. – на всякий случай взглянул на реакцию спутника, надеясь, что тот успевает следить за объяснением. – Представил?

– А какой автомобиль? – вдруг спросил он.

Теперь пришла моя очередь тупо смотреть на Алонзо.

– Ну, это смотря какой автомобиль. – солидно произнес парнишка. – Если это какой-то древний корвет, то да. Больше и не выжмешь. – Квик мечтательно почесал затылок, – А вот если Стингрэй си-севен этого года выпуска, то тогда не меньше ста пятидесяти.

– Ладно, – ничего не оставалось, как принять правила игры. – Пусть будет сто пятьдесят миль в час. Но это будет скорость машины относительно земли, верно? – в ответ Алонзо пожал плечами. – А если рядом с твоей машиной идет другая, со скоростью скажем сто сорок миль в час, то относительно нее твоя скорость будет уже только десять. Правильно?

Он нахмурил лоб и засопел, усиленно соображая:

– А на спидометре?

– Что – на спидометре?

– А спидометр сколько показывает?

– На спидометре твоего Стингрэя си-севен будет, конечно, сто пятьдесят. Но ведь это относительно земли…

– Ну, вот же, сто пятьдесят! А ты говоришь – десять. – он усмехнулся, как человек, окончательно посрамивший противника.

Я было уже собрался начать новое рассуждение, но увидел, что парень не испытывает ни малейшего интереса к предмету разговора.

У случайного знакомого полностью отсутствовала способность абстрактно мыслить. Он совершенно не понимал элементарных вещей и, похоже, думал, что его пытаются обвести вокруг пальца.

Когда мы почти поравнялись с моим домом, оказалось, что в голове парнишки все же происходила какая-то мыслительная работа.

– Значит, мы быстро, а они медленно?

– Кто «они»? – спросил я.

– Ну, вообще… Это. – он обвел рукой широкий круг, показывая, что имеет в виду все, что видит вокруг, а, возможно и человечество в целом.

– Конечно, гораздо медленнее, чем мы.

Квик задумался:

– Выходит, что им нас не поймать?

– Не поймать, – ответил я неуверенно. – А зачем, собственно, нас ловить? Никто и не собирается скрываться.

Алонзо засмеялся, взглянув с хитрецой, выдал:

– Вау, да это ведь круто, чувак! Мы самые быстрые в мире! – и потом продолжил без перехода: – Только мы ж собирались пойти пожрать.

Поразительно, как быстро менялось настроение случайного знакомого. Идея была здравой, но для ее реализации не хватало самой малости.

– Сейчас, только переоденусь и бумажник возьму. Как видишь, я еще в пижаме и не имею привычки набивать ее карманы деньгами на сон грядущий.

– Ну, давай тогда шустрее, бро! Я тебя вон там, на качелях подожду.

Шустрее не получилось. Процесс снятия пижамы напоминал раздевание в бетоне: та часть ткани, что касалась тела, скользила свободно, но как только отдалялась хоть на миллиметр, становилась все непослушнее и дубовее. Я физически ощущал, насколько далеко простирается это непонятное инерционное или временное поле, захватившее в плен родную телесную оболочку. Буквально, сантиметров на пять, не больше. Тем не менее, изрядно помучившись, все-таки смог избавиться от пижамы, хотя и порвал ее в нескольких местах. Шорты пришлось вначале прижать к ногам, и уже потом постепенно вползать в них. Подобным же образом поступил с майкой – предельно осторожно, но чертыхаясь, на чем свет стоит. Даже целую одел, не порвал. А еще хотел в Аляску переезжать. Случись такая фигня на Аляске – вот бы я замаялся теплую куртку и ботинки одевать. Столь же осторожно обойдясь с легкими кожаными мокасинами, удалось почти безболезненно обуться. Уже привычно-тягучий процесс извлечения бумажника из спортивной сумки не занял много времени.

Квик терпеливо ждал возле качелей, стоящих на границе газона и пешеходной дорожки. Качели эти остались от прежних владельцев коттеджа, но я не спешил их убирать. Мало ли чего случается, говорят, дети – штука внезапная.

– Они не качаются. – завидев меня, обиженно бросил Алонзо: – Дерьмо! Они не качаются. Я люблю качели!

– Я тоже люблю качели, Квик!

– Дерьмово, что они не качаются, но это круто – быть таким быстрым. Смотри, чувак! – и он помахал у меня перед носом пластиковой карточкой.

– Платиновая, понял? И этот лох на ней код написал, запомнить не может! – презрительно воскликнул Квик, кивнув головой в сторону улицы. По проезжей части со скоростью улитки мчался серебристый «Понтиак» с откидным верхом. Седой, импозантный мужчина легко и уверенно вел машину одной левою, а правой держал за руку сидящую рядом девушку. Ее ярко-рыжие волосы трепал встречный ветер, но для нас она была практически неподвижна.

– Ты их ограбил, Квик?!

– Так этот лох ничего и не заметил. Смотри, он даже не видит меня! – Алонзо подошел вплотную к кабриолету и помахал рукой перед глазами водителя. Тот не пошевельнулся.

– Квик, ты не понял. Зачем их грабить? Ты же вор! И ни капли не стыдно!?

– А ты попробуй, бро, не воруя, вырасти в черном квартале. – внезапно ощерился парень, и я понял, что говорить с ним на эту тему бесполезно. Совершенно другая мораль. Другие устои и взгляды. Но, кроме Квика на данный момент поговорить было вовсе не с кем. Придется терпеть его общество. Вот уж повезло, так повезло.

– Пошли в бар, – сказал я, и Квик с легкостью согласился, мгновенно сменив настроение на благодушное и почти дружеское:

– Точняк, погнали, бро! А то уже кишка кишке бьёт по башке! – он заразительно засмеялся, и мы двинулись в сторону висящей над куполом энергоустановки птице.

За все это время она успела сделать несколько взмахов крыльями – отметил я. Если бы точно знать – сколько, то ее можно было бы использовать как импровизированные часы. Субъективно, по моим ощущениям, с момента пробуждения прошло максимум полчаса. Во сколько же раз мы с Квиком движемся быстрее всего остального мира? В триста-четыреста? Где-то так получается. А сколько тогда энергии тратим? Ах, вот она в чём, причина этого дикого голода…

Бар Василя в это время уже открыт – сотрудники нашего института частенько забегают в его кондиционированный уют на утренний кофе. А перебравшие вчера по поводу какой-то там Сью – на утреннее пиво. Я тихонько усмехнулся. Все недавно случившиеся в личной жизни перипетии внезапно отошли на второй план, исчезли куда-то. Какая там, к черту, Сюзанн? Она совсем ничего не значит! Вообще, весь мир ничего не значит! Остался только я и вот этот темнокожий дружелюбный воришка. Идет себе рядом, песенку насвистывает. Рэп похоже. Слава Господу, со слухом у него все в порядке, не фальшивит. И хоть как-то оттеняет этот уже привычный, бумажный шум ветра, сопровождающий сегодняшнее странное утро.