Михаил Бабкин - Туз

– Конец света, что ли, найду? – полюбопытствовал Иван Кармиков, разглядывая карту.

– Конец, не конец, а что-нибудь да найдешь, – уклончиво ответил дед. – Место странное, непонятное, наверняка к твоему вопросу прикасаемо. Более ничего сказать не могу по умственной малограмотности, ты уж извини старого… О, сынок, здесь останови, – Вечный Жид глянул на экран. – Как раз приехали! Ну, спасибо, дорогой, – дед поспешил к выходу из звездолета, на ходу стараясь пристегнуть гермошлем, но ему мешала длинная борода.

– Эй, дед Жид! – крикнул ему в спину Иван, – а как же ты сам, без карты?

– Обойдусь, – махнул рукой вечный дед, – голова мне на что? Все в ней, родимой, – Жид хлопнул дверцей люка и был таков.

Иван напоследок посмотрел, как бодро шагает в пустоте Вечный Жид, с котомкой на плече, с посохом подмышкой, с развевающейся на солнечном ветру бородой и с гермошлемом в руке – что ему станется, бессмертному-то! – и полетел дальше, искать конец света.

Сверяясь с проложенным по карте маршрутом, добрался Иван до звезды Бетельгейз, свернул в тайный канал-гипершлюз, выскочил неведомо где – там и звезд-то не было, сплошная темнота, – нашел на ощупь второй канал, загнал в него звездолет и… И прибыл куда-то, хрен его знает куда.

В зал какой-то прибыл.

Зал был необъятный: лепной потолок терялся в вышине, затянутый легким облачным маревом; ряды потолочных ламп напоминали малые солнца; ровный белоснежный пол тянулся вдаль и пропадал в том далеком далеке, даже горизонта не было видно; звездолет оказался настолько мал по сравнению с залом, что Иван невольно втянул голову в плечи, ожидая, когда его прихлопнут тапкой вместе со звездолетом. Как наглого таракана.

Однако движения нигде не наблюдалось и это обнадеживало.

Посидев минут пять и решив, что в таком месте можно обойтись без скафандра, Иван-капитан вооружился очередной запасной фляжкой, открыл люк и отправился на разведку: а что оставалось делать?

Разведывать особо ничего не пришлось – за кормой звездолета обнаружилось приличных размеров здание с внушительной мраморной вывеской над входом: «ИЧП Буддов: созидание, разрушение, прочее» и, чуть ниже: «Не шуметь!»

Подивившись странной архитектуре – здание в здании, придумают же! – Иван Кармиков открыл дверь под вывеской и вошел в дом. С первого взгляда Иван понял, что попал куда надо: здесь, здесь сводились стрелки всего сущего! Потому что половину дома занимал здоровенный пульт управления со всякими самосветными диаграммами в окошках, разноцветными кнопками, ползунковыми регуляторами, стальными маховичками и прочей технической дребеденью; надписи под диаграммами лишь подтверждали догадку Ивана – да взять хотя бы такие невразумительные, как «Время прямое-обратное-вывернутое», «Пространство обычное-свернутое-искривленное», «Пи-векторная рециркуляция ноосферы» – ясень пень, что к производству водки они никакого отношения не имели! То есть приборы были жутко умными и для пустого трогания пальцами не предназначены: Иван к тем кнопкам и прикасаться не стал. А решил Иван-капитан найти смотрителя этого хозяйства и обо всем его самого порасспросить.

Смотритель нашелся в соседней комнате, где он, смотритель, бросив на произвол сложную технику управления мирозданием, самым наглым и бесстыдным образом дрых на казенном диванчике, лежа на боку и счастливо улыбаясь во сне. Как Иван не старался – и окликал, и по щекам похлопывал, и горлышко открытой фляжки под нос смотрителю подсовывал – но разбудить его так и не смог.

– Видать, хорошо на грудь принял, – сообразил наконец Иван. – Ну, понять можно: один при такой скукотище! Только святой не запьет, – и, прихлебывая на ходу из фляжки, пошел разбираться самостоятельно, что к чему.

Собственно, особо разбираться не пришлось: все и так было понятно. Почти. Главное, как решил Иван, сводилось к равновесию всего сущего – света и тьмы, добра и зла, мужского и женского, силы и бессилия, и так далее, и тому подобное…

Со светом Иван тоже разобрался быстро: не было у света никакого конца! И начала тоже не было – звезды-солнца тот свет излучали, черные дыры тот свет поглощали и неведомым образом назад в солнца перекачивали. Всего-то! А шуму-то, шуму сколько из-за таких пустяков…

Иван даже вспомнил, что еще в школе об этом в одной умной книжке читал: «Круговорот света в природе» называлось. Или воды? За давностью лет припомнить верное название Иван не смог, да не очень-то оно ему и нужно было…

Правда, судя по диаграмме «Свет и Тьма: приход-расход», энергии солнцами-звездами излучалось все же чуть больше, чем поглощалось дырами, то есть впустую народный свет расходовался, не по-хозяйски! Хоть немного, но впустую. Эх, не доглядел смотритель, проспал… Поцокал Иван языком озабоченно, но всерьез будить парня не решился: тот с бодуна такого мог здесь понаворочать, что после ни одна ремонтная бригада не восстановила бы! Подкрутил самостоятельно нужный маховичек, посмотрел на диаграмму, кивнул удовлетворенно: даже лучше получилось, чем предполагал – здравая экономия во вселенском масштабе вышла. Полезная.

Сходил Иван в соседнюю комнату, положил возле смотрителя запасную флягу, почти полную – проснется человек, то-то радости будет! – сел в звездолет и полетел к карточным пиратам на доклад: туз отработан, гуляй, братва, смело! «Заодно и о своих комиссионных узнаю», – так думал Иван-капитан, минуя последний канал-гипершлюз и потягивая водку из запасной фляжки, черт ее знает которой по счету…

И не заметил Иван, как растаяла в его кармане засаленная звездная карта. А и заметил бы, не огорчился – и пострашнее глюки за свою жизнь видел!

Вечный Жид – вернее, тот, кто назвался так при встрече с Иваном – сидел на гладкой поверхности черной дыры, задумчиво глядя на далекие звезды. Сидел терпеливо, положив на колени посох, без шлема, с отвращением жуя постылый хлебушек с луком. В какой-то момент звезды моргнули и заметно потускнели; Тот, Кто Назвался кивнул довольно:

– Молодец, Иван-капитан! Я в тебе не ошибся, – и мелко захихикал. – Пираты бы не потянули, слишком глупы, а ты молодец! Хотя дурак тоже. Что, Буддов, выкусил? Тоже мне: никак нельзя, запрещаю изменять, не войдешь в пультовую… конец всей жизни везде и навсегда, эхма… Можно! При грамотном подходе все можно, даже то, чего никак нельзя… Ну-с, наконец-то мои славные, мои деликатесные сурсики перестанут дохнуть от светового обжорства. – Тот, Кто Назвался встал и крепко стукнул посохом в черную поверхность:

– Говорю вам, живущим во всех дырах черных: эй вы, сурсики, не теряйте время даром – плодитесь и размножайтесь! На радость мне, лично, – сел на реактивный посох и улетел по своим делам прочь: надо было подождать, пока те сурсики вес нагуляют.