Сергей Шведов - Планета героев

Пастух был низкорослым, заросшим по самые глаза волосами, а глаза-то маленькие, не слишком приветливые, скорее испуганные. Пахло от него не лучше, чем от гарпий. Но все же человек и поговорить с ним можно.

Однако пастух залопотал на каком-то птичьем языке, и я ничего не понял. Странный он был. Мекал да бекал. А в глазах такой ужас плескался, что мне не по себе стало. Неужели он нас так испугался?

Кое-как объяснил ему, что нам нужно. Представьте себе, он обрадовался. Вот добрая душа! Мы с Дарьей глазом моргнуть не успели, как он освежевал барашка. И костер разложил. Услужливый такой малый попался. Я всегда говорю, что если ты к кому-то по-человечески, то и он к тебе со всем сердцем!..

– Просто он тебя за другого принял,– возразила Дарья.– За какого-нибудь демона Зла. И рад бараном откупиться!

А то пастух не видит, кто перед ним! Демон Зла... Надо же... Зачем так плохо о людях думать?

– Ты же сам сказал, что на этой планете людей не осталось.

– Значит, ошибся. Пастух же человек.

– Не знаю,– покачала головой Дарья.– По-моему, он свихнулся среди своих баранов.

Конечно, нашего нового знакомого мудрецом назвать было трудно, но человеком он был добрым. Старался нам всячески угодить. И Дарья, между прочим, приготовленное им мясо уплетала за обе щеки! И хлебом не побрезговала!.. Странные они какие-то – эти женщины: раз мужчина не писаный красавец, то непременно злодей.

– Ты его спроси, кто в этом замке живет.

Легко сказать – спроси! Пытался я, конечно, но не очень получалось. Выходило, что женщина, и, похоже, красивая, потому как пастух все время на Дарью показывал.

– Красивая – не значит добрая,– передразнила меня Дарья.– Или к женщинам это не относится?

Очень даже относится, если присмотреться поближе! Ничего я не намекал, просто так сказал, и все. Тут же и обиделась: я, видите ли, намекнул, что она недобрая... Вообще никогда не намекаю, а говорю то, что есть, и если бы считал ее злой – так бы и сказал!..

С Дарьей иногда трудно бывает: то она вполне нормальная девчонка и даже сверх того, а то капризная до невозможности. К словам начинает придираться. Сердится... Зачем, спрашивается, сердиться-то? Вот придем в замок и узнаем, кто там живет: женщина или мужчина, красивые или так себе.

– Опять тебя вокруг пальца обведут. Забыл про мертвые города?

Ничего я не забыл, но нельзя же всех подозревать без причины. Может, окаменевшие города – это очень далекое прошлое.

– А гарпии тоже прошлое? А брата ты потерял тоже в прошлом?

Права она была, конечно, да только всегда хочется надеяться на лучшее.

– Надеяться можно на что угодно, а порох следует всегда держать сухим.

С Дарьей не соскучишься. Надо же – выдала. Нет, с женой мне повезло.

– Это мы потом узнаем, кому повезло, а кому не очень. Лучше выясни у пастуха все, что сможешь.

Вытряс я из него немного – по той простой причине, что он мало чего знал. Всю жизнь пас скот. Вырос при замке, не помнил ни отца, ни матери. Страшно было. Хозяйка красивая. Хозяин – то есть, то нет. Страшный. Красивый. Я – тоже страшный и тоже красивый. Про мертвые города он ничего не слышал. Людей в замке много. Страшные и красивые. Есть и некрасивые, но тогда очень страшные. Гарпий он не боялся. То есть боялся не очень. Крали они у него скот, его били за это в замке, а гарпий нет. Гарпии служат хозяйке замка.

– Что я говорила? – Дарья взглянула на меня с торжеством.– А то заладил: красивая, красивая...

Попасть в укрепленный замок оказалось делом совсем непростым. На этой планете параллельных миров нет – я уже об этом говорил. Так что путь был один – через ворота.

Замок окружал гигантский ров, где плавали рыбки совсем не золотые: что-то среднее между земным крокодилом и гигантским питоном Иблея. Стены из гладкого камня высотой метров двадцать. Попробуйте удержаться на такой стене! Не только рукам, но даже глазу не за что уцепиться.

Оставалось одно: попасть в замок вместе со стадом. Очень неприятный вариант. Потому что пришлось напялить на себя плохо выделанные шкуры, чтобы слиться с блеющим миром. Разумеется, Дарья ни в какую не захотела от меня отстать. На все мои доводы она отвечала коротко: нет! – и хмурила при этом брови. Ну и ладно: не захотела слушаться – пусть теперь мучается.

Передвигаться на четвереньках человеку, привыкшему гордо ступать на своих двоих, очень тяжело. И унизительно. А тут еще эти овцы, которые то сбиваются в кучу, то вдруг шарахаются от тебя как черт от ладана.

Словом, трудным оказалось наше предприятие. Я все боялся, что стража нас узреет, но обошлось. Часовой у ворот бросил на блеющих баранов рассеянный взгляд и отвернулся. Два его приятеля, стоявшие чуть поодаль, ограничились пинками, которыми щедро наградили ближайших животных и несчастного пастуха.

Темнело. В замке зажигали свет. Странный какой-то: возникал словно бы ниоткуда. Из-под земли, что ли?

Челядь суетилась во дворе. Несколько вооруженных до зубов воинов свирепо покрикивали на слуг, сопровождая свои приказы ударами древков коротких копий. Замок жил своей обычной жизнью, и когда мы с Дарьей сбросили овечьи шкуры, никто на нас внимания не обратил.

– Надо было тебе невидимым стать,– шепнула мне на ухо Дарья.

Увы! Рад бы поставить барьер невидимости, да только он на людей рассчитан – с оборотнями такой номер вряд ли пройдет. Да и попробуй такую массу обитателей замка удержать под контролем – мозги скиснут!

Довольно долго мы бродили среди убогих хижин для прислуги, прилепившихся к внешней стене замка, отыскивая дорогу. Угодили в какой-то курятник и вызвали там переполох.

– Какое убожество,– вздохнула Дарья.– А Каронг еще улыбался, когда я про ракету сказала. Земля, мол, отстала в развитии. Живут в средневековье.

– С чего вы взяла, что это замок Каронга?

– А чей он, по-твоему?

– Да мало ли? А потом, уровень подобных цивилизаций вовсе не определяется уровнем жизни прислуги. Тут ее скорее всего за людей не считают.

– Это если они сами не люди,– сказала Дарья.

Очень может быть. Спорить я не стал. На споры ни сил, ни времени уже не было.

– А почему ты решил, что в замке оборотни?

– Пастух же сказал: то красивый, то страшный.

До Дарьи, по-моему, только сейчас дошло. И она испуганно в мою руку вцепилась. Не знаю, может быть, я неправильно истолковал слова пастуха – уж очень путано он все объяснял! – но в любом случае следовало соблюдать осторожность.

Нас заметили и окликнули, однако мы не стали вступать в разговоры, поспешив укрыться за ближайшей дверью. Это была кухня, и пахло там умопомрачительно. Сразу стало понятно, что хозяева замка знают толк в еде. Я и сам люблю покушать, когда имеется такая возможность, но к гурманам не отношусь и могу удовольствоваться жареным цыпленком. Кража, конечно, мелкая, да не хотелось отвлекать поваров от важного дела.