Сергей Шведов - Планета героев

– Я протестую. Это опять фокусы Жигановского. Я не желаю участвовать в его избирательной кампании в качестве статиста. А от вас, Марьяна, я не ожидал. Устроили Жиган-шоу с переодеваниями. Учтите, я буду жаловаться в Центризбирком. Это фальстарт, Венедикт Владимирович, и он вам дорого обойдется.

– Вот ведь придурок,– обиделся Жигановский.– Да я его в первый раз вижу. Но надо же было выручать Марьяну, у которой на передаче молодые люди выскакивают из-под лавки, как черти из табакерки.

– Я вас умоляю,– обиделась хозяйка салона.– У ме-ня он хотя бы одетый, а по вашей Думе ходил в чем мать родила.

– Это происки Жигановского. Это он протащил в Думу нудистов! – опять вскинулся лысоватый.

– Эфир,– громко произнес я.

– Какой еще эфир? – вскинулась Марьяна.– Что вы тут командуете, молодой человек?

– Тот же самый господин за стеклом вам сигнализирует и повторяет: «Эфир, прямой эфир».

– Господи,– нервно отреагировала Марьяна.– У ме-ня что-то с наушниками. Я прошу прощения у телезрителей за маленькие технические неполадки.

– Пустяки,– весело сказал Жигановский.– Зато мы с вами разоблачили запущенную кем-то утку о голом террористе, якобы собравшемся взорвать Государственную думу. Теперь осталось выяснить, кто стоит у истоков этой чудовищной провокации.

– А что тут выяснять? – выкрикнул лысоватый.– Если это не Жигановский, то либо коммунисты, либо либералы.

– Центристы! – дуэтом ответили два господина, сидевшие слева и справа от Жигановского.

– А вы что думаете по этому поводу? – неожиданно спросила у меня Марьяна.

– Я бы поручил расследование этого дела шефу жандармов графу Бенкендорфу.

Про Бенкендорфа я, кажется, ляпнул зря. Очень может быть, что его уже сняли со всех занимаемых постов. Во всяком случае, на лицах Марьяны, Жигановского, нервной дамы и отвечавших дуэтом соседей юриста появилось удивление. Зато лысоватый кругленький господин буквально взвился со своего места:

– Я протестую. Это провокация и инсинуация Жигановского, затрагивающая честь лидера нашей партии!

– Да сядьте вы, Колодин,– раздраженно бросил Венедикт Владимирович.– Ну пошутил молодой человек, продемонстрировав знание отечественной истории. Чем вам Бенкендорф-то, прости господи, не угодил? Не Берии же расследование поручать.

– А давайте проведем голосование,– сказала с ласковой улыбкой Марьяна.– Кому бы вы, господа, поручили расследование: если Бенкендорфу, то нажмите на правую кнопку, а если Берии, то на левую.

– У вас опять проблемы с наушниками,– сказал я хозяйке солона.– Все тот же господин за стеклом крутит пальцем у виска и повторяет: «Вот дура, вот дура!»

– Наше время подошло к концу,– мгновенно среагировала на сигнализацию Марьяна.– Давайте порадуемся за молодого человека, который оказался не террористом, а всего лишь астрологом и нудистом. С чем я нас всех и поздравляю.

– Реклама,– вздохнул я вслед за утомленным человеком за стеклом и отрешенно махнул рукой.

– Вы по губам читаете? – спросила у меня Марьяна с интересом.

– Нет, просто слышу.

В этот момент на меня насели люди в темных костюмах с требованием предъявить документы. Раскидать их по углам труда бы не составило, но я проявил выдержку. В конце концов, опытный резидент не должен ничем отличаться от окружающих. Так нас учили в Школе, и, надо сказать, полученные там знания на этот раз сослужили мне очень хорошую службу. Паспорт лежал в кармане халата, и я без споров его предъявил. Надо отдать должное Жигановскому – он немедленно поспешил мне на помощь, хотя и слегка покривил душой.

– Что вы привязались к парню? – сказал он охранникам.– Со мной он. Вам что, неведомо слово «пиар»?

Слово «пиар» людям в темных костюмах было ведомо, поэтому, видимо, они вернули мне паспорт и растворились в темноте. А вот я пребывал в затруднении, поскольку понятия не имел, что это такое.

– А вы тоже маг? – спросил я у Жигановского.

– В своем роде,– охотно подтвердил Венедикт Владимирович.– Вас подвезти, Никита Алексеевич?

– У вас своя карета?

– Почти. Выезд в целый табун лошадей. А вы артист, дорогуша! С такими данными вам хоть сейчас на «Поле чудес» – рекламные паузы объявлять.

Никакого табуна лошадей у Жигановского не оказалось. Карета, правда, была, но на бензиновом ходу. Венедикт Владимирович уверял, что это последняя модель. Ну это враки! На той же Бурбурундии, где тоже любят всякие механические игрушки, мне доводилось видеть самодвижущиеся тележки куда совершеннее этой – причем работали они на солнечной энергии, что гораздо экономичнее и экологичнее.

Разумеется, я не стал высказывать свое мнение вслух. На Земле ведь, смешно сказать, до сих пор считают, что они одни во Вселенной. А Высший Совет Светлого круга принял решение не рассеивать заблуждения землян, пока они не продвинутся в своем развитии до такой степени, что им станут доступны магические знания хотя бы первой ступени... Решение, на мой взгляд, спорное, тем более что постижение магической науки – процесс сложный и трудоемкий: без хороших учителей здесь не обойтись.

Я отнюдь не собирался нарушать постановление Высшего Совета, поскольку прибыл на планету с миссией не цивилизаторской, а всего лишь разведывательной. Хотя меня слегка насторожило, что господин Жигановский признал себя магом в ответ на мой, прямо скажем, провокационный вопрос. С выводами я, однако, спешить не стал, поскольку не исключал, что сделано это признание для красного словца, ибо мой новый знакомый не являлся образцом честности. Нельзя было исключать и другого: господина Жигановского с основами магии познакомил Каронг или кто-то из его подручных. Следовательно, у меня появится возможность выйти на их след.

– Скажите, молодой человек,– обернулся ко мне с переднего сиденья Венедикт Владимирович,– Мышкин Алексей Мефодьевич вам, случайно, не родственник?

– Случайно он мой отец,– соврал я не моргнув глазом, поскольку сразу же догадался, что речь идет о сиринце Аббудале Кахе, который на Земле был известен под этим именем.– Только он умер.

– Когда? – ахнул Жигановский.– Я его неделю назад видел. У нас даже состоялся очень важный деловой разговор.

– Он умер три дня назад,– продолжил я свое вранье. Это была официальная версия исчезновения сиринца, которую приготовил он сам.– Уже похоронили.

– А деньги? – аж подпрыгнул Жигановский.– Ваш батюшка ведь был очень богат.

– Деньги мной унаследованы,– сказал я на этот раз чистую правду.– Но их не так уж много, по-моему.

– А сколько – немного? – насторожился Венедикт Владимирович.

– Ну, может, миллиардов десять,– прикинул я.– Или пятнадцать.

– В рублях? – икнул от руля водитель Жигановского, чем заслужил сердитый взгляд начальника.