Геннадий Прашкевич - Приговоренный

Странно.

Закурив, я вернулся за столик.

– Быстро ты, – сказал потный. Это были его первые слова.

Я кивнул.

– Где ты остановился? – Они явно уже считали меня другом, Гинсли умел объединять людей.

Я пожал плечами:

– Пока нигде. Надеюсь, вы посоветуете. Что-нибудь такое, без роскоши, но с удобствами.

– «Паркер-хаус»! «Карильон»! – в один голос сказали лысый и его приятель.

Бармен покачал головой:

– Дешевле в кемпинге. Их тут много, и они полупустые. Хорошо сэкономите.

– Кемпинги, небось, принадлежат Гинсли?

– Конечно.

– Тогда я так и сделаю. А теперь по стаканчику, за мой счет. – Я взглянул на бармена: – Себе налейте тоже. Через час я попробую перезвонить.

На этот раз доктор Хэссоп ответил.

– Эл?!

И после короткого молчания:

– Я знал, что ты всплывешь.

– Не все утопленники всплывают.

– Это так. Но и ты не всякий. Откуда ты звонишь?

– Зачем вам это? – нахмурился я. – Через минуту техники выдадут вам мои координаты.

– Тебе нужна помощь?

Я не ответил. Меня интересовало другое. Я спросил:

– Этот список… Он изменился за полтора месяца?

Доктор Хэссоп лаконично ответил:

– Крейг.

– И это тоже попало в газеты?

– Да. Но не на первые полосы.

– Неужели ни один кретин еще не связал все эти случаи воедино?

– Этому мешают.

– Кто?

Он не ответил.

Я спросил:

– Кто он, этот Крейг?

– Инженер-электронщик. Крупный специалист. Несколько очень любопытных патентов.

– Похоже на историю с нашим стариком? – конечно, я имел в виду Беллингера.

– Даже очень.

Доктор Хэссоп вздохнул:

– Когда тебя ждать?

– Не знаю. Кажется, я еще не отдохнул по-настоящему.

Он все понял.

Теперь он знал: ему я тоже не верю.

А устроился я все же в кемпинге.

Он был разбит милях в трех от кладбища кораблей, но вовсе не это повлияло на мой выбор. Никаких дел с Юлаем я иметь больше не хотел, к лодке возвращаться тоже не собирался, а кемпинг удачно вписывался в осенний, выбегающий на берег лес. Желтая листва, уютные, посыпанные песком дорожки. Да и домики оказались удобными; в каждом просторная комната, душ, коридорчик, даже крохотная кухонька. Если люди Юлая начнут искать меня…

Думать об этом не хотелось.

Назвался я Юргисом Стейном, документов у меня не спросили. Наверное потому, что я разговаривал с самим хозяином. Нервный, худой, он чрезвычайно обрадовался тому, что я выбрал именно его заведение. Сколько времени предполагаете здесь пробыть? Примерно неделю? Разумно. Он смешно шепелявил. Разумно, разумно. Погода у нас меняется каждый день, все оттенки увидите.

Конечно. Конечно. Конечно.

Я взял у него несколько банок пива, минеральную воду и пару кокосов, украшавших маленький бар.

Умеете вскрывать орехи? – будьте осторожнее, нож тяжелый и острый, можно пораниться. Ему и в голову не приходило, что я беру нож не ради кокосов. А от себя хозяин добавил зелени и кусок копченого лосося. Он сам любит коротать вечера в одиночестве. Разумно, разумно. А если что-то понадобится, в домике есть телефон.

Я кивнул.

Скрип песка под ногами…

Коридорчик оказался теснее, чем я думал, но это меня даже порадовало: я не хотел, чтобы в нем толкались сразу пять человек; окна закрывались плотными жалюзи – снаружи вряд ли что разглядишь; дверь в кухоньку открывалась прямо из коридора – тоже удобно, если кто-то попытается войти без приглашения. Если оставить на кухоньке свет, а самому оставаться в неосвещенной комнате, позиция хоть куда, дает несомненные преимущества. Я был уверен, если люди Юлая захотят меня разыскать, они не станут тянуть, они явятся сегодняшней ночью.

«Мы не убиваем…»

Я бросился на диван, лицом к открытой двери.

Сварить кофе?

Почему нет?

День прошел в суете, скоро зазвучат охотничьи рога; мое дело – добыть оружие. Большие надежды я возлагал именно на тесноту коридорчика. С теми, кто там окажется, я справлюсь, для того мне и потребовался тяжелый нож, а когда в руках окажется настоящее оружие…

А потом? Что потом?

Опять это потом. Для того я и явился сюда, чтобы обдумать свои действия.

Я вскрыл банку с пивом и сделал глоток.

Доктор Хэссоп ждет меня. Он хотел бы меня увидеть. Зачем? Я не верил доктору Хэссопу.

Звонок?

Я вздрогнул.

Телефон, стоявший на низком столике, легонько тренькнул.

Красивый печальный звук, обжегший меня смертельным холодком. «Кто-то ошибся, – сказал я себе. – Или звонит хозяин. И то и другое неинтересно. Не стоит поднимать трубку. Расслабься, Эл».

Но расслабиться было сложно.

Телефон не утихал.

Это не хозяин, понял я, раскуривая сигарету. Хозяин не повел бы себя столь бесцеремонно, он обязан уважать покой своих гостей. Скорее всего, кто-то ошибся номером и не хочет отступать. Возвращение Гинсли сегодня многих настроило на боевой лад.

Не снимая трубку, прижав ее рукой, я перевернул аппарат, отыскивая регулятор звука. Но искать было нечего – звук регулировался автоматически. К тому же он ничуть не мешал мне – я хотел просто занять руки.

Я выкурил сигарету, проверил окна и дверь, заглянул на освещенную кухоньку, прошелся по комнате, а телефон не смолкал.

Ошибка.

Скорее всего, ошибка.

Наконец, я поднял трубку.

– Какого черта? – Я сразу узнал мощный и ровный голос киклопа. – Я же знаю, что ты у себя. Не человека же посылать, ты там его по глупости изувечишь. Напился?

Я промолчал.

– Надеюсь, ты не утопил лодку? У меня там сверток валялся, он мне нужен, его обязательно надо вернуть, Эл.

Я не ответил.

Как он вычислил меня? Как узнал, что я именно здесь? – я ведь мог уплыть совсем в другую сторону… Он начинил мою одежду электронными «клопами»?

Чувствуя чуть ли не тошноту, я с омерзением раскурил еще одну сигарету.

Отпуск не получился.

Я усмехнулся.

Опекуны в самолете, потом Пан, потом ирландцы, потом Юлай… С Паном все ясно, с опекунами и ирландцами тоже, но Юлай… Он не походил на человека, которого, по определению доктора Хэссопа, можно назвать алхимиком, но он не походил и на тех людей, с которыми я постоянно имел дело. Он заявил, что с некоторых пор я начал путаться у них под ногами, но так и не сказал, кто такие эти они. Я провел с ним почти полтора месяца, но мои знания о них практически ничем не пополнились. «Мы не убиваем». «Тебе придется сменить профессию». «Все, чем занят сегодня мир, это шизофрения. Коллективная шизофрения». Последнее я и без Юлая знал. Похоже, моя возня с алхимиками – сизифов труд; чем выше я поднимаю камень, тем с большей силой он рушится вниз.

– Надеюсь, ты не лазил в мой сверток.

– А ты поверишь? – наконец отозвался я.