Елена Старкова - Малышкина и Карлос. Магические врата

Алиса взяла метелку из перьев и тщательно смела с восковых сердец песок.

– Смахну раздоры, сожгу, из сердец выброшу!

Затем взяла сердца, завязала их вместе с камушками в красный бархатный лоскут и перевязала красной ниткой, которую сняла с перьевой метелочки. Потом зашла в родительскую спальню, легла на пол и запихнула узелок между спинкой кровати и стеной.

– Будь дело мое крепко, лепко и исполнимо! – закончила Алиса.

– Классно сделано, – с чувством одобрил Грызлов ее действия. – Не придерешься!

Алиса едва успела ликвидировать беспорядок в комнате, как в прихожей раздался звук открываемой двери…

В полуподвале на Сретенке Швыр и баба Ванда принимали гостей. Хозяйка дома потчевала на кухне профессора Серебрякова и Карлоса своим борщом, с удовольствием наблюдая, с каким аппетитом они доедают ее произведение. А Швыров с недовольным видом гремел у раковины грязной посудой.

– Видите, дон Карлос, какой у меня хороший племянник, посуду моет, как терминатор, – ласково сказала Ванда, кивая в сторону Михаила. – Родители его все по заграницам мотаются, а он все больше при мне. Помощник вырос. Только вздору много у него в голове. Миша ведь у меня идеолог, рэп-анархию какую-то выдумал! Свобода, говорит, это рэп, а рэп это свобода. Беда с ним, да и только. Может, и моя вина в том есть. Я-то его все к порядку призываю, вот он и бежит от порядка сломя голову.

Карлос из учтивости сделал вид, что целиком поддерживает Ванду в ее нападках на рэп, но сам он не видел в нем ничего плохого. Для него этот вид искусства был такой же древностью, как джаз или рок. В его времени, в далеком будущем, это были дисциплины, которые входили в обязательную программу истории музыки в младших классах школы первого уровня.

– Тетечка, как же все-таки быть с профессором, может, сами с него снимем заклятие? – вступил в разговор Михаил. Он уже помыл посуду и вытер руки полотенцем. – Вилен Стальевич не хочет к Брюсу идти сдаваться, а Карлос говорит, что, если мы сами его разденем, это на сердце у него плохо отразится. Составим триаду: ты, я и Карлос, поляризуем магически Вилена Стальевича. Брюсу против нас четверых не устоять. Смотри, что у нас есть. Карлос, дай трость.

Карлос достал из нагрудного кармана пластиковых доспехов маленькую, размером с карандаш, тросточку и подал Михаилу. Тот взял за ее два конца и под одобрительным взглядом Карлоса без видимых усилий растянул до обычных размеров.

– Видишь, какая чудная дубинка. Это ведь нам поможет его уломать?

Ванда чуть не запаниковала. Такой ход событий меньше всего отвечает ее интересам!

– Понятия не имею, как быть с профессором, – с недоумением развела она руками и схитрила: – Не получится у меня без перстня нашего Вилена Стальевича на ноги поставить с его-то сердцем. А ты отказываешься мне его достать, перстень, блин, Гиппократа!

– Что же, профессору так и жить в железках? – спросил Швыров, игнорируя замечание тетки. – Нам нужно решить, как Брюса нейтрализовать. Ты посмотри, что на улице творится: все забыли, как солнце выглядит. А катастрофы? А повышение смертности? Мы должны, обязаны Брюса остановить. Это решит все проблемы.

Карлос присоединился к этому мнению и сказал, что серый туман будет сгущаться до тех пор, пока не превратится в такой ураган, что все предыдущие вместе взятые покажутся легким бризом. Если ему не помогут, он сам пойдет и арестует Брюса.

Баба Ванда задумалась. С одной стороны, слова Карлоса казались пустой похвальбой. И выглядел он очень несерьезно, как задиристый подросток, мальчишка, сверстник Михаила. С другой стороны, и это было ей известно, испанец вышел живым из Кокона Велиара. А это дорогого стоит. Вопрос в том, кто теперь сильнее – Карлос или Брюс? Установить это можно, лишь столкнув их лбами. Поэтому Ванда не стала спорить с молодыми людьми.

– Ладно, не гони волну, Миша, – примирительным тоном сказала она. – Худой мир лучше доброй ссоры. Я сначала попробую поговорить с Брюсом, узнать, какое у него настроение, а потом уже будем войну объявлять. Ты возьми ключи от родительской квартиры, отведи туда Карлоса и профессора, пусть пока побудут там. А то у меня клиенты каждый день здесь ошиваются. Незачем им пересекаться с нашими рыцарями…

Михаил подумал, что тетка, как всегда, права. Он объяснил профессору и Карлосу, что они перебазируются на другую квартиру, и наскоро собрал сумку с вещами. Немного подумал и кинул на них сверху маленький черно-красный бочонок. Бывший бочонок, а ныне – почетный барабан его любимой перкуссионной установки.

Рэп-тексты Михаилу давались легко, он мог сочинять их где угодно и в любое время дня и ночи, но делал это, обычно отбивая ритм на колене, столе или любом другом попавшем под руку предмете. Поэтому он и взял бочонок с собой – мало места занимает, а звук потрясающий…

Все смешалось в доме Малышкиных. Воистину, происходило в нем что-то странное и удивительное. Корделия после работы не наложила на лицо очередную устрашающую маску! Она стала непривычно ласковой и спокойной: чмокала Алису в щеку и даже не сделала замечания за долгое отсутствие без разрешения! За ужином она налила мужу чаю и заботливо пододвинула сахарницу, забыв напомнить, что сахар очень вреден для здоровья. А главное, не намотала на голову полотенце в знак того, что весь мир ополчился против нее вкупе с ближайшими родственниками в лице дочери и супруга! И даже без лишних слов помыла посуду!

Убедившись, что к ней нет претензий, Алиса помахала рукой отцу и маме и тихонько удалилась к себе в комнату. Там она подошла к постели и со вздохом облегчения, раскинув руки, рухнула на нее спиной.

Грызлов с видом Наполеона, сложив руки на груди крестом, принялся ходить по комнате вперед и назад.

– Прямо не знаю, что с мамой происходит, – озабоченно покачала головой Алиса. – Подобрала неизвестно где какую-то тетку, сказала, что это ее сестра, на вопросы не отвечает, говорит – расскажу, а я волнуюсь!

– Я чую магию, – сказал Грызлов, останавливаясь на секунду перед ней. – Можешь мне поверить, неспроста это все.

Дверь приоткрылась, и домовой растаял в воздухе.

– Ты как, Алиса? – заботливо спросила Корделия, заглядывая в комнату. – У тебя все в порядке?

– У меня все хорошо, – ответила Алиса, вскакивая с постели. – Мама, может быть, расскажешь, что происходит?

– Обязательно расскажу, только потом, хорошо? – какой-то испуганной скороговоркой произнесла Корделия и быстро закрыла за собой дверь.

– Вот видишь, Разлай Макдональдович, мама просто сама не своя. Ты не можешь выяснить по своим каналам, в чем дело?

– Уже выяснил, но рассказать не могу. Пенатам и ларам не положено вмешиваться в семейные конфликты. Это противоречит нашему кодексу, – виновато сказал Грызлов.