Антон Антонов - Планета №6

Короче, ничего странного. Даже удивительно, как никто раньше не додумался пускать под откос поезда с целью радикального разрешения деловых споров. Это ведь гораздо проще, чем вести бесконечные тяжбы в арбитражном суде. Была партия «Жигулей» – и нету партии. А нету партии – нет и проблемы.

Так примерно рассуждали телевизионные комментаторы в новостях, а дорожные рабочие и солдаты МЧС все никак не могли расчистить от обломков упомянутой партии автомобилей железнодорожные пути. Между тем пути еще надо было восстанавливать, и вынужденная стоянка поездов на этом перегоне сильно затянулась.

А Тираннозавр Рекс в это время изучал поведение; толпы на вокзальном перроне. В толчее он колол людей обыкновенной швейной иглой и с каждым разом все больше убеждался, что никто не способен опознать именно в нем хулигана, только что причинившего боль. Оглянувшись, уколотый видел перед собой несколько десятков человек, и солидный господин средних лет со спортивной фигурой меньше всех походил на хулигана.

Оставалось только смазать иглу ядом из секретных лабораторий КГБ. И не эту иглу, а специальную, с углублением у кончика и зазубринами, чтобы весь яд остался в ранке.

Яд действует медленно. Картина острой сердечной недостаточности развивается примерно через два-три часа после укола, а к этому времени о самом уколе все уже забудут.

В вокзальной толчее многие уколотые считали, что боль им причинила какая-то выступающая часть чужого багажа. И киллер рассчитывал, что японский дедушка, приехавший в Москву за смертью, подумает то же самое, самонадеянно забывая, что этот дедушка ко всему прочему еще и мастер боевых искусств, которому сам бог велел не верить в случайности и во всем видеть скрытую угрозу.

Вечерний прием медикаментов в пятом отделении психиатрической клиники № 1 сказался на состояний Наблюдателя не лучшим образом. Эти лекарства вообще редко сказываются на чьем-либо состоянии положительно, а Наблюдатель, как мы помним, был вдобавок особо чувствителен к человеческим эмоциям и ощущениям.

Прием лекарств состоялся вскоре после того, как Наблюдатель с удивлением обнаружил, что так называемый инопланетянин – на самом деле точно такой же человек, как и два предыдущих Носителя.

«Меня обманули», – с негодованием подумал Наблюдатель, но вскоре обнаружил некоторую странность. Новый Носитель действительно верил, что он инопланетянин, и никакие лекарства не могли его в этом разубедить.

Тут по несуществующей голове Наблюдателя со всей силы шарахнул аминазин, и исследователь с планеты Собратьев потерял всякую способность рассуждать здраво.

Ему вдруг стало казаться, что истинный инопланетянин действительно существует в мозгу нового Носителя и что он – такой же дубликат сознания в процессоре микробота, как и сам Наблюдатель. То есть теперь их в мозгу аборигена двое. И второй тщательно маскируется и прячется от первого, очевидно не желая выдавать какие-то секреты.

Опьяненный ударной дозой аминазина, который некоторые люди используют как наркотик, Наблюдатель решил, что он должен во что бы то ни стало добыть эти секреты, которые наверняка имеют чрезвычайно важное значение для планеты Собратьев.

Финал этой драмы могли наблюдать все пациенты и медики пятого отделения Канатчиковой дачи. Отчаянный борец с тараканопауками с планеты Плюк в тинтуре бился в конвульсиях, визгливо выкрикивая:

– Я ничего не знаю! Отстаньте от меня! Я не знаю никаких секретов! У меня нет допуска!!!

Однако неизвестный пыточных дел мастер продолжал допрос, и, чтобы хоть как-то облегчить свою участь, больной пытался отвечать правду и только правду.

– Я знаю только про тараканопауков! Их не существует! И рыцарей джедаев тоже не существует. Они выдумка! Спросите у доктора!!!

У доктора спросили, и он посоветовал накачать впавшего в буйство пациента успокоительным по самые уши, что и было сделано.

На этот раз доза была так велика, что защита микробота-разведчика сработала автоматически – иначе могло случиться непоправимое, вплоть до впадения Наблюдателя в необратимую каталепсию.

Как только сработала защита, далеко в космосе, на контрольном пульте звездолета, вспыхнул сигнал тревоги, и обеспокоенные собратья послали Наблюдателю срочный запрос. Наблюдатель ответил невразумительно.

– Немедленно возвращайтесь! – тут же радировал капитан звездолета. – Если вы больны, вам окажут помощь. Если вы здоровы, то вспомните о своей обязанности выполнять приказы старших собратьев.

То, как Наблюдатель высказался по адресу старших собратьев в ответном сообщении, не делало ему чести, но к этому высказыванию он присовокупил еще и безапелляционное заявление: «Я совершенно здоров».

В ответ капитан звездолета напомнил Наблюдателю о наказании за нарушение Устава и пренебрежение инструкциями.

Наблюдатель отреагировал на это невежливо и грубо. Он все еще находился под впечатлением от криков и мыслей своего Носителя в момент, когда он оказывал сопротивление санитарам. В выражениях этот достойный абориген не стеснялся совершенно.

Однако теперь абориген неподвижно лежал пластом. Он полностью лишился мыслей и ощущений, а так как совсем без ощущений сознание существовать не может, Наблюдатель снова ощутил себя пленником тесного и неудобного временного пристанища – микробота.

Он чувствовал себя закрытым в железной бочке на жаре и, чтобы поскорее избавиться от этого ощущения, решил покинуть неподвижное и бесчувственное тело Носителя и перебраться в другое.

А поскольку инопланетяне его разочаровали, Наблюдатель выбрал для нового вселения тело и мозг молодого застенчивого пациента, воображающего себя половым гигантом.

И некому было ему посочувствовать.

– А он у тебя что, правда, борец? – спросил дальнобойщик Саня у Любы Добродеевой, мотнув головой в сторону сосредоточенно молчащего Гири Ямагучи.

– А что, не похож? – ответила Люба вопросом на вопрос.

– Нет, почему, похож. Знаешь, на кого? На этого…

Он тщетно пытался вспомнить название национальной японской борьбы, но так и не вспомнил, а потому решил выразиться иносказательно:

– Ну, знаешь, там японцы борются, и еще ногами топают так смешно…

– Вроде что-то такое видела, – уклонилась от прямого ответа Люба. – Не помню, как называется.

Она испугалась, что инкогнито ее спутников может быть разоблачено прямо сразу же, первым встречным. Но дальнобойщик уже переключился на другую тему.

– Слушай, а давай с тобой поборемся по-нашему, по-русски, – обратился он напрямую к Гири и даже хлопнул его по плечу.

Гири ничего не ответил, а Люба, покачав головой, сказала: