Лэрд Лонг - Возвращение воина

В провинции Салл королевства Ронн все как будто шло своим чередом: горшечники делали горшки, плотники плотничали, рисовальщики рисовали и писцы тоже делали все то, что подразумевает название их ремесла. Ибо Салл был домом для здешних мастеров, этого разношерстного сообщества личностей творческих и чудных, которые использовали свои художественные дарования к вящей пользе как души, так и рынка. И трудились при том честно и не без выгоды для себя.

Но под внешней безмятежностью и благостным видом провинции и ее жителей бурлило и вот-вот грозило пролиться через край скрытое недовольство, подогреваемое чудаковатыми и, в сущности, неразвитыми творческими натурами, а также праздностью короля, который оставлял без внимания плохо составленные жалобы, порой проделывавшие к нему путь до двух сотен лиг. Тревожные слухи своенравными потоками разливались среди людей и наполняли их воодушевлением, ибо многие полагали, что губернатор провинции, Волшебник Кадил, совершенно определенно нечисто ведет учетные книги и собирает налоги сверх дозволенного законом. И хотя люди Салла утверждали, что ими движет преимущественно муза, двигала ими, без всяких сомнений, и любовь к старым добрым наличным.

Волшебник Кадил управлял провинцией Салл по воле короля Дорна. Этот раскормленный лев на императорском троне заботился о своем огромном, кипящем жизнью королевстве при ловкой и надежной поддержке Зарика, всех Волшебников Волшебника, которому напрямую отчитывались волшебники-губернаторы. И первейшим из инструментов управления Волшебника Кадила после не знающих милосердия войск Дорна был Десятинный Свод - древний справедливый кодекс десятин и налогов, написанный теми мудрейшими из мудрых, что первыми бродили по светлым равнинам и полным буйной растительности долинам, карабкались по крутым склонам гор и переходили вброд голубые озера и бурные реки королевства Ронн. Эти божества-основатели хорошо понимали, что честная и справедливая система налогообложения станет краеугольным камнем той передовой цивилизации, которую они рисовали в своем воображении, точно так же, как вылепленные вручную кирпичи из навоза, пусть и зловонные, до сих пор служили краеугольными камнями надежных и прочных домов граждан королевства.

Итак, именно этот кодекс налогообложения, который воплощался в Десятинном Своде и приводился в действие армией, и служил объединению королевства, обеспечивая его общими дорогами, мостами и темницами, а короля и его волшебников - образом жизни, соответствующим их статусу. Гладкое и бесперебойное управление и функционирование королевства Ронн было таким же надежным, как смерть и налоги, а, как известно, неуплата последних приводит к первой.

- Нас обманывают! - приглушенно посетовал Эйнд-актер основательно сдобренным негодованием голосом.

Джодд-жонглер отхлебнул грога и нервно окинул взглядом полутемную таверну.

- Но ты же не уверен в этом, - прошептал он, закручивая ус. - Как ты можешь быть уверен?

Тема презренной монеты неизменно зажигала огонь в глазах хорошо настроенных на нее мастеров с той же легкостью, с какой настоящий огонь поджигает сухие цветы, и причиной тому была не только их негласная любовь к деньгам, но еще более того - их невежество во всем, что касается обращения с ними и их учета, полное бессилие мастерового люда перед лицом вопросов финансово-технических.

- Десятинным Сводом злоупотребляют! - запричитал Эйнд, искусно заставляя косматые головы подняться от их сосудов вдохновения. - Я точно знаю, что мой брат Васс в провинции Драмм платит своему волшебнику гораздо меньше, чем я плачу нашему.

Эйнд воздел руки в мольбе.

- А зарабатывает он гораздо больше, чем я, будучи чистильщиком мулов и подметальщиком конюшен с многолетним опытом работы.

- Хм. - Джодд погрузился в размышления, дергая себя на этот раз за пару волосков на лице. - Но… но основной принцип Десятинного Свода гласит, что каждый платит в соответствии с своим заработком.

- Да! - взревел Эйнд, в то время как его зоркие глаза уловили побуждение куда более низменное, из тех, что измеряются в золоте.

Джодд запыхтел над своим грогом, подавился и покраснел, как медная драхма.

- Но мы - ты сможешь доказать это мошенничество, о котором ты, только ты один, говоришь? В Десятинном Своде целые тысячи длиннющих пергаментов, исписанных так мелко, что даже карлик-поводырь Блана едва может это прочесть. А до чего это сложно! Да легче голым переплыть ощетиненную острыми камнями стремнину полной змей реки Кайдел и остаться целым и невредимым, чем постичь Десятинный Свод и все его содержимое. Поэтому и нужен налоговый волшебник. - Джодд горестно пожал плечами. - Мы мастера, в конце концов, и знаем о цифрах, статьях и расчетах не больше, чем лентяй знает о труде.

- Верно сказано, - согласился Эйнд и, перейдя на заговорщический шепот, так что слова еле просачивались между его губ, проговорил: - Но среди нас теперь есть тот, кто может выбить из Десятинного Свода смысл, а из Волшебника Кадила - возврат переплаты.

Черные глаза Джодда расширились.

- Кто?

Эйнд выдержал положенную паузу в десять ударов сердца, затем легонько стукнул себя по правому крылу лошадиного носа.

- Ихор!

Джодд уронил кружку.

- Что? Не может быть, чтобы ты говорил серьезно, ведь так? Тот приезжий, который поселился в ярко-оранжевой хижине на подветренной стороне улицы Заката? Он же всего лишь торговец скобяными изделиями, его огромные мускулистые руки и плечи могут подтвердить это.

- Когда-то он был налоговым воином, - уклончиво бросил Эйнд и склонился к своим двум кружкам.

Так и получилось, что провинция Салл королевства Ронн загудела в предвкушении облегчения налогового бремени, подобно тому как пчелиный рой начинает волноваться, почуяв аромат цветочного поля, в предвкушении встречи с пыльцой и меда, который там предстоит собрать. Люди начали верить, что если только им удастся подбить этого таинственного могучего чужака, известного под именем Ихор, бросить вызов Волшебнику Кадилу, тогда правда, конечно же, выйдет на поверхность и, что более важно, ремесленникам вернут деньги.

- Ты должен помочь нам - помочь себе! - убеждал Эйнд, возглавивший делегацию из двенадцати человек - Ответственных Мастеров, которая только что подошла к дому Ихора. Его спутники столпились под палящим полуденным солнцем, от которого их светлая кожа горела огнем и источала пот, и с волнением ждали ответа.

Ихор покачал валуноподобной головой.

- Я всего лишь держатель скобяной лавки, - возразил он, демонстрируя огромные, размером с большие блюда, лапищи, сжимавшие охапки щипцов и кузнечных мехов. - Я создаю произведения искусства: абстракции и конкретные предметы, - такой же мастер, как и вы сами. Все, что касается денег и денежных сборов, находится за пределами моей компетенции и ниже моего достоинства.