Рис Хьюз - Смерти Робина Гуда

Нина, царица амазонок, хочет этим летом новизны. Ей осточертело озеро Каратис, несмотря на гигантских змей, которых тут прорва. Да и в любом случае с большинством из них она уже боролась. Так что она откупоривает своего божка и шепчет в скляночку:

- Есть какие-нибудь свежие мысли насчет отпуска? Что-то в склянке вздымается, будто грудь.

- Шервудский лес.

- И где бы во всей Скифии это могло быть?

- За ее западным горизонтом. Двигай через Кавказский хребет и вдоль Черноморского побережья так, чтобы Понтийские горы оставались по левую руку. У Византии - резкий поворот направо. Дальше я дороги не знаю. Придется тебе спрашивать. Может, базилевс поспособствует.

Она хмурится и встряхивает склянку.

- Говоришь, это не в Скифии? Хм, оригинально. А что в нем такого особенного, в этом Шервудском лесу?

- Там живет разбойник.

- Да я и так вечно ловлю их и поднимаю на пику! Что-то в склянке будто подавляет смешок.

- Этот разбойник не такой как все. Его зовут Принц воров. Он отнимает у богатых и раздает бедным. Ты очень богата, и он не сможет устоять перед таким искушением. Он бесстрашен и легендарно удачлив. Достойный соперник.

- Ты прав, мой божок! Это уж точно поинтересней, чем возиться с гигантскими змеями. Всё, иду собираться.

Но откуда ты знаешь о таких странных людях и событиях? Ты же день-деньской сидишь взаперти.

- Они мне снятся, госпожа. До того, как ты взяла меня в плен, я был хазарским богом сновидений. Теперь моему народу больше не снятся сны. И они слишком устали, чтобы просто спать.

Нина закупоривает склянку. Она почти возбуждена.

Ноттингемский шериф - негодяй, но он лишь следует приказам, так что это не его вина. Следовать приказам гораздо сложнее, чем следовать проторенной дорогой. Приходится прыгать от инструкции к инструкции, совершенно вслепую, словно с камня на камень в потоке скорпионов, которые, в зависимости от времени года, либо маршируют сомкнутым строем по сухому руслу, либо дрейфуют на широких листьях, но в любом случае переправа не из легких, и всегда кажется, будто следующий камень подастся под ногой и вы полетите вверх тормашками в реку укусов. С ядовитыми притоками.

- Гай Гисборн! А ну-ка подойди сюда!

- Слушаюсь, ваше шерифское высочество!

- Угадай-ка, чем я сейчас занимаюсь. Даю три попытки.

- Хм… своими негодяйскими делами?

- Ну черт возьми! Везет же тебе в эту игру! Молодец, вот возьми-ка, хлебни в награду меда. Короче, у меня проблема: я не могу исполнить эти приказы.

- Король Джон снова попросил вас надеть женское белье?

- Если бы! Нет, Гай, на этот раз положение куда щекотливее. Видишь у меня в руке письмо? Да не в этой руке, не под столом! В другой руке, вот. Под самым твоим носом. Я всегда говорил, что от этих норманнских шлемов с носовыми перекладинами можно заработать косоглазие. Короче, письмо доставили пару минут назад, не спрашивай как, хотя ладно, это был почтовый голубь, и его послал сам император Византии, Исаак Второй Ангел.

- Ах вот кто. Надеюсь, мы ему ничего не должны.

- Как бы не так! Он попросил меня принять благородную гостью, царицу амазонок. Я должен поселить ее

в своем замке и познакомить с разбойником Робином Гудом. Она хочет вызвать его на поединок.

- Ну так нам же легче, верно?

- Да нет же! Забыл, что ли? Ты его смертельно ранил вчера.

Робин Гуд умирает в удобной постели, в комнате рядом с ним Дева Мэриан и Малютка Джон. Они и стелили ему постель. Малютка Джон такой неуклюжий, пуховые одеяла - его слабое место. Робин ощущает комки и неровности, они давят на его раны. Не больно-то весело. В бреду он бормочет странные фразы:

- К распропрелатской матери, сто дубов вам в глотку!

- О чем это он? - спрашивает Малютка Джон. Дева Мэриан пожимает плечами:

- Какие-нибудь лесные дела, наверно. Больше его ничего не волнует. Только и талдычит, что о зеленых дубравах. Врезать бы, мол, какому-нибудь святоше по кумполу, растрясти рясу на рыжевье. Ну, и как всегда, Код чести, белки.

- А они какие - рыжие или серые?

- Серых же вроде еще не завезли [1].

- Да я о святошах. В смысле кардиналы или монахи?

- Ну, в основном епископы. Да брось, ты же знаешь. Сам там был.

- Я просто для поддержания разговора.

Они смахивают друг другу пыль с ушей, но это чисто приятельский жест, никакой романтики. Потом вздыхают, чешут подбородки и пожимают плечами.

- Что ж оно так долго-то? Может, облегчить его муки дозой яда?

- Извини, но скорпионы в реке кончились.

- Ну так поколоти его своей дубинкой.

- Я оставил ее в каморке под лестницей у Вилла Скарлета.

- Джон, иногда ты такой простофиля!

Прежде чем Джон успевает согласиться, Робин Гуд вдруг приподнимается на кровати. Он очнулся от забытья и должен спешить, пока оно не вернулось.

- Дайте мне мой лук! Я выстрелю в окно. Куда стрела угодит, там меня и похороните, под тем самым местом!

Он пускает в окно стрелу. Падает на подушки. Отдача таки доконала его.

Хазарский бог сновидений зевает в своей стеклянной тюрьме. Путешествие из Скифии выдалось долгое: через Турцию, Грецию, Иллирию, Священную Римскую империю, Францию и, наконец, через пролив - в Англию. Теперь они на опушке Шервудского леса, и пора прекращать зевать, - не потому, что наметилось интересное развитие событий, а из-за нехватки кислорода в закупоренной склянке. Дышать совершенно нечем. Его клонит в сон, собственная вонь кружит голову.

- Привет узникам! Ну, вот мы и на месте! Пробка выскакивает с хлопком, и он смотрит на губы

своей госпожи. Они красные и припухшие, как его веки, но гораздо шире и целовабельней, хотя о вкусах, конечно, не спорят. В один прекрасный день он выпрыгнет и ухватит ее за язык, и не отпустит до тех пор, пока она не пообещает его освободить. Но если он будет держать ее за язык, она не сможет отдать приказ об освобождении. Возникнет патовая ситуация, а выносливости у царицы побольше.

- Ты что-то хотела спросить?

- Да. Где мне искать этого Робина Гуда?

- В лесу. Один шаг в чащу - и он сам тебя найдет.

- Ты это увидел во сне или просто придумал?

- Увы, я не силен по части художественного вымысла.

- Отлично. Значит, мы сразимся, а потом вернемся в замок этого милого шерифа Ноттингемского на чашку чаю. Что скажешь?

- Тсс. Я слышу какой-то свист. Он приближается!

- Мать-перемать, меня подстрелили!

И точно. Стрела угодила в низ ее живота. Царица не теряет равновесия, лишь опирается о дерево. Скифия неожиданно кажется ей такой далекой, как на самом деле.

Гай Гисборн скачет по лугам. За спиной у него развевается плащ. К его блестящей на солнце кольчуге в некоторых местах прилипла трава. Возможно, он «озеленил» юную деву (изысканный эвфемизм совокупления на природе), прежде чем ему приспичило или ему приказали куда-то скакать - не знаю куда, может, он и сам не знает, - но это не заурядная миссия, да и сам он не заурядный косоглазый дуболом, а стройный блондин, немного изнеженный, но с решительной челюстью и бугрящимися бицепсами. «Куда ты скачешь, Гай?» - кажется, шелестит листва, когда он въезжает в лес. Но шлем так плотно облегает его уши, что он ничего не слышит.