Алексей Лютый - Запрещенный угар

Несколько мгновений четверо здоровых мужиков удивленно пялились на хрупкую девицу, совершенно не понимая, что именно она сказала. Затем Зибцих несмело хихикнул, и его тоненький смешок послужил стартовым сигналом для самого настоящего марафона истеричного хохота. И надо отметить, что ржали все, начиная от самой остроумной Сары, кончая жертвой ее остроумия. Шныгин пару раз пытался остановить этот хохот и вернуть совещание в рабочий ритм, но, представив Миколу со спицами в руках, роговыми очками на носу и фартуком на пузе, снова сгибался пополам от смеха.

Удовольствие испортил Хаарм.

— Извините, но вы не могли бы пояснить, что означают эти скотские звуки? — брезгливо поинтересовался он.

— Не понял! — заявил Шныгин, в один момент подавившись смехом.

— Наш худосочный друг хочет сказать, что в данный момент мы похожи на прототип говяжьей тушенки, — пояснил Зибцих, но в голосе обычно вежливого немца в этот раз не было ни вежливости, ни дружелюбия. Как, впрочем, не наблюдалось ничего этого и на лицах остальных «икс-ассенизаторов».

— Подождите! — замахал руками небесный. — Я просто хотел узнать, что именно вы делаете и почему. Я не намеревался вас оскорбить. В конце концов, каждая раса имеет право на собственные ритуальные песнопения. Хотя, если честно, мне показалось, что вы просто решили проблеваться. А в рубке это делать нежелательно…

— Ох уж эти мужчины! — вздохнула Сара и, подойдя к Хаарму, положила ему руку на плечо. — Это не ритуальные песнопения, как ты сказал, и не рвотные позывы. Мы просто смеялись. Разве твой народ так не делает?

— Смеялись?! — переспросил небесный. — Вот это номер!.. Нет, я, конечно, слышал, что Земля не совсем цивилизованная планета, но если вы там так смеетесь, представляю, какие еще вы вещи у себя вытворяете. Может, и мясо птицы едите руками?

— А ты что-нибудь имеешь против? — Пацук размял кулаки.

— Отставить! — рявкнул Шныгин, которому все это уже стало здорово надоедать. — Короче, закончили пустую болтовню и перешли к делу. Хаарм, когда ты сможешь доставить нас на Лону?

— Все зависит от того, что я с этого буду иметь, — ответил небесный.

— И здесь евреи! — тут же констатировал Пацук.

— Слушай, Сало, достал ты меня уже! — зарычал старшина. — Какого хрена тебе везде сионистские заговоры постоянно мерещатся? Крыша съехала или заняться больше нечем? Так я могу тебя обратно на наш корабль вернуть. Пилот тебе работу быстро найдет. Причем столько, что до самого возвращения на базу всего сделать не успеешь.

— Действительно, Микола, тут же не одни хохлы, — покосившись в сторону Сары, поддержал Шныгина капрал. — Твои шуточки уже плохо пахнут. Пора бы заканчивать, пока кто-нибудь твою белую задницу не надрал.

Пацук замер. Несколько секунд он ехидно смотрел на друзей, явно намереваясь накормить их очередной порцией язвительности, а затем махнул рукой. Дескать, ну и ладно!

Раз вы такие тупые и не хотите понимать здоровый армейский юмор, можете ходить печальные и угнетенные чувством собственной тактичности. Микола решил временно зарыть в землю свой непризнанный талант сатирика, топор войны вместе с ним, а рядом до лучших времен похоронить и веру в спецназовскую солидарность. Потом, конечно, есаул припомнит соратникам, как при гражданском инопланетянине они его унизили, но сейчас Микола решил быть примерным мальчиком. В конце концов, чем быстрее будет выполнено задание, тем быстрее они вернутся на базу. А значит, приблизится и тот момент, когда можно будет заняться эксгумацией закопанного.

Хаарм тоже сделал собственные выводы из увиденного. И так же, как Микола, о них умолчал. Подождав, пока «икс-ассенизаторы» закончат разборки между собой, небесный подошел к плоской матовой поверхности, занимавшей половину задней стены. Немного поколдовав около нее, Хаарм сделал шаг в сторону и странным поскрипыванием, видимо, заменявшим у инопланетян вежливое покашливание, привлек к себе внимание спецназовцев, а затем что-то нажал на пульте у стены.

Матовая поверхность озарилась радужными сполохами, а затем исчезла, обретая глубину и открывая «икс-ассенизаторам» довольно симпатичный вид на звездную систему Лоны. Несколько мгновений планеты и пояса астероидов были неподвижны, а Светильник казался лишь желтоватым шариком, но затем с картинкой произошли разительные метаморфозы. Сначала звезда заиграла сполохами протуберанцев, затем планеты подернулись неясной дымкой, ну а потом и они, и пояса астероидов пришли в движение, начав плавно вращаться вокруг светила. Картинка едва уловимо для глаза мигнула, и на ней появилось несколько новых объектов. Хаарм, увеличив изображение при помощи дистанционного пульта, похожего на обычную лазерную указку, сконцентрировал внимание землян именно на них.

— Это станции глубинного сканирования, — пояснил он. — Их шесть, и они расположены на перпендикулярных основным телам орбитах. Именно они контролируют все передвижения в радиусе десяти парсек от центра эклиптики. Станции автоматические и оснащены боекомплектом гиперпространственных и субсветовых ракет с боеголовками из антивещества. Так что если вас заметят и захотят уничтожить, то затратят на это от семнадцати минут до тридцати секунд, где бы вы ни находились. В пределах десяти парсек, естественно. Что, возможно, и произошло с вашими предшественниками…

— Типун тебе на язык! — пожелал небесному Шныгин. — А нас каким боком эти станции касаются? Мы же невидимы.

— Может быть, да, может быть, нет, — проговорил Хаарм. — Но, только используя эти станции, вы можете выйти на орбиту Лоны и не оказаться под обстрелом двух-трех десятков патрульных кораблей.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовалась Сара Штольц.

Действительно, кому, как не ей, вести подобные переговоры?

— А вот это хороший вопрос, — похвалил ее небесный. — И именно на него я с огромным удовольствием отвечу…

Черт-те где. Не спрашивайте, сам не знаю! Год тот же, это точно. Сооружение неизвестного назначения, но над дверями, если смотреть снаружи, написано не по-русски: «Оставь надежду всяк сюда входящий!» Местное время никем не измерялось. По крайней мере, вслух об этом никто не говорил.

В комнате было просторно, чисто и очень светло. Окон не было, хотя с уверенностью сказать об этом никто не мог, поскольку все четыре стены и потолок были отделаны зеркальными панелями. Поначалу эта особенность интерьера забавляла людей, но к исходу второго дня наблюдать более двух сотен отражений самого себя одновременно стало просто утомительно. Может быть, для гримерки актеров, примерочной ателье или раздевалки топ-моделей такой антураж и был бы уместен, но жить в обществе огромного количества себя самого было просто невозможно. Иначе думают только «нарциссы», эгоисты и прочие самовлюбленные личности. К несчастью, среди шести членов команды капитана Орлова таковых не было. Поэтому, когда один из бойцов сорвал с креплений привинченный к стене стол и попытался им расколотить хотя бы одно зеркало, никто не удивился.