Дмитрий Яшенин - Мушкетер. Кто Вы, шевалье дАртаньян?

Ввиду этого остановились на нейтральном варианте, который сулил минимум неприятностей. Решили, что Шурик назовется шевалье д'Артаньяном. В переводе на русский язык это было примерно то же самое, что именоваться боярином Ярославским. Или же Муромским. Или же Орловским. Просто обозначение места рождения, и ничего более. Судя по хроникам господина д'Обинье, многие мелкие провинциальные дворянчики, не имевшие звучного имени, делали таковым название своей родной местности и прославляли свой город в веках. Ну или же ославляли. Это уж как городу повезет.

Что же касается проблем, которые могли встретиться на пути молодого разведчика, главнейшими являлись: во-первых, смерть на пути в Париж, во-вторых, опасность разоблачения, в-третьих, невозможность попасть в гвардию и выполнить в итоге задание Москвы. Относительно первой приходилось полагаться исключительно на Бога, под которым, как известно, все мы ходим, хотя некоторые по близорукости своей духовной этого и не замечают. Ответственность за вторую Бог с Шуриком делили строго пополам (Шурик не должен быть дураком, а Вседержитель Небесный соответственно не посылать на его дорогу слишком уж умных, прозорливых людей), ну а уж с третьей проблемой антиразведчик должен был справиться сам. Или паршивый из него, получается, разведчик.

Важным, много раз поднимавшимся вопросом было сообщение с Москвой. В самом деле, посылать соглядатая в тыл врага, не обеспечив его надежной связью со своей страной, — полнейший абсурд, напрасно потраченные силы и средства. Даже если такой лазутчик и добудет ценную информацию, то ценность ее может упасть, что называется, до нуля, ввиду невозможности передать эту информацию по назначению. Ценность информации напрямую зависит от того, сколь быстро она доходит до адресата, без устали повторял Игнатий Корнеич. Поэтому было решено установить полугодовые интервалы во встречах Шурика со связными из России, которые должны будут наведываться во Францию или же сопредельные страны, легкодоступные и для самого разведчика. Каждая последующая встреча Должна оговариваться на встрече нынешней, а уговор — неукоснительно исполняться обеими сторонами. Первую встречу назначили через полгода после отбытия Шурика из России в городе Женеве. Игнатий Корнеич, обещавший явиться туда лично, охарактеризовал эту самую Женеву как крупный, международный торговый центр с пестрым населением, где можно встретиться, не привлекая ненужного внимания. Помимо этого были разработаны варианты экстренной связи…

Словом, все сказанное нынче нисколько не противоречило многажды переговоренному за последние три месяца. Сюрпризы начались позже…

Завершив разговор, боярин повелительно махнул рукой, и один из его приближенных положил на стол перед Шуриком длинный матерчатый сверток, предложив развернуть его. Сделав это, юноша извлек на свет божий изящную шпагу. Ее форма, ее размеры, ее вес, ее отделка, вся она была настолько знакомой и даже… родной, что Шурик невольно скользнул рукой по бедру, удостоверяясь, на месте ли оружие Старого Маркиза. Все три месяца Шурик, Михаил и Родион по настоянию Игнатия Корнеича днями ходили, нацепив шпаги, привыкая к ним, ибо дворяне во Франции, по наблюдению купца, со своим оружием практически не расставались. И все три месяца, не считая первого, Шурик таскал на бедре именно свою фамильную шпагу, перешедшую ему по наследству от почившего француза. Где она провела этот месяц, разведчик никогда не спрашивал, памятуя, как начальство не любит глупых и ненужных вопросов. По крайней мере, в свой адрес.

Оружие Старого Маркиза и сейчас оказалось на месте, но, несмотря на это, ощущение, что он держит в руках шпагу, попавшую к нему в руки наутро после битвы за Кирилло-Белозерскую обитель, было полным. Но та шпага спокойно висела у него на бедре…

— Хороша? — Боярин улыбнулся, по всему видать исключительно довольный произведенным эффектом. — Сравни-ка… подделку с оригиналом!

Шурик снял с бедра оригинал, обнажил его и положил на стол рядом с подделкой, также извлеченной из ножен. Многочисленные свечи, запаленные в трапезной, хорошо освещали ее, и юноша смог по достоинству оценить труд оружейников. Когда-то давным-давно его отец тоже отковал ему копию с оружия Старого Маркиза, чтобы Шурик с французом могли упражняться в фехтовании, но та шпага была бледной копией оригинала, соответствуя ему весьма приблизительно, лишь габаритами, а здесь… здесь была налицо искусная, филигранная, в полном смысле этого слова — ювелирная — работа, настолько полно отобразившая оригинал, что спутать их было совсем немудрено. Действительно, не только размеры и вес, но и каждый отблеск клинка, каждый изгиб гарды, каждая деталь эфеса, каждая мелочь чеканного орнамента, каждая черточка отделки нового оружия полностью соответствовали шпаге Старого Маркиза.

Не полагаясь на одни только глаза, Шурик поочередно сделал несколько пробных взмахов и выпадов одной и другой шпагой, не уловив разницы даже в посвисте, издаваемом обоими клинками, и окончательно утвердившись в мысли, что подделка — само совершенство.

— Чья работа? — поинтересовался он, передавая шпагу Афанасию Максимычу.

— Златоустовских оружейников. Целый месяц они над этим клинком бились. Так сделать пытались, чтобы с виду от французского оружия не отличить было, а по качеству превзойти его в разы. Так и вышло. Булат высшей пробы, почти дамасская сталь! — Афанасий Максимыч осторожно взял клинок за кончик острия и, приложив немалую силу, согнул его кольцом, так что этот самый кончик уткнулся в пяту эфеса. — Прочность в три раза выше, чем у Маркизовой шпаги. Минимум в три раза. Особая закалка, ведомая лишь нашим, русским мастерам. Заточка, которой десять лет правка не потребуется, если только ты металл ею рубить не будешь. Ну а коль потребуется металл рубить, руби его смело! Перед таким клинком ни один панцирь не устоит.

Шурик надеялся, что боярин не заметит, как он вздрогнул. Ну или подумает — от холода это. На самом же деле ему вспомнилась Жанна из города Арк.

— Обработан же клинок таким образом, чтобы его невозможно было отличить от простой оружейной стали среднего пошиба навроде той, из которой французова шпага выкована. Но это еще не главное! — Афанасий Максимыч многозначительно воздел клинок к потолку. — После изготовления оружие сие было отправлено на север, в Валаамский монастырь. И там сорок дней и сорок ночей, сменяя друг друга, двадцать пять божьих братьев, славных строгостью своей в святом послушании, беспрерывно читали над ним молитвы, призывая благословение Божье на этот клинок! — Глядя, как Шурик и все остальные благоговейно перекрестились, боярин торжественно качнул головой и продолжил: — А после этого в рукоять его были запечатаны мощи святителя Николая, покровителя земли Русской, защитника всех ратников, обороняющих ее!