Александр Маслов - Сапожок Пелесоны

– Такое будет только у тебя, – прошептал я Шельде на ухо, расправляя складки туники выше ее коленей.

– А это что? – теперь уже пьянея от счастья, спросила она и указала на игрушечный гробик на колесиках.

– Нажми эту штуку, – я положил ее пальчик, на кнопку, запускавшую электрический механизм.

Жрица медлила несколько секунд, тяжело дыша и вспотев от волнения, потом решилась – нажала на выступ.

Тут же механизм пришел в движение: колесики закрутились, и гроб с жужжанием пополз по столешнице.

– Ах! – жрица подпрыгнула от восторга, неотрывно следя за игрушкой.

Когда гроб подъехал к бутылке шампанского, крышка его начала приподниматься и жужжание стало громче. Потом крышечка со щелчком откинулась, и взору илийки предстал пластмассовый скелет, вставший во весь рост и расхохотавшийся омерзительным смехом. При этом челюсть его тряслась как у эпилептика, в пустых глазницах вспыхивали и гасли красные светодиоды.

– Какая прелесть! – выдохнула Шельда, вцепившись в мой рукав. – Точно сам Сур Пориз! Очаровательно! Ты действительно отдашь его мне?!

– Чтоб я провалился. Но взамен поскорее хочу видеть мертвую руку с реликвией.

– На сколько дней ты мне его дашь? – илийка хитро прищурилась.

– На-всег-да, – произнес я по слогам, коснувшись кончика ее носа.

– Маг Блатомир! Какой ты добрый! Мы будем катать его в главном зале перед троном богини, и плевать в него по очереди, приговаривая: «Вот тебе! Вот тебе, проклятый Сур!» – она подхватила остановившуюся коробочку.

– Великолепная идея, – согласился я. – Только мне бы реликвию очень хотелось поглядеть.

– Хорошо, сиди здесь тихо, как мышка, я схожу за ней. Надеюсь, что старшие жрицы еще не вернулись, мне удастся утащить ее на пару минуток.

С этими словами илийка вышла из комнаты, а я задумался, как утащить реликвию не на пару минуток, а навсегда, если она действительно являлась второй частью ключа.

Шампанского в бутылке осталось мало, и пришлось достать еще одну. Однако я понимал, что напоить раззадорившуюся госпожу Шельда до нужной кондиции у меня не хватит времени. Ведь не можем же мы здесь сидеть и любезничать с ней до вечера: если Фелосея не озаботится исчезновением пречистой ручницы, то Рябинина точно возмутиться моим долгим отсутствием и учинит скандал на всю святую обитель. Значит, действовать требовалось радикально и быстро. Сначала я хотел подыскать в Книге легкую магию гипнотического или снотворного свойства, но потом вспомнил об аптечке с набором всевозможных восхитительных средств: начиная от галлюциногенов и кончая отличным слабительным мгновенного действия. «Пожалуй, если шампанское моей собутыльницы „подсластить“ тремя-четырьмя таблетками клофелина, то будет самое то, – решил я и полез в сумку».

Медикаменты кроме самых необходимых находились глубоко. Мне пришлось почти целиком забраться в саквояж и долго ковыряться в пластиковом ящичке. Прежде чем добраться до нужного отделения, я услышал скрип двери и веселый голос Шельды:

– Опять ты в сумке? Маг Блатомир, как же ты туда умудряешься так забраться, что ноги одни торчат?! Истинно, маг, раз ты творишь столько волшебства!

Вытряхнув из баночки несколько таблеток, я проворно вернулся на свет божий и захлопнул сумку.

– Вот. Смотри, любуйся, – жрица положила на кровать рядом со мной приплюснутую шкатулку, вместо крышки закрытую толстым стеклом.

Я, высыпав таблетки на стол, склонился над принесенной штуковиной. Чтобы отблеск светильника не отражался в стекле, повернул ее к себе и разглядел сухонькую кисть руки, почерневшую, жалкую, сжимавшую продолговатый цилиндр. Приглядевшись внимательнее, я обнаружил на цилиндре с десяток крошечных выступов, которые вполне могли служить сложной бородкой ключа. Один конец его оказался округлым и делал это странное изделие действительно похожим на боевитый член. Другой имел двенадцать ступенек и зацепов, пригодных для соединения с другой частью (первой половинкой ключа?). Но главное, я рассмотрел на нем тройной повтор начальной буквы имени богини – ведь именно такие знаки были на серебряном цилиндре, хранившемся в моей сумке!

– Шельда, дорогая… – растроганно произнес я. – Давай по этому случаю совершим возлияние. Душа просит. Не думал, что сегодня мне посчастливится оказаться так близко к величайшей реликвии!

Не дожидаясь ответа, я разлил остатки шампанского по кружкам и без колебаний вскрыл вторую бутылку.

– От твоего волшебного напитка так приятно шумит в голове, – призналась жрица, поднимая расписную посудину.

– Подожди-ка, – я вспомнил о клофелине, сгреб таблеточки и бросил в ее чашку. – Теперь еще сильнее зашумит, – заверил я. – Помешай там чем-нибудь, чтобы растворилось. Этим вот, – я протянул фломастер, поскольку ничего более подходящего поблизости не было.

Илийка оказалась недогадлива, а у меня не было времени объяснять, что клофелин подействует только при полном растворении в напитке. Поэтому я сам засунул фломастер в ее чашку и осторожно взболтал напиток. Жрица только зачарованно наблюдала, как пенится шампанское и окрашивается в невероятно-синий цвет (краска каким-то образом просочилась из фломастера). Потом мы пили маленькими глотками из ритуальных чашечек, закусывали шоколадом. Шельда с восторгом поглядывала то на меня, то на игрушечный гробик и блестящую упаковку нижнего белья. Меня же больше интересовала шкатулка с обрубком руки Пориза, вернее зажатый в ней медный цилиндр. Конечно же, он был не чем иным, как второй половинкой ключа – я в этом был убежден, и мне оставалось лишь дождаться, когда подействует клофелин.

Однако лекарство не действовало. Наоборот хранительница реликвии после возлияния и поглощения второй плитки шоколада еще больше приободрилась, подвинулась ко мне и, положив на колени разноцветную коробочку, спросила:

– А здесь что, маг Блатомир? Тоже волшебство?

– Да. Нижнее белье, – ответил я, разрывая упаковку. – Очень модное, между прочим. Это называется трусики, – взяв двумя пальцами изделие от «Шерлей», я покачал им перед жрицей, демонстрируя тончайшие кружева. – А это – лиф. Сюда одевается, – я приложил лифчик к телу Шельды – туда, где он должен быть, и она взвизгнула от восторга – так громко, что у меня возникли опасения: не сбегутся ли сюда остальные служительницы храма.

– Дорогой Блатомир, давай скорее оденем это на меня! – илийка вскочила, радостно размахивая кружевным бельем.

– Но дорогая Шельда, это одевается на голое тело, – попытался я охладить ее порыв. – Лучше тебе это примерить потом. Как-нибудь сама наденешь перед сном.

– Я все прекрасно понимаю, мой милый волшебник, – полушепотом ответила она и обвила рукой мою шею. – На голое тело. Я жрица – а не дурочка, – тут же ее губы жадно прижались к моим. – Помоги мне раздеться, – еще тише сказала она, гладя кончиками пальцев мою спину.