Асия Уэно - Ко(с)мическая опера

— Шут гороховый. Больно, между прочим!

Беззастенчиво вру. Ну, больно немного, но гематома не такая уж большая будет — за неделю рассосется. Самое любопытное, что и Амано, похоже, это знает. Или догадывается. А если так, мне не приходится ждать пощады. Получу сейчас по полной программе.

— Голова болит? От умственного перенапряжения?

Умильно-счастливый взгляд. Как всегда, когда неприятности позади. Понимаю, может показаться, что он надо мной издевается. Есть немного. А еще он на меня злится, и, в общем-то, имеет полное право. Посему спустя пару часов мне предстоит очередной серьезный разговор на тему: «Как бороться с последствиями собственного кретинизма». Представляю, что он пережил, пока не разобрался в ситуации! Нет, не думайте, что он поверил в мою виновность, хотя… Буду думать, что не поверил. Беда в другом: Амано прекрасно знает, как меня может заклинить и заклинивает при каждом удобном случае. И где гарантия, что очередной «аффект» не мог затуманить мой рассудок на несколько мгновений, потребных для убийства? Вполне мог. Временами я сам себя боюсь.

— Не угадал. Болит плечо. От неудавшегося покушения. То есть покушение удалось, но не на меня.

— А на миссис Корт, разумеется! Знаю. Парень свалил.

— Парень?

— По записи в журнале некто «М. Пэйн, служба клининга».

— Очень остроумно.

— Действительно, неплохо, — согласился Амано.

— Приметы? Карточку на него заводили?

— Представляешь, не успели! Кто-то заболел, и его вызвали на замену. Из фирмы по предоставлению этих самых услуг.

— Заболел. Угу. И получил на счет кругленькую сумму. В счет оплаты больничного.

— Скорее всего. Местные копы сейчас выяснением деталей занимаются.

Инспектор Веласко переводила растерянный взгляд то на меня, то на моего напарника.

— Вы, собственно, кто?

Облегченно перевожу дух:

— Первый разумный вопрос за все время. Мы…

— Комический дуэт, призванный поднимать настроение милым барышням! — Амано продемонстрировал одну из своих «особых» улыбок.

— То есть?

Пришлось перехватывать инициативу:

— Мы работаем в Управлении Службы Безопасности. Отдел Специальных Операций. Вы мое удостоверение смотрели?

— Н-нет. Его… не нашли.

— Конечно, не нашли! Я успел первым, — гордо сообщил Амано, продолжая атаковать девушку улыбками.

— Ну ты и гад! Зачем айдишку спер?

— Чтобы полицейский народ угомонился, конечно же. Да и для общего настроения было полезно: преступник вроде схвачен, волноваться не о чем.

— Ага. А я вынужден был…

— Проводить время с совершенно очаровательной дамой.

Все, понеслось. Становлюсь лишним. Или мне это только кажется? В любом случае выходить за дверь под ручку с напарником как-то боязно. Почему? Потому что к больному плечу скорейшим образом присовокупится ноющая челюсть. Хотя нет. До рукоприкладства Амано не опустится. Будет читать нотации, и мою челюсть сведет совсем по другим причинам.

— Может, если все объяснилось, уладим формальности и отпустим меня восвояси?

Они не были против. Оба.

Улица Роз целиком и полностью оправдывала свое название, утопая в белых, розовых и желтых махровых бутонах. Милое местечко. Тихое. Приятное. А вот цель моего визита воодушевления не вызывает.

Вообще-то Амано не хотел отпускать меня одного. Пришлось отговариваться «семейными делами» Насилу удалось. Если бы не Диана… Да, та самая инспектор. Она очень мне помогла. В деле отвлечения напарника от наблюдения за моей скромной персоной.

Так, кажется, здесь. Узенькая калитка. Двор, залитый последним солнечным светом. И тоненькая фигурка на террасе.

— Приехал все-таки… папочка. А мамочку где забыл?

— Твоя мама умерла.

— Круто. А ты, конечно, и не подозревал о моем существовании?

Бывают моменты, когда правда хуже отъявленной лжи. Но солгать? Не смогу. Даже во имя всеобщего блага. Если начинать строить отношения на лжи, ничего хорошего не получится. А мне с этой козявкой нянчиться. Лет шесть. По минимуму.

— Не подозревал. Собственно, и сейчас еще можно все вернуть вспять. Я просто закрою калитку с той стороны. А ты будешь считать, что меня нет на свете.

Такие же светлые, как у Линн, глаза настороженно сощурились. Весь мыслительный процесс был виден как на ладони. Вот сейчас девчонка думает: «Ага, как же — уйдет, и все? Нет уж, не позволю. Пусть помучается за все те годы, что не желал меня видеть!» В принципе я пережил бы и такой хамский ответ, но воспитание пересилило, и упрямо поджатые губы дрогнули:

— Ладно уж, заходи в дом. Я тебя с тетей Мэри познакомлю.

Слова «тетей Мэри» были произнесены с неслабым нажимом. Девочка хочет повоевать? Что ж. Пусть воюет. Только она не знает одного: я не сражаюсь с женщинами. Я всегда им уступаю. И на этот раз уступлю. Хотя бы потому, что волю умершего человека нужно исполнять. Если питаешь уважение к живым.

— Морган! — рявкнул я в буквальном смысле этого слова. С пустого журнального столика, украшающего гостиную Кейна, видимо, одним своим присутствием, слетело облачко пыли. Когда напарник по окончании рабочего дня остановил меня и извиняющимся тоном пригласил в гости — беспрецедентное явление, — я знал, что судьба готовит мне очередной сюрприз, но такого не ожидал.

Ребенок, и так замерший напротив нас, напряженный, как натянутая струна, взвился со своего места. Мне даже показалось, что звон, висящий в воздухе на протяжении недолгого и сумбурного монолога моего напарника, взорвался оглушительным хлопком. По моим нервам. Или это у меня в ушах? С голосом, впрочем, я быстро справился.

— Прости, малыш, мы сейчас вернемся.

Улыбнувшись, я потрепал обретенное чадо по шейке и потянул Моргана вон из комнаты. Куда-нибудь. А точнее, в спальню. Сидели мы в гостиной, она же прихожая: не на кухню же идти, у которой двери нет как явления? Там я припер наглого вруна к стенке и долго, очень пристально и, надеюсь, весьма выразительно на него взирал. Отрешенности и вместе с тем проникновенности моего взгляда мог позавидовать сам Будда, клянусь! Никогда еще ни один мой напарник не держал меня за идиота… настолько доверчиво. Сие зрелище я решил запечатлеть в памяти до конца своих дней.

— Потрясение оказалось для вас настолько сильным, капитан Сэна, что лишило остатков и без того гибнущей морали?

Я с трудом подавил в себе желание оглядеться в поисках Барбары. Какая замечательная ледяная едкость! Злимся, значит…

— Морали? Кто бы говорил!

— Ах, какие мы щепетильные! Думаешь, за тобой ни одного такого, внебрачного, не числится?