Руслан Белов - Тени исчезают в полночь

Когда пьяненький генетик закончил выговаривать последнюю фразу, Худосоков поднял на него свои волчьи глаза и убил его ими. Вернее, приговорил к смерти мыслью: "Ты-то у меня и начнешь все это... в "Волчьем гнезде".

Месяца за три до описанной встречи в ресторане Худосоков купил в Болшеве большой старинный дом. Дом стоял на высоком берегу Клязьмы (рядом с дачами Газпрома и как раз напротив того места, на котором Аль-Фатех убил Черного и его друзей) и прельстил Худосокова возможностью сооружения под ним обширного подвального помещения с подземным ходом на противоположный берег Клязьмы.

К моменту встречи ремонт и переделка дома, названного хозяином "Волчьим гнездом" [45], а также тайные подземные работы были в основном завершены. На первом этаже подземелья, площадью около 250 квадратных метров, Худосоков устроил свой командный пункт, КПЗ и общежитие (казарму) для зомберов (все строительные рабочие-украинцы зомбировались по, мере выполнения ими своей части работ). Второй (нижний) этаж, сооруженный впрок, пустовал, и именно там Худосоков решил устроить лабораторию по изучению возможности химической коррекции идеологической позиции человека. Там же для научного персонала были устроены жилые помещения со всеми удобствами.

Персонал лаборатории был набран в течение недели – люди Худосокова просто-напросто наняли в Москве и Питере десяток способных молодых генетиков и биохимиков якобы для контрактной работы в Иране и Ираке. Они были тайно привезены в "Волчье гнездо", обработаны там зомбирантом второго поколения (от которого Худосоков в свое время отказался) и присоединены к генетику-выпивохе, к тому времени уже вполне освоившемуся в подземных лабораториях.

Результаты зомбирования были более чем удовлетворительными – ученые стали гениями, полными идей и не знающими усталости. Шестеро ученых сразу после трансформирования загорелись поставленной задачей и немедленно сели составлять список необходимого оборудования и материалов; двое ломались два дня, но в конце концов согласились принять участие в работе при условии, что по завершении исследований они смогут опубликовать полученные результаты под своими именами. Девятый ученый после укола перестал реагировать на окружение и в задумчивости ходил по лаборатории из угла в угол. А десятый сделался художником и принялся изрисовывать подручными средствами все свободные поверхности подземелья (преимущественно он творил портреты). Худосоков хотел было этих двоих ликвидировать, но коллеги вступились за них и просили оставить для разнообразия.

Через неделю подпольная лаборатория была полностью оборудована (правда, для этого финансовым работникам Худосокова пришлось экспроприировать пару-тройку провинциальных банков средней величины) и очень скоро, снабженная необходимым генетическим материалом, начала функционировать 24 часа в сутки. Необходимые образцы ДНК были взяты всякими правдами и не правдами у пятнадцати принципиальных коммунистов, пятнадцати оставшихся на свободе демократов эпохи Горбачева [46], пятнадцати жириновцев, пятнадцати умников, считавших политику грязным делом, и, естественно, пятнадцати членов НСДАП.

Для биохимических и иных исследований в отдельных камерах с телевизорами, тренажерами, четырехразовым сбалансированным питанием (и резиновыми куклами по средам и воскресеньям) содержали по два самых отъявленных приверженца каждого из перечисленных выше политических течений.

Первое время работы продвигались туго – не хватало кое-какой суперсовременной западной техники. Когда на одной из планерок об этом доложили Лаврентию (так назвали ученые Худосокова), тот подумал немного и затем спросил:

– А может быть, вам еще и специалисты западные нужны? Сейчас в Киеве работает международная конференция биохимиков... Вот список ее зарубежных участников.

Ученые переглянулись и назвали троих – японца, англичанина и американца. Через день эти ученые были выкрадены террористами, изъяснявшимися по-чеченски, а еще через день – обработаны зомбирантом-гениализатором и присоединены к научному коллективу "Волчьего гнезда". Они же рассказали Худосокову, каким образом и где можно достать необходимую западную технику.

Через месяц, однако, исследования зашли в тупик. И когда ученые поняли, что поставленная цель в обозримом будущем совершенно недостижима, девятый ученый перестал ходить из угла в угол и сказал три простые фразы. И через неделю после этого гласа биохимические процессы, влияющие на политическую ориентацию, были установлены и досконально изучены, а еще через неделю был получен препарат, подавляющий все ориентации, кроме, естественно, национал-социалистической.

Препарат этот (Худосоков назвал его зловеще – "Бухенвальд-2") был весьма сложен по химическому составу, но прост в изготовлении, не имел цвета, вкуса и запаха и предназначался исключительно для внутреннего применения.

После наладки его промышленного производства Худосоков, прекрасно зная, что для овладения Россией необходимо прежде всего овладеть Первопрестольной, начал немедленно внедрять своих зомберов во все хлебокомбинаты и пекарни Москвы и Московской области... В час "X" они должны были подмешать "Бухенвальд-2" во все хлебобулочные и кондитерские изделия...

Ни к вечеру, ни на следующий день Борис не приехал, и все потому, что на втором часу пребывания в Болшеве свобода его передвижения была насильственно ограничена четырьмя квадратными метрами подземного бетонного сооружения.

Короче, Бельмондо угодил в подземелья "Волчьего гнезда"... Дело в том, что он сразу попал в точку, установив свой этюдник прямо напротив подмосковной резиденции Худосокова. Как водится, вокруг него скоро собрались любители живописи. Борис, как и все мы, закончивший свое художественное образование на первой коробке цветных карандашей "Искусство", не ожидал такого наплыва зрителей и вместо дома под корабельными соснами решил нарисовать "Черный квадрат с трубой и покосившейся лестницей".

Среди зевак, естественно, преобладали люди Худосокова, сразу понявшие, что перед ними либо неопытный фээсбэшник, либо идиот. И когда Бельмондо уже заканчивал закрашивать свое творение голландской сажей, к нему подошел милиционер, взял под козырек и, криво улыбаясь, сказал, что господина Малевича срочно вызывают на пленарное заседание Российского союза художников. И Борису пришлось пройти в переулок, откуда он и попал прямиком в КПЗ "Волчьего гнезда".

Первым его посетителем стал Худосоков. Он долго разглядывал Бельмондо, безучастно лежащего на нарах.