Дмитрий Мансуров - Настоящие охотники за галлюцинациями

– Самогонка испортилась, – всплакнул Федор. – Я после твоего ухода решил тяпнуть стакашку, а она мне, как вода. Я – вторую из другой бутылки, а там тоже вода. Я отхлебнул из каждой бутыли – моя самогонка превратилась в чистую воду! Только запах и остался!

– Безалкогольная водка? – ахнул Владислав. – Ты с ума сошел ее выбрасывать! Это же гениальное изобретение.

– Изуверское, а не гениальное, – возразил Федор. – Водку для чего пьют?

– Тебе лучше знать.

– Вот именно. Водку пьют, чтобы почувствовать себя человеком и освободиться от оков мироздания.

– Правда? – не поверил Владислав. – А я думал, чтобы освободиться от оков мироздания, люди траву курят или грибы поглощают в немыслимых количествах… С безалкогольной водкой ты всегда будешь трезвым и не наделаешь глупостей, что в этом плохого?

– Да кому она нужна, твоя трезвость?! – возмутился Федор. – Тысячи лет люди создавали ядреный алкоголь, а ты смеешь утверждать, что они были глупцами?

Владислав решил переменить тему, пока сосед не решил перейти от уговоров словами к физической расправе. Победу он вряд ли одержит, но нанести увечья осколками бутылок сумеет запросто. Лучше не рисковать, тем более, когда на кону безоблачное существование сына и лаборантки.

– А раньше с тобой такое случалось? – спросил он.

– Ни разу, – ответил Федор и бросил в мусоропровод еще две бутыли. – Я неделю пытался понять, что случилось, и кто навел на меня порчу? Даже самогонный аппарат разобрал и собрал заново – а все равно никакого результата! Я не могу напиться… Я – пропащий человек! Что мне теперь делать?

– Купить водку в магазине.

– Ни в жизнь. Там грабительские цены.

– Тогда ходи трезвым, – не сдержался Владислав. Для него трезвость была нормой жизни, и ничего плохого он в этом состоянии не находил.

– Да ты с ума сошел? – ахнул Федор. – На трезвую голову выжить в нашем мире нереально! Раньше, чуть что не так – стакашку принял, и жизнь – прекрасна! А на трезвую голову только кошмары и видишь! Я же нервничать начну, я не выдержу, я в психушку попаду, и какая от меня там польза?

– По большому счету, ее и сейчас от тебя никакой, – честно ответил Владислав.

– А вот это не твоего ума дало, – отрезал Федор.

– Разумеется, – кивнул Владислав. – Спички не поджигай, а то весь подъезд спалишь к чертям собачьим… кстати, надо проверить!

– Что проверить? – не понял Федор.

Еще две бутыли улетели по мусоропроводу к мусорному баку. Далекий звон показал, что приземление состоялось.

– Есть ли у собак черти? – сказал Владислав.

– Влад, ты часом, умом не тронулся? – Федор сглотнул, представив, что Владислав внезапно выхватит из кармана огромный тесак и превратит бедолагу-соседа в мясное крошево из фильмов ужасов или обычной мясорубки.

– Фантазия у меня разыгралась, – отбился Владислав. – Завидно?

– На фиг мне такая стрёмная фантазия, – ответил Федор. Еще две бутыли в мусоропровод, и еще один звук разбившейся посуды. Владислав понял, что нашел новое действие, за которым мог бы наблюдать часами. – Я хочу найти чемодан со ста миллионами и купить себе виллу на Канарах – вот моя фантазия. Черти меня не интересуют ни собачьи, ни кошачьи, ни вообще никакие.

– А кому ты там нужен, на Канарах? – возразил Владислав. – Вас таких миллионы, а Канары крохотные. Лучше в Сибирь – она огромна, там всем места хватит.

– Сам езжай в свою Сибирь.

– Я оттуда, если ты не в курсе.

– И зачем ты сюда понаехал, если там хорошо и просторно?

– Отправили в ссылку.

– Сюда?!

– А куда еще можно отправить из Сибири, как не в теплые края?

Федор задумался. Две бутыли выскользнули из его рук в мусоропровод, и снизу снова донесся звук разбитого стекла.

– В Норильск, например, – предложил он. – Суровый край, вечная зима с небольшим перерывом на весну и осень плюс один день теплого лета, который все люди обычно проводят на работе.

– Слушай, Федор! – воскликнул пораженный Владислав. – Эта неделя значительно обогатила твои мозги. Ты откуда про условия жизни в Норильске узнал, если в том месяце не смог бы сказать, где вообще находится Таймыр, и чем он является! Если не будешь пить еще год-другой, то чувствую, что академиком станешь.

– Тебе легко говорить, – Федор и отправился в квартиру за новыми бутылями. – А мне каждый день все хуже и хуже. Знаешь, какая ломка начинается, если неделю не пить?

– Догадываюсь… – кивнул Владислав.

– Ты не можешь об этом догадываться, – раздался приятный женский голос из-за спины Владислава. – Даже теоретически. Трезвенникам не дано знать то, что переживают алкоголики без любимого спирта.

Владислав повернулся, чтобы посмотреть на нового собеседника. Кем бы ни была эта женщина, она либо любила вставить красное словцо в чужую беседу, либо сама переживала то, что сейчас переживает Федор.

– Вы ему сочувствуете? – успел спросить он перед тем, как повернулся. А когда увидел, с кем беседует, то ненадолго потерял дар речи и практически проглотил язык. Обладательницей приятного голоса оказался скелет в черном балахоне с капюшоном, держащий в руке никелированную и оттого ярко сверкающую косу.

– Я от него тащусь, – ответил скелет.

Владислав сглотнул и почувствовал, что во рту пересохло. Зеленые черти – это еще куда ни шло, но видеть перед собой Смерть – это уже перебор, такого даже алкаши не видят.

– А ты… Вы… ты… Вы… ты… – хриплым голосом произнес он.

– Двоюсь в глазах, что ли? – поинтересовалась Смерть. – Скажи, друг, ты с перепою, или сам по себе косой ходишь?

Владислав протер глаза, но скелет на лестнице и не подумал исчезнуть.

– Ты к кому? – выдавил Владислав.

– Уже не двоюсь, ага?

– Тебя и одной много… Так, к кому?

– Есть варианты? – заинтересовалась Смерть. – К Федору, но если предложишь кандидатуру посимпатичнее, пойду к ней. – Смерть наклонила голову и посмотрела на собеседника с повышенным интересом. – Или ты к себе зовешь?

Владислав икнул и отчаянно отрицательно закивал головой.

– Как-нибудь в другой раз, – ответил он, чувствуя, как кровь стынет в жилах. – Лет через сорок-пятьдесят…

Смерть захихикала, и у Владислава по спине пробежали мурашки, пытаясь согреться.

– Как скажешь, – ответила она. – Назовись, а то не люблю приходить к анонимам.

– Владислав, – представился тот.

– Очень приятно, – Смерть сделала книксен. – Делириум Тременс к Вашим услугам.

– Делириум Тре… – автоматически повторил Владислав, поражаясь тому, как необычно называет себя Смерть. Из глубин подсознания всплыли энциклопедические знания, и когда Смерть прошла мимо Владислава, направляясь в квартиру Федора, перед внутренним взором Владислава появилась надпись, являвшаяся переводом необычного имени. – То есть, ты – Белая Горячка?!