Игорь Чубаха - За пригоршню астрала

А ветер исполосовывал тучи, словно маньяк бритвой женскую ночную рубашку. Но светлее не становилось, и дождь не прекращался. Распоротое вдоль и поперек небо истекало дождем. А ветер подхватывал горсти капель и швырял в лицо, если нечаянно оглянуться поперек их траектории.

– Почему ты без машины? – будто пытаясь уклониться от неприятной темы, спросила Светлана.

– Это сейчас не главное, – постарался увернуться от особо злого порыва ветра, но схлопотал все-таки порцию дождя Стас.

– А что сейчас главное, милый мой дружочек? – нет, ирония не была ведущей интонацией в голосе девушки. Ирония пыталась заслонить беспокойство, а может быть и страх. И в чем причина этого беспокойства – Стаса интересовало в первую очередь.

– У тебя плохо получается.

– Что?

– Притворяться. На самом деле ты дрожишь не меньше меня. – Стас чувствовал себя крайне неловко в новых плаще и костюме. Плащ продувался ветром, не то, что любимая куртка. Костюм жал под мышками, брюки норовили сползти, а ремень купить не догадался. Да и туфли, честно говоря, натирали.

– А как я должна себя чувствовать под дождем и на ветру? Да еще рядом с психом?

– Признайся, ты тогда не просто так позвонила в газету? – Cтас держал правую руку глубоко в кармане. Словно убийца, прячущий выкидной нож.

Прохожих вокруг, естественно, не было, только редкие машины бороздили лужи. С трех сторон вздымались громады многоэтажек. С одной – за полоской жухлой травы, строительными вагончиками и загадочными бетонными конструкциями долгостроя прятался рябой от дождя Финский залив. На периле моста дрожал под порывами ветра и ждал смерти больной мокрый голубь.

– Легко. Сознаюсь. Я тогда не просто так позвонила в газету.

– Не кривляйся. Это кольцо было приманкой? – Стас пытался говорить, чуть свернув голову в сторону залива. Если последние события творились не наяву, а только мнились, то мания преследования Стаса могла претендовать на место в книге Гиннеса. Ему все время кто-то дышал в затылок, его сопровождали косые взгляды. Стоило ему где-нибудь появиться, как окружающие многозначительно замолкали. И он был не настолько самонадеян, чтобы не бояться со всех сторон нацеленных прослушивающих микрофонов дальнего действия.

– Легко. Сознаюсь. Это кольцо было приманкой.

– Ты ожидала, что на кольцо клюнет кто-то вроде меня?

Света вздохнула, пряча глаза. Но скорее не от Стаса, а от дождя:

– Сознаюсь. Я ожидала, что кое-кто клюнет. Но другой. Звонок в газету оказался ошибкой. Вместо того, кого я искала, появился симпатичный мальчик. Мне было плохо, и симпатичный мальчик оказался как нельзя кстати. Мы с ним чудесно трахнулись. А потом он надумал меня обворовать.

– Я не собирался тебя обворовывать!

– Ну конечно. Взял кольцо. Не оставил телефон. Исчез.

– Я не исчез! – Стас потянулся левой рукой к Свете, но оказывается, только чтобы сорвать с рукава сиреневой куртки магазинный ярлык. Сорвать и пустить терзаться по ветру.

– Ну конечно. Ты появился, когда припекло! Потащил в магазин, нарядил с головы до ног, как какую-то содержанку...

– Я не собирался тебя обворовывать! Если хочешь, я сейчас же верну тебе это кольцо. Хотя мне оно, как это ни смешно, сейчас нужнее, – и Стас выдернул руку из кармана. И разжал. Дождевая капля взорвалась об тусклый серебряный шип. – Но только скажи сначала, кого ты ловила кольцом на удочку?

– А может быть и действительно тебя? Симпатичного мальчика, с которым чудесно трахнулась. Который надумал меня обворовать. А потом выследил у подъезда и приволок на другой край города. У которого созрело столько же вопросов, сколько у меня. И с которым, если мы друг другу поведаем о проблемах, может, совместно попробуем найти ответы.

– Ты уверена, что тебе это надо? Ты не представляешь, как я влип. А обновки я купил против микрофонов. Сейчас есть такие микрофоны на булавках. Если за нами всерьез следят, то одежду нашпиговали микрофонами.

– Может, и ты не представляешь, как я влипла? Но у тебя есть информация, и у меня есть информация. Давай друг дружке поплачемся, как на духу.

– Ты не поверишь.

– Могу поспорить, ты тоже, – Света, морщась от дождя, оглянулась. И выглядело это, будто не только Стас боится слежки, а и она.

– Ладно. Тогда скажи, откуда у тебя это кольцо?

– Легко. Сознаюсь. Это кольцо носил некий человек. Главный бухгалтер казино «Рошаль». Не знаю чем, но оно запало мне в душу, и я попросила примерить. Хотя терпеть не могу бижутерию. Он тут же его снял и подарил. Сказал, что я также должна отдать первому, кто попросит. Иначе счастья не будет.

– А он? Ему счастье привалило? – Стас яростно передернул плечами – дождевая вода таки просочилась за шиворот.

– Не знаю. Через десять минут он умер. Может быть, это оказался для него самый лучший выход. Теперь твоя очередь исповедоваться.

– Нет-нет-нет. Скажи, это был твой муж?

– Елки-моталки, Стас! Вечно ты все испортишь, – в глазах девушки вспыхнула отчаянная бесшабашность, – Стоим под дождем, от шпионов прячемся, страшными историями друг дружку пугаем, а ты – и вдруг о муже спрашиваешь! Весь кайф насмарку!

Нет, Стас не поверил в изображаемую веселость. Стасу хватило жизненного опыта понять, что это банальная бравада. Бравада в момент смертельной опасности. И Стас вдруг махнул с кошачьим шипением разверзающему лужи Новосмоленской набережной «москвичу». И шофер затормозил.

– Садись, – подхватил антиквар девушку под локоть.

– Куда? – она не то, чтобы сопротивлялась. Но было понятно, что без хоть какого-нибудь вразумительного объяснения в незнакомую машину уже не сядет.

– Тут рядом. Живет некая... ведунья. Авось она нам все разжует.

– А если не разжует?

– Как минимум свою часть истории я хочу рассказать при ней.

Света неожиданно легко согласилась и вжалась на заднее сиденье машинки, где как минимум было тепло и сухо. Стас захлопнул за ней дверцу. Прикосновение к дверной ручке было неприятным, ручка была холодной и влажной, и это ощущение надолго запомнилось, как легко запоминаются ненужные подробности.

...Петя вспомнил ненужную подробность: ручка двери в кабинет шефа почему-то всегда была холодной и влажной, и касаться ее очень не хотелось. И каждый раз думалось, что только-только в кабинете мыла пол уборщица, а потом этими же грязными мокрыми руками дверь запирала.