Terry Pratchett - Санта-Хрякус

Двери тем не менее захлопнулись. Другие сантаславы поспешили удалиться в более благоприятные районы города. «Доброжелательность» – это слово придумал человек, никогда не встречавшийся со Старикашкой Роном.

Нищие перестали петь, за исключением пребывавшего в своем собственном мирке Арнольда Косого.

– …Никто не знает, каково ботинок вареный есть…

Но вскоре даже его затуманенное сознание зафиксировало изменения в окружающем мире.

Задул противный ветер, снег посыпался с деревьев. Снежинки закружились в воздухе, и нищим вдруг показалось (наверное, показалось, ведь стрелка их психических компасов не всегда указывает направление на реальность), что откуда-то сверху доносятся обрывки спора.

– Я просто хотел сказать, хозяин, все это не так просто…

– ПРИЯТНЕЕ ДАРИТЬ, ЧЕМ ПОЛУЧАТЬ, АЛЬБЕРТ.

– Ошибаешься, хозяин: дороже – однозначно, но приятнее? Нельзя же ходить повсюду и…

На заснеженную улицу посыпались какие-то предметы.

Нищие пригляделись. Арнольд Косой поднял сахарную свинью и быстро откусил ей пятачок. Старикашка Рон подозрительно прищурился на отскочившую от шляпы хлопушку, потом поднес ее к уху и потряс.

Человек-Утка открыл пакетик с конфетами.

– Мятные сосульки? – удивился он. Генри-Гроб снял с шеи связку сосисок.

– Разрази их гром? – неуверенно произнес Старикашка Рон.

– Это хлопушка, – пояснил пес и почесал за ухом. – Нужно дернуть за веревочку.

Рон, ничего не понимая, помахал хлопушкой.

– Дай сюда, – велела дворняга и зажала конец хлопушки в зубах.

– Ничего себе! – воскликнул Человек-Утка, зарываясь в сугроб. – Да здесь целая жареная свинья! А еще почему-то не разбившееся блюдо с жареной картошкой! А это… смотрите… неужели в этой банке икра?! Спаржа! Консервированные креветки! О боги! Что будем есть на ужин, Арнольд?

– Старые башмаки, – ответил Арнольд, открыл коробку с сигарами и облизнул одну из них.

– Просто старые ботинки?

– Нет, не просто. Фаршированные грязью и с гарниром из жареной грязи. Хорошей грязью, уверяю тебя. Приберегал специально до праздника.

– Но мы же можем полакомиться гусем!

– А нафаршировать его ботинками можно?

Хлопушка с треском взорвалась, и они услышали, как зарычала думающая за Старикашку Рона дворняга.

– Нет, нет, нет! Колпак нужно надеть на голову, а смешное изречение – прочитать!

– Десница тысячелетия и моллюск? – поинтересовался Рон, передавая листок бумаги Человеку-Утке, который считался мозговым центром группы.

Тот внимательно изучил изречение.

– Так, посмотрим… Здесь говорится: «На помосчь! На помосчь! Я свалился в какуюта драбилку, и мне надаело бегать внутри этаво калеса. Памагите мне выбратся…» – Он несколько раз перевернул листок. – Больше ничего, за исключением пары пятен.

– Записка от домашнего хомяка. Всегда одни и те же тупые шутки, – недовольно проворчала дворняга. – Постучите Рона по спине. Если он не перестанет смеяться, то… Ну вот, так я и знал. Ничего нового в этом подлунном мире.

Нищие в течение нескольких минут собирали окорока, бутылки и банки, потом все погрузили на тележку Арнольда и направились вниз по улице.

– Откуда это посыпалось?

– Сегодня же страшдество.

– Да, но кто вешал чулки?

– Никто. У нас, кажется, вообще их нет.

– Я повесил старый ботинок.

– А так можно?

– Не знаю. Но Рон его съел.

«Я жду Санта-Хрякуса, – думал Думминг Тупс. – Сижу в темноте и жду Санта-Хрякуса. Я, приверженец натуральной философии. Я, который в уме может вычислить квадратный корень из двадцати семи целых четырех десятых [22] По мнению Тупса, это будет «приблизительно пять с хвостиком». Но он хотя бы попытался. . Что я тут делаю? Хорошо хоть, чулки еще не начал развешивать. Хотя…»

Еще некоторое время он сидел неподвижно, а потом решительно снял остроносую туфлю и принялся стягивать носок. Всякую интересную научную гипотезу следует проверить на практике…

– Еще долго, как ты думаешь? – спросил из темноты Чудакулли.

– Обычно считается, что доставка должна быть произведена до полуночи, – ответил Думминг и резко сдернул с ноги носок.

– С тобой все в порядке, господин Тупс?

– Да, конечно. Э… у вас случайно нет кнопки или маленького гвоздика?

– Кажется, нет.

– Ладно, все в порядке. Я нашел перочинный нож.

Через несколько секунд Чудакулли услышал какие-то странные шорохи.

– Как пишется «электричество», сэр? – Чудакулли задумался.

– Не знаю, никогда не приходилось писать это слово.

Опять воцарилось молчание, которое вдруг нарушилось громким «бряком». Библиотекарь во сне заворчал.

– Что ты там делаешь?

– Уронил лопатку для угля.

– Но что ты ищешь в камине?

– О… просто… решил посмотреть. Небольшой эксперимент. Никогда не знаешь…

– Что не знаешь?

– Просто не знаешь… понимаете?

– Иногда знаешь, – возразил Чудакулли. – Думаю, сейчас я знаю гораздо больше, чем раньше. Поразительно, и чего только иногда не узнаешь. Порой я даже задумываюсь: а что еще мне предстоит узнать?

– Этого никогда не знаешь.

– Согласен.

Высоко над городом Альберт повернулся к Смерти, который, казалось, упорно избегал его взгляда.

– Хозяин, я все видел! Ты даже не прикасался к мешку! Кроме того, там не может быть сигар, персиков в коньяке и блюд со всякими замысловатыми заграничными названиями!

– Я ВСЕ ДОСТАЛ ИЗ МЕШКА. – Альберт подозрительно посмотрел на него.

– Но сначала ты туда все положил, верно?

– НЕТ.

– Положил, сознайся.

– НЕТ.

– Ты все это сам положил в мешок.

– НЕТ.

– Где-то взял, а потом положил.

– НЕТ.

– Но ты же положил все это в мешок.

– НЕТ.

– Положил.

– НЕТ.

– Я точно знаю, что положил. И откуда же взялось все это?

– ОТТУДА, ГДЕ ЛЕЖАЛО. ПРОСТО ЛЕЖАЛО.

– Целые жареные свиньи просто так не валяются. Во всяком случае, я их посреди дороги ни разу не находил.

– АЛЬБЕРТ, ВСЕ ЭТИ ПРОДУКТЫ… ОНИ ВСЕ РАВНО…

– Пару труб назад мы пролетали над шикарным рестораном…

– ПРАВДА? Я НЕ ЗАПОМНИЛ.

– И мне показалось, ты задержался там несколько дольше, чем обычно.

– НЕУЖЕЛИ?

– И как, позволь спросить, все это, кавычки открываются, просто лежало, кавычки закрываются?

– ПРОСТО… ЛЕЖАЛО. ПОНИМАЕШЬ? В ЛЕЖАЧЕМ ПОЛОЖЕНИИ.

– На кухне?

– НАСКОЛЬКО Я ПОМНЮ, В ТОМ МЕСТЕ И ПРАВДА БЫЛО ЧТО-ТО КУЛИНАРНОЕ.

Альберт поднял дрожащий палец.

– Хозяин, ты украл чей-то страшдественский ужин!

– ЕГО ВСЕ РАВНО СЪЕДЯТ, – попытался оправдаться Смерть. – КСТАТИ, ТЫ МЕНЯ ПОХВАЛИЛ, КОГДА Я УКАЗАЛ НА ДВЕРЬ ТОМУ КОРОЛЮ.

– Да, но там ситуация была несколько иной, – уже не так запальчиво произнес Альберт. – Санта-Хрякус не для того лазает по трубам, чтобы слямзить чей-то ужин!