Артем Тихомиров - Невеста тролля

Решив положить конец этой кутерьме, я остановился и повернулся назад. Толпа детей замерла, сразу стало тихо, как в глубокой пещере. Может быть, малышня решила, что я расскажу им сказку – иначе почему тогда они так смотрят? С надеждой? Будучи добрым и воспитанным, я бы сделал это, но только мне нужно было идти дальше. Если я задержусь, моя невеста разгневается и опять разволнуется, что ей явно не на пользу. Лучше всего было объяснить детям, что я спешу. Только я приготовился выполнить эту нелегкую задачу, как в нос мне попала какая-то пушинка. Так быстро, что я чихнул в тот же миг, не успев приготовиться.

Раздался треск, несколько веток оторвались от ближайших деревьев и упали, покатившись по дороге. Детский хор протянул нечто вроде: «А-а-а!» – и, когда я открыл глаза, куда-то исчез. Ни одного ребенка рядом не оказалось, – словно по мановению волшебной палочки, – и я не заметил даже самого завалящего мальчугана. Передо мной встала новая загадка. Куда они подевались? А, должно быть, вспомнили о срочных делах у себя дома и ушли, пока я чихал! Что же, вполне разумное объяснение. Да и потом – их родители наверняка будут волноваться, если возлюбленные чада пропустят обед или ужин. Вот моя мамаша очень волновалась в таких случаях. Когда я опаздывал, она орала на всю округу: «А, явился, а я уж думала, ты не придешь!» Она бы очень расстроилась, пропади я пропадом в самый неподходящий момент.

Убедившись, что дети отправились по своим делам, я развернулся и потопал следом за лошадью Рофиррика, чья задняя часть (я имею в виду лошадь) виднелась впереди шагах в семидесяти.

Лес благоденствовал, и если бы его тишину не нарушали вопли Бьянки, разговаривающей с магистром Чиквасором далеко впереди, было бы совсем замечательно.

Так начались новые приключения, о которых я и поведаю далее, если у меня хватит на это мозгов.

Мне было приказано не терять процессию из вида, но два или три раза я почему-то оказывался впереди всех, за что меня ругали и грозили устроить головомойку. Угрозы исходили исключительно от принцессы. Всю дорогу она блажила, точно базарная сумасшедшая, повергая в ужас лесные дебри, через которые мы несли наши стопы. Поразмыслив, я решил все-таки идти помедленней. Моя задача – заботиться о своей невесте, а значит, я просто не имею права допустить, чтобы она вдруг охрипла. Если такая красивая девушка будет изъясняться голосом, похожим на скрип потрескавшегося пня, в мире определенно воцарится бардак и безобразие.

Сколько миль мы преодолели в сторону востока, не знаю, но вдруг вышла остановка. Ее я не заметил и, не зная об общих планах, протопал мимо своих спутников. В тот момент я почему-то очень сильно загрустил по дому и размечтался о пироге из болотных жаб, который так вкусно печет мамаша Глибба. За кусочек этого тролльского народного кушанья я отдал бы сейчас все вкусности мира. Но у меня не было ни кусочка пирога с жабами, ни всех вкусностей мира, поэтому пришлось смириться.

Когда я смирился, то почувствовал щекотание в своем затылке. Протянув туда руку, я почесал это место и понял, что в меня чем-то кидают. И орут. Остановившись, я обернулся. Все стояли посреди большой лесной проплешины и исполняли танец, состоящий из криков и разных движений. Эх, Проклятие Непролазной Тупости! Сколько бед принесло оно мне и моим соплеменникам! Вот если бы был способ избавиться от него – каких высот бы достигли тролли!.. Вот интересно!

В лоб мне ударил очередной камень, который, как я догадался, запустила ловкой рукой Бьянка.

– Иди сюда, остолоп, насморк тебя задери! О, я сойду с ума! Когда закончится этот тупизм, кто мне скажет?! – провизжала она.

Рофиррик придвинулся к ней, чтоб немного успокоить, но у Бьянки имелись другие планы – мне почудилось, что она собирается закатить один из тех знаменитых скандалов, какие грохотали не так давно в королевском дворце. Я уже немного научился понимать повадки моей странной невесты и смело поставил бы сапоги на то, что сейчас грянет небольшой (или даже большой) Рагнарок.

Пока я занимался тем, что мне приказала Бьянка, то есть возвращался на проплешину, чародей решил взять инициативу в свои руки. В тот момент, когда принцесса вырвалась из заботливых рук секредуря и собиралась залепить ему затрещину, мэтр Чиквасор бросил какую-то блестящую пыльцу Бьянке прямо в лицо. Она сделала вдох и повалилась на траву. Наше сообщество мигом пришло в состояние, близкое к негодованию, но старый чародей по-учительски поднял палец вверх.

Подвластные этому жесту, я и Рофиррик замерли как вкопанные. Мы походили на моего двоюродного дядю Сумакуса, которого однажды поразил столбняк у порога собственного дома. По правде, это был не столбняк, а заклинание, брошенное одной колдуньей по наущению дядиной жены, которой не нравилось, что Сумакус завел себе приключение на стороне. В состоянии полной неподвижности бедняга простоял целую неделю, обдуваемый ветром и поливаемый дождями. Заклятие колдунья сняла лишь после того, как дядя поклялся жене в вековечной верности и тому подобном.

В общем, стояли мы, как дураки, точнее, как мой дядя Сумакус, и пялили глаза друг на друга. Принцесса лежала на траве с такой безмятежностью, словно была вовсе не принцесса, а лесная нимфа какая-нибудь.

– Как прекрасно безмолвие, – сказал магистр Чиквасор. – Не правда ли, друзья мои? Только послушайте!

Мы послушали. И не услышали ничего, кроме нерешительного шелеста ветра и бодренького похрапывания девицы.

Потом Рофиррик спросил:

– А с ней ничего не будет?

Магистр не услышал, ему пришлось воспользоваться своей трубой.

– А-а! Нет, ничего не будет, друзья мои. Это обычное Заклинание Забытья. Его еще принимают в медицинских целях, если кого-то мучает бессонница.

– А почему мы остановились?! – проорал секредурь. Не было гарантии, что Чиквасор услышит о первого раза. С этим субъектом надо вести себя громче, чем с другими.

– Дело в том, молодой человек, что до Брашвенга довольно далеко, а мое старое изношенное тело уже не такое, как в молодости. Если мы будем двигаться прежними темпами, мой дом покажется на горизонте только послезавтра вечером, – промычал, преисполнившись скорби, магистр. – А у меня там морские свинки не кормлены. И все потому, что мой последний камердинер сбежал с моей кухаркой.

Рофиррик спросил, как это могло случиться. На что Чиквасор отреагировал гневной тирадой, в которой выразил свое отношение к падению нынешних нравов и бессовестной сущности некоторых типов, интересующихся не выполнением долга, а личной выгодой. Насколько я понял, этот прохвост (камердинер) свистнул перед уходом все столовое серебро. Его невеста (кухарка) тоже не пожелала покидать работодателя с пустыми руками и унесла тумбочку, где обыкновенно хранились чародеевы полотенца.