Степан Вартанов - Муравейник

«Стоять!!!»

«Лежать?» — робко предположил Пьер.

«Молчать!»

«Стрелять?»

— В чем дело? — прервал затянувшуюся мысленную перепалку капитан.

— Они потребовали спиртное и продукты… — Алек осторожно ощупал заплывший глаз.

— Мы имеем право. — Говоривший хотел, видимо, сказать это гордо, но ему сильно мешал направленный на него кольт.

— Продукты нормированы, — жестко сказала Анна-Мария, пытаясь проигнорировать предложенный маленьким негодяем сценарий показательной казни, — зато карцер — без ограничений.

— Вы не имеете…

— Марш! Пьер, заткнись! Я сказала — марш!

«Если это — цветочки, — подумал капитан, — то каковы же будут ягодки?»

Ночь, как время высадки, вызвала немало споров. Но в конце концов победила точка зрения профессора Беркли. Хищники — если вездеход был уничтожен хищниками — вряд ли охотятся круглые сутки, насекомые будут спать, и даже цветы, распространяющие ядовитую пыльцу, вполне могут закрыться. Сим и Тина видели в темноте, на остальных приходилось два прибора ночного видения и один подводный ультрафиолетовый фонарь. Обычные фонари, разумеется, были у каждого, и ни одна экспедиция не могла похвастаться такой разношерстной коллекцией фонарей. Впрочем, приборы ночного видения не использовали, они от фонарей слепли.

Профессор Беркли сидел за дисплеем полевой лаборатории, пытаясь составить впечатление о планете. Впечатление было очень противоречивым. Уничтоженный вездеход. Вечный туман. Уничтоженный джампер их собственного теплохода. Ионный след в стратосфере — чей-то зонд? Упавший спутник? Просто метеорит? Ни на йоту не изменившееся почти за двое суток давление воздуха. Полнейшее безветрие — при весьма солидных колебаниях температуры.

Запищала одна из расставленных профессором вдоль борта ловушек. Что бы там ни запуталось в сверхпрочной сети, оно было большим… Килограммов сто.

Профессор мысленно воззвал к Пьеру, дождался подтверждения, что помощь идет, и запустил лебедку, вытягивающую добычу из океана.

Спасло его то, что последние три года он почти безвылазно провел на Изумрудной — планете, на которой без параноидальной осторожности и быстрой реакции нельзя прожить и дня. Добыча не пыталась уйти, она сама лезла по канату вверх. Темно-красная, раздутая посередине сколопендра — едва рассмотрев своего гостя, профессор бросился наутек, не успев ни обдумать свои действия, ни попытаться применить оружие — капитан выдал ему довольно мощный электрошокер. Гигантские клешни щелкнули в воздухе, там, где голова профессора мелькнула на миг над бортом.

— Выпусти твела.

— Уже, — отозвался Пьер.

— Запрись в каюте.

— Что?!

— Это приказ, — подтвердил капитан. — Владимир?

— На подходе.

— Аня?

— Я в трюме, не успеть.

— Профессор, оно опасно?

— Расстреляйте с максимальной дистанции, — отозвался Беркли. — Не знаю, лучше не рисковать. — Он захлопнул за собой дверь, ведущую на пассажирскую палубу, зафиксировал замок и с опаской выглянул наружу через круглое стеклянное окошечко. К его огромному облегчению, тварь не собиралась крушить лабораторию, она преследовала его, Бенджамена Беркли. Профессор отошел от двери и встал у основания лесенки, ведущей наверх. Он полагал, что если твелу удалось пробить пластиковую дверь головой, то то же самое может быть сделано с помощью клешней.

Твел оказался на месте происшествия первым — и драться не стал. Будь на месте сколопендры, скажем, тигр, твел «сделал» бы его за несколько секунд. Но драться с членистоногими твел не умел, их просто не было на Изумрудной. Сколопендра оставила в покое разбитую наполовину дверь и двинулась в сторону твела. Тот побрел прочь, приноравливаясь к скорости своего противника.

О том, что оставшийся на борту твел будет использован в качестве охраны, пассажиры знали. Знали они и то, что если твела не трогать, то он неопасен, — так объяснил профессор Беркли, и ему поверили. Так что гуляющий по палубе бизнесмен из Канзаса проводил его снисходительной улыбкой, в которой совсем не было страха. До тех пор по крайней мере, пока он не увидел, от кого пятится твел.

Сколопендра выкатилась из-за угла как-то вся сразу, ее правый глаз продолжал следить за твелом, в то время как левый, похожий на малиновый шарнирный перископ, повернулся в сторону новой жертвы. Мужчина как-то по-детски всхлипнул, попятился и упал, споткнувшись о свернутый бухтой канат.

Сколопендра покрыла уже половину разделяющего их расстояния, когда человек перевернулся на четвереньки и попробовал побежать. Он занимался бизнесом, продавал станки… Он никогда не видел вблизи хищных зверей и еще даже не понял, что жизнь его в опасности. У него просто не было нужных рефлексов.

Твел возник из ниоткуда на спине сколопендры и щелкнул челюстями. Брызнула осколками хитиновая броня… Он успел сделать это только один раз и метнулся прочь, уходя от клешней, но это дало бизнесмену лишнюю секунду.

— Я нахожусь возле лаборатории, тут никого нет! Пьер!

— Она гонится за каким-то придурком у второго терминала. Вру, у третьего! — Отчаявшись разобраться в схеме теплохода, Пьер передал первому помощнику картинку.

— Второй! — Тот бросился бегом, на ходу вытаскивая из кобуры «магнум».

Сколопендра была за поворотом. Владимир почти что налетел на нее, отметив краем сознания и скорчившегося у стены человека, и несколько суставчатых ног, разбросанных по палубе. Твел нашел-таки тактику для борьбы с членистоногими. Первый помощник поднял пистолет, прицелился туда, где, согласно подсказке профессора, находился центральный нервный узел, и выстрелил.

Отдачей его сбило с ног. Рука нехорошо хрустнула, принимая удар, из ствола пистолета вылетел метровый язык пламени. Уже врезавшись плечом в стену, Владимир увидел, как сколопендра разлетелась на куски, словно арбуз от удара кувалды. Затем он услышал жалобное «Варвары!» профессора Беркли.

Твел внимательно осмотрел останки, затем повернул лобастую башку к Владимиру. Ему тоже не верилось.

— Китайский, — повторила Анна-Мария. — И никакой это не «магнум», а реплика с «магнума». Володя!

Первый помощник жалобно посмотрел на нее и опустил глаза на забинтованную руку.

— Ты о чем думал, когда его покупал? — не унималась Анна-Мария. — У него калибр — вдвое! Да что вдвое — ты посмотри на это чудовище!

— Все мы иногда любим поиграть в ковбоев, — подал голос капитан, и Анна-Мария неожиданно смутилась. — Объявляю благодарность.

— Есть!

— Профессор?

— Не трогай его, Тим! У человека горе. Первый образец — и в виде фарша.

— Он же не погиб, — возразила Ака. Она как представитель общественности только что пообщалась с капитаном и теперь пыталась эту самую общественность успокоить.