Александр Дихнов - Хотелось как лучше

— Тьен… похоже, моего знания арабского недостаточно. Я не могу вскрыть защиту.

Обернувшись, капитан посоветовал:

— А ты будь проще. Пароль-то придумали от арабоязычных взломщиков. Делай все так, будто это учебный компьютер на Рэнде.

Не очень-то веря в успех, я последовала совету, и вскоре экран порадовал меня надписью: «Доступ разрешен». М-да, на этой планете столь же плохо с теорией и практикой защиты информации, сколь хорошо с силовыми полями и их блокираторами.

— Получилось! Иди сюда скорее, — подозвала я Этьена и принялась перелопачивать файлы.

Довольно быстро я откопала технические характеристики строящихся крейсеров и, чтобы не терять лишнего времени, отправила их на печать, собираясь потом предоставить разбираться что к чему более искушенному в технических деталях сообщнику, сама же вернулась к поиску ответа на основной вопрос сезона — кто же и, главное, зачем затеял грандиозную стройку.

Папку за папкой я перебирала файлы, по ходу впитывая уйму бесполезных сведений, но ответа все не обнаруживалось. В конце концов в приступе легкой ярости я щелкнула по одному из файлов на экране и, мельком оценив содержимое, согласно традиции подскочила на месте, после чего во все глаза уставилась на экран. В общем, как обычно, — ищешь, стараешься, а натыкаешься случайно. Все, в следующий раз лягу на диванчик с веткой винограда и буду терпеливо ждать. Но это в следующий, а пока…

В ту секунду, когда я прочитала: «Заказчик — правительство планеты Майях» и в зародыше подавила рвущийся из горла победный вопль, в коридоре раздались шаги. С похвальной для моих рефлексов скоростью я жестоко выключила компьютер и нырнула под стол, предоставив Этьену выпутываться самому. Судя по отсутствию стука в дверь и уверенной поступи вошедшего, в кабинет вернулся хозяин. По-видимому, Этьен со своей задачей справился успешно, поскольку ни придушенных визгов, ни весь вечер ожидаемого: «Какого черта вы тут находитесь?» я так и не услышала.

Я сидела, старательно тренируя роль мышки, и терзалась предчувствием, что это развлечение затянется надолго — над моей головой шла напряженная работа: шуршали бумаги, раздавалось почесывание, наконец, прозвучали мелодичная трель звонка и волшебная фраза:

— Да, Фарис, все в порядке… Да, уже выезжаю, жди.

И в этот эпохальный момент случилось то, что не раз губило самых талантливых разведчиков и за что мне всю последующую жизнь будет стыдно: я банально… а-а-апчхи… чихнула, в общем.

— Ай! — раздался ответный испуганный вскрик, и сразу вслед за ним уже вполне полноценный вопль: — Охрана!

Как это ни печально признавать, раздобыв всю необходимую информацию, мы в конце концов оказались в окружении толпы вооруженных мужчин в форме, во главе которой возвышался мужчина в деловом европейском костюме, обладающий столь ярко выраженной восточной внешностью, что я от неожиданности зажмурилась.

— Итак, — многообещающе начал он (о, сейчас я это услышу!), — кто вы такие и что вам тут понадобилось?

Свершилось…

— Если я скажу, что мы заблудились, вы же нам не поверите? — нерешительно спросила я.

— Не поверю, — без тени улыбки ответил он. Глубоко вздохнув, я прижалась к Этьену и огорченно признала:

— Тогда я, пожалуй, не буду говорить ничего.

— Что ж, я привык проявлять уважение к чужим решениям.

— А вы, — обратился хозяин к Этьену, — тоже придерживаетесь аналогичной точки зрения?

— Он не говорит по-арабски, — предупредила я.

— Ну так переведите! — резко приказал допрашивающий.

Пришлось…

— Они хотят знать, что нам здесь понадобилось.

— И как ты объяснила наше вторжение? — хладнокровно спросил капитан.

— Заявила, что ничего им не скажу. В ответ мне в категоричной форме велели выяснить, не желаешь ли что-нибудь сообщить ты.

Этьен подмигнул.

— Скажи им, я всегда солидарен с тобой.

— А не боишься, что они примут тебя за подкаблучника? — съязвила я.

— Ты же не на каблуках, — здраво рассудил Этьен, — значит, не боюсь.

— Отлично, — резюмировала я, — точнее, тьфу…

Тут, заметив, каким взором буравит меня хозяин кабинета, который, по моим прикидкам, и являлся тем самым злополучным Мустафой аль-Рашидом, я встрепенулась и поспешила порадовать его новостью:

— Вы знаете, мой спутник придерживается уже озвученной точки зрения.

Пожевав свои усы, хозяин велел:

— Обыскать их.

«Ой! — мысленно застонала я. — Меня будут лапать грязные мужские руки». В поисках поддержки я беспомощно оглянулась на бравого пирата, но он лишь пожал плечами, и мой рабочий маскировочный комбинезон был немедленно сдернут. Обнаружив весьма неожиданную половую принадлежность одного из пленников, все дружно отшатнулись.

— Та-ак, очень интересно… — потеряв львиную долю своего самообладания, протянул восточный красавец. — Этот факт тоже не получит объяснения?

Я отрицательно помотала головой, безрезультатно пытаясь натянуть волосы от ушей до колен.

— Тогда… — начал было предполагаемый Мустафа аль-Рашид, но вдруг задал неожиданный вопрос: — А это не вы ли, часом, вчера прогуливались вокруг моего дома?

Да, точно, Мустафа.

Мы хранили угрюмое молчание.

— Вы закончили обыск? — обратился он к охранникам.

Те промычали что-то вроде: «Так точно».

— Отлично. Берите этих, — пренебрежительный кивок в нашу сторону, — и пошли.

— Куда они нас ведут? — поинтересовалась я у Этьена, но, получив весьма ощутимый удар по губам, разговаривать больше не пыталась, тем более что ответ появился сам — нас выволокли на крышу и погрузили во флаер.

После четверти часа стремительного полета мы замедлили ход и от Мустафы аль-Рашида поступило следующее указание:

— Привяжите их друг к другу.

Пока, с трудом поворачиваясь в тесном пространстве, охранники пытались произвести указанную операцию, я сумела разглядеть под нами озеро. Дедушка! Там же холодно. Хотя, думаю, для безжалостных убивцев молоденьких девушек станет полной неожиданностью моя повышенная плавучесть. Приободрившись, я сосредоточилась на увеличении собственного объема, дабы потом было легче выпутаться из веревок.

— Закончили? — продолжал односложно изъясняться начальник (что это у него со словарным запасом случилось? Мой арабский и то богаче). — Тогда сделайте им укольчик, и до встречи в Эдеме.

Какой укольчик? Уй! Так не чес…

Пробуждения, как известно, чрезвычайно отличаются друг от друга: одни — никакие, другие — с мечтательной улыбкой, третьи — с разламывающей от боли головой или стыдом за вчерашнее. Короче, бывает по-всякому. Но такое… Осознавать себя я начала в тот отвратительный момент, когда из моих несчастных легких изверглась пара галлонов воды, причем с очень мерзким привкусом. Попытавшись выразить вполне справедливое негодование по этому поводу, я лишь закашлялась и оросила траву перед собой следующей порцией.