Сергей Мусаниф - Во имя рейтинга

Ахиллес сразил Сарпедона ударом копья в грудь, а потом поубивал всех воинов, бросившихся отбивать тело своего вождя. В образовавшийся прорыв бросились мирмидонцы и саламинцы под предводительством Большого Аякса, и фланг троянцев был обращен в бегство.

Я поймал реальность на очередном несоответствии с легендами. Согласно всем мифам Афродита должна была биться на стороне Илиона, ведь именно там дрался сейчас ее сын. Тем не менее она, облаченная в искрящийся на солнце боевой доспех, стояла перед Гектором, и троянский лавагет не решался пролить драгоценный ихор. А может быть, просто не мог поднять руку на женщину.

А не такая уж она красавица, отметил я. Богиня любви и страсти, древняя старуха, подкинувшая Парису Елену в обмен на какое-то яблоко. Тем не менее, глядя на эту женщину, я не сомневался, что вижу именно богиню любви. Знал.

Когда видишь бога, даже того, в которого не веришь, сразу понимаешь, кто перед тобой.

— Уйди с дороги, — глухо сказал Гектор. — Уйди с дороги, или я заставлю тебя это сделать.

— Заставишь меня, смертный?

Хохот богини я мог слышать и без подслушивающих устройств, ибо на миг он перекрыл шум битвы.

— Возвращайся в свой город, червь!

Она замахнулась на лавагета мечом.

Легонько, словно играя, но щит Гектора развалился надвое, принимая на себя клинок богини. Приамид неуловимым для взгляда движением скользнул в сторону, и его собственный железный меч вонзился Афродите в живот.

Крик истекающий ихором богини был страшен. Поле битвы содрогнулось, а находившиеся неподалеку воины просто попадали на землю. На ногах сумели устоять лишь двое.

Двое вождей.

Менелай и Гектор.

Упав с ясного неба, молния ударила в вершину Скейской башни.

Когда пыль развеялась, на башне уже никого не было. Но если Парису с Артемидой посчастливилось каким-то образом упасть на стену, бывшую всего на несколько метров ниже башни, то предводитель муз полетел на землю, прямо под ноги наступающему войску ахейцев.

Щиты Диомеда и Энея уже были изрублены в щепки и валялись на земле. Диомед потерял шлем, на лбу алела глубокая царапина, а сын Анхиса хромал на пропоротую мечом аргосца левую ногу. Эти двое были всецело поглощены поединком, и, казалось, ничто не сможет заставить их остановиться, прежде чем один из них умрет, но после крика раненой матери Энея и удара молнии Диомед опустил меч.

— В Тартар ваши души! — выругался он. — Это уже не война.

Эней молчал, переводя дыхание.

— Иди! — сказал ванакт Аргоса. — Мы закончим потом. Когда на поле боя не будет посторонних.

Сумасшедший дом. С тактической точки зрения отпустить Энея и его войско было безумием, ибо сын Анхиса мог заткнуть дыру, пробитую Ахиллесом в обороне города, и свести на нет все достижения сегодняшнего дня.

Но гетайры Диомеда не двигались с места, пока Эней перегруппировывал свой отряд и отступал в сторону Трои. И лишь после того, как фигура последнего троянца растворилась в пыли, поднятой сражающимися войсками, Диомед приказал наступать.

Аргосцы никуда не торопились.

Лук Аполлон выронил во время падения и теперь был совершенно безоружен. Полагаясь на гипотетическое бессмертие и высоту башни, он даже не надел доспехов на этот бой и сейчас стоял перед ахейцами в простой тунике и сандалиях.

Воины не решались его трогать, огибая павшего с башни бога стороной и устремляясь к стенам Трои. Некоторые уже тащили лестницы.

Бог был растерян.

А когда перед ним выросли фигуры Ахилла, Патрокла и Большого Аякса, он просто испугался.

Менелай был хорош.

Он был лет на пятнадцать старше Гектора, и все эти годы провел в сражениях, укрепляя империю старшего брата. Пожалуй, физически он был даже сильнее Гектора, гораздо тяжелее и чуть выше ростом. Но против троянского лавагета ему банально не хватало класса.

Когда Афродита, окутанная черным облаком, покинула поле боя, бешеный Гектор, которому уже и сам черт был не брат, набросился на спартанца как смертоносный вихрь. И уже через несколько секунд после начала схватки Менелай выронил щит, остался без шлема и пятился под неудержимым натиском троянца.

Я давно не верил Гомеру, который утверждал, что Менелай отвоюет Елену и благополучно вернется в Спарту. И поэтому ничуть не удивился, когда увидел, как меч Гектора вонзается в шею младшего Атрида и фонтан крови окатывает троянского лавагета с головы до ног.

Вот и все, ребята, подумал я. К чему теперь биться за возвращение Елены, если ее муж мертв?

Сама красавица была на полпути к позиции Париса, когда в вершину Скейской башни ударила молния.

Воины, конечно, были несколько удивлены появлением женщины на поле боя, но, во-первых, она была женой одного из их командиров и, возможно, их будущей правительницей, поэтому они и не думали преграждать ей дорогу, а во-вторых, много времени на удивление у них просто не было.

Ей удалось удержаться на ногах, хотя несколько мелких обломков поцарапали ей щеку, а один крупный чуть не размозжил голову.

— Мой муж! — закричала она, — Где мой муж?!

Париса слегка контузило, он с трудом стоял на ногах и явно перестал являться ценной боевой единицей, даже если когда-то таковой и являлся. Двое воинов, поддерживая его под руки, помогли наследнику спуститься со стены и уложили в тенечке, оставив в обществе прекрасной жены. Правая рука Елены гладила мужа по пыльной шевелюре, а левая сжимала кинжал.

Расстреляв все стрелы, басилей Итаки спрыгнул с колесницы, схватился за меч и устремился в самое сердце битвы.

Меч Ахиллеса поднялся для удара, но в последний миг Патрокл схватил неуязвимого за руку.

Лицо Аполлона было уже бесстрастно. Если ему и суждено пасть от руки смертного (смертного ли?), его испуга никто не должен видеть.

— Что же ты делаешь?! — проорал в ухо Пелида Патрокл. — Это же бог! Аполлон!

— Прочь! — Пелид брызгал слюной и пытался освободить руку с мечом из железной хватки друга.

— Нельзя!

Аякс наблюдал эту сцену с недоуменным видом быка, впервые вышедшего на арену и не понимающего, чего от него хочет этот тип с красной тряпкой.

Прорицатель Калхант, каким-то чудом не оставшийся сегодня в лагере, пробился сквозь строй золотых щитов на наблюдательный пункт ванакта ванактов с криком:

— Боги на нашей стороне! Зевс с нами!

Атрид хмурился. Конечно, он, как и все, видел удар молнии, разрушивший на треть Скейскую башню, но с его места было хорошо видно и отступающую после удара Гектора Афродиту, и собственного младшего брата, принимающего бой.

— Громовержец с нами! — возопил Калхант, и в этот же миг тело Менелая упало на землю.

— Зевс с нами, — повторил Атрид. — Но я пока не вижу большой выгоды от его участия.