Сергей Платов - Зимнее обострение

Однако долгий разговор на околоспортивные темы никоим образом не устраивал убежденного последователя гения знаменитого английского сыщика.

Брень-нь-нь… — напомнил о жизненных реалиях Изя.

— Что? — переспросил Вилорий, уже с некоторой опаской переводя взгляд на Изю.

Брень-нь-нь… — повторился черт.

— Ты прав, пора переходить к главному, — согласился с чертом молодой князь. — Я чего пришел-то…

Чего пришел Вилорий, друзья узнали не сразу. Начинающий оратор долго собирался с мыслями, потом не менее плодотворно вздыхал, а уже только после этого решительно махнул рукой.

— Да чего там, все верно! — рубанул Вилорий. — Я что ни на есть главный подозреваемый.

— Подозреваемый в чем? — поинтересовался Солнцевский, старательно изображая растерянность на своем лице. Мол, даже не знаю, о чем это ты? И как вообще князь может быть подозреваемым?

— В жутком злодействе, — дрожащим голосом выдавил из себя молодой князь и уже совсем тихо добавил: — Но это не я, честное слово. Чем угодно поклянусь.

Брень-нь-нь…

— Клянусь здоровьем моей жены, княгини Сусанны! — на одном дыхании выдал Вилорий и с надеждой уставился на спецдружинников. После подобной клятвы он мог рассчитывать на определенное изменение в отношении богатырей к его персоне.

Одного взгляда на присутствующих было достаточно, чтобы понять: расчет оказался верен, во всяком случае, на две трети. Солнцевский с Соловейкой на глазах расслабились и заметно повеселели, а Изя… Изя был непреклонен. Услышанное никоим образом не отразилось ни во взгляде, ни на выражении лица среднего богатыря. С чувством видимого удовольствия он продолжал пыхтеть трубкой и буравить взглядом подозреваемого номер один.

— Изя, ну прекрати, в конце концов, — не выдержала Соловейка, — он же поклялся!

— Братан, действительно завязывай, — поддержал боевую подругу Солнцевский.

Брень-нь-нь… — отозвался черт.

— Ты нормальным, человеческим языком можешь сказать? — начал закипать Илюха, глядя на своего невозмутимого друга.

— Да нет, что вы, — остановил его князь. — Пусть играет. К тому же Изя совершенно прав, снимать с меня подозрение было бы неправильно.

Брень-нь-нь… — на этот раз рогатый был полностью согласен с подозреваемым и даже позволил себе еле заметно кивнуть головой. На этом его живое участие в допросе подозреваемого ограничилось.

Илюха, имеющий минимальный опыт в сыскном деле, не мог полноценно заменить загадочного коллегу. Нет, он мог конечно же взять того за грудки, тряхнуть хорошенько и напомнить о служебных обязанностях. Однако устраивать внутренние, практически семейные, разборки перед молодым князем не хотелось. Пришлось старшему богатырю на какое-то время брать бразды правления в свои руки.

— Рассказывай все, что знаешь, а там посмотрим, — выдал наконец Илюха и тут же ощутил на себе осуждающий взгляд Изи.

— А кому не нравится, пусть вынимает трубку изо рта и сам приступает к допросу! — тут же отреагировал на него Солнцевский.

Брень-нь-нь… — огрызнулся упрямый черт.

— Тогда сиди и не мешай! — отмахнулся Илюха и вновь обратился к Вилорию: — Излагай.

Получив моральную поддержку со стороны старшего и младшего богатыря (Мотя в допросе не участвовал, справедливо рассудив, что крепкий, здоровый сон лучше любой говорильни), Вилорий немного расслабился и принялся излагать.

Рассказ молодого князя был весьма эмоциональным и сбивчивым. Тем не менее, его суть оказалась вполне ясна.

Когда Вилорий узнал о попытке извести еще не родившегося сына Берендея, как любой нормальный человек был полон праведного гнева и возмущения. Но в буре этих эмоций вдруг осознал, что, если бы душегуб успешно закончил свое дело, лично для него было бы лучше. Эта мысль была настолько дикая и нелепая, что поначалу Вилорий просто растерялся. Когда закончил теряться, начал паниковать. И уже только после этого пришло время здравых мыслей.

Вначале их оказалось совсем немного, а если быть более точным, то всего две: наложить на себя руки или попросту сбежать в родной Галич. Но поступи он таким образом, всем окружающим стало бы совершенно очевидным его участие в этой скверно пахнущей истории. Чуть более оптимистическая третья мысль пришла в голову немного позже: нужно как можно скорее вывести душегуба на чистую воду и тем самым полностью оправдать себя в глазах как тестя с тещей, так и дражайшей супруги. Кстати, последнюю он звал с собой в «Чумные палаты», но получил категорический отказ в самой твердой форме.

— Я так и не понял, почему она так завелась, когда я упомянул о вашей компании, — подвел промежуточный итог Вилорий, — даже силой пыталась задержать, но я вырвался.

В качестве иллюстрации к своим словам он продемонстрировал порванный рукав кафтана и красное правое ухо.

Брень-нь-нь… — вставил свое веское слово черт и выпустил к потолку очередную порцию дыма.

— Что, откуда я про неудавшееся отравление узнал? — встрепенулся Вилорий. — Так Сусанна и рассказала.

Брень-нь-нь…

— А про то, что это дело поручено вам, сегодня на базарной площади объявляли. Там, конечно, не говорили, чем конкретно будет заниматься ваша команда, но догадаться было не сложно.

— Почему Сусанна отказалась с тобой пойти? — первый раз за все это время подала свой голос Соловейка.

— Это вы у нее спросите, — тут же набычился Вилорий, — муж за жену не в ответе.

— Спросим, — охотно согласился Солнцевский. — Скажи, а чего ты, собственно, от нас хочешь?

— Чтобы вы поскорее поймали этого злодея, — тут же бравым голосом отрапортовал князь. — А я вам помогу.

— Чем это?

— Как это чем? — удивился подозреваемый, — я могу подробно обрисовать тех, кому смерть еще не родившегося сына Берендея была бы выгодна.

Брень-нь-нь… — тут же обозначился вредный черт.

— Да, конечно, именно я буду возглавлять этот список, — охотно согласился князь и продолжил: — Я в курсе всех дворцовых сплетен, я могу узнать, кто и где находился во время приготовления еды для Агриппины, я…

— Ясно… — попытался прервать его Солнцевский, но Вилорий не обратил на старшего богатыря никакого внимания. Глаза молодого князя горели огнем, и он продолжал красочно расписывать свои перспективы в роли добровольного помощника следственных органов:

— …чтобы не вспугнуть душегуба, я могу сделать все это, не привлекая к себе внимания. Никто даже не подумает, что я буду активно помогать следствию, и остальные из списка подозреваемых со мной наверняка будут более откровенными, чем с вами. Не сомневаюсь, что вы справитесь и без моей помощи, но с ней ваше расследование пройдет значительно быстрее. Соглашайтесь, от нашего сотрудничества прямая выгода всем: для вас благодарность Берендея и Агриппины, а для меня вновь обретенное честное имя без каких-либо подозрений и недомолвок.