Евгений Якубович - Кодекс джиннов

Брик никаких планов на будущее не строил. Он, наверное, уже в сотый раз копался в пустой сумке, надеясь извлечь из нее хоть что-нибудь съедобное или теплое. Периодически, он наталкивался на железный бок дезактивированного робота. Тогда Брик со злобой пинал его и приговаривал: «все из-за тебя, железяка безмозглая!»

Эйнли в своем углу сохранял молчание. После небольшой потасовки с Колей, когда ему пришлось удерживать оголодавшего космонавта от драки с Черчем, ученый пытался восстановить утраченное, по его мнению, достоинство. Он расчистил на полу перед собой небольшое пространство, вытащил из своего матраца еще не до конца сгнившую соломинку, начертил с ее помощью пару треугольников, и погрузился в решение замысловатой геометрической задачи.

Коля еще раз обдумал ситуацию. При аресте у него отобрали все снаряжение. Он был так же беспомощен, как и остальные. Хотя нет! Коля нащупал флягу. Вигрин ему почему-то оставили. Забрезжила мысль.

– Эйнли, – осторожно начал он. – А вы умеете творить при помощи вигрина?

– Что ты имеешь в виду?

– Понимаете, когда я был в гостях у джинна, он при помощи вигрина сотворил для меня брусок железа. А вы так можете?

– Школьный курс – раздраженно ответил Эйнли, продолжая вычерчивать соломинкой замысловатую фигуру.

– Очень хорошо. А что-нибудь посложнее, например, бутерброд с ветчиной или бутылку вина?

При слове «ветчина» в камере повисла мертвая напряженная тишина. Эйнли отложил чертеж и повернулся к Коле.

– Ну, видишь ли, это сложные органические соединения. В принципе, я вполне мог бы воспроизвести подобный опыт. Но не вижу в нем никакого смысла. С научной точки зрения все и так давно известно, а с практической – ветчину проще и быстрее купить в лавке.

– Но, в принципе, вы можете? – настаивал Коля. – Вот если бы у нас здесь был вигрин? Вы смогли бы сотворить что-нибудь съестное?

Напряжение в камере достигло предела. Кто-то громко сглотнул.

– Э-э, в принципе, конечно, но мне нужно будет специальное оборудование, мои книги. Да и сам опыт может занять несколько дней.

По камере пронесся разочарованный вздох.

– К тому же, зачем говорить об этом, если у нас нет вигрина? – Эйнли вернулся к своему чертежу.

– В том то и дело, что вигрин у нас есть! – Коля отстегнул от пояса и показал всем драгоценную флягу.

Все ахнули.

– И ее не отобрали при обыске? – подозрительно спросил Брик. С Колей он не церемонился, считая равным себе. – Что-то мне это больно подозрительно. Похоже, что у нас завелся стукачок.

Брик обернулся к графу.

– Что скажете, ваша милость, с чего бы это? Нас обобрали до нитки, а ему оставили полную флягу вигрина?

Неожиданно за Колю вступился Эйнли.

– Вот что, любезнейший! Больно ты тороплив в своих суждениях. Господина Колю обыскивали вместе со мной. У нас тоже отобрали все мало-мальски ценное. А вигрин солдаты трогать боятся. Среди необразованных гномов бытует суеверие, что от краденного вигрина обязательно случаются большие неприятности.

– Это вы, профессор, попали в самую точку, – подтвердил Черч. – Когда я служил в армии, мы сами распускали среди солдат подобные слухи, чтобы те не умыкнули фляжку-другую, мол им под лопатку. Небось, офицера при обыске не было?

– Только капрал, – подтвердил Коля.

– Считай, что повезло. Офицер бы, конечно, не побрезговал.

Узники оживились. Неожиданная находка придала всем уверенности. От Эйнли потребовали, чтобы тот немедленно сотворил какую-нибудь еду, хотя бы горшок простой горячей каши.

Гном начал отнекиваться, объяснять, что он не может работать вне лаборатории, без книг и оборудования. На него стали нажимать. Эйнли стал отнекиваться громче. Назревал серьезный скандал.

– Прекратите, дескать вас оптом и в розницу, – раздался голос Черча. – Теперь я точно вижу, что все вы, типа, салаги, и сидите по первому разу. И если бы не я, то этот раз у вас оказался бы последним.

Свара немедленно прекратилась. Все утихли, и с надеждой посмотрели на Черча. Барон повернулся к Коле.

– Давай сюда флягу.

Коля, не раздумывая, отдал вигрин. Главенство барона было принято единогласно.

– А теперь отодвиньтесь в дальний угол и замолчите.

С флягой в руке барон подошел к двери и легонько постучал. Тут же отворилось окошко, и в нем показалась бородатое лицо стражника. Черч придвинулся к окошечку поближе, и они зашептались

Через два часа камеру было не узнать. У дальней стены выстроились в ряд пять походных солдатских кроватей с полным комплектом чистого теплого белья. В середине камеры стоял накрытый стол, щедро освещенный десятком свечей. На столе красовалось блюдо с жареной индейкой, толстые ломти ветчины, бутылки с вином, и все прочее, что необходимо пятерым здоровым мужчинам, для того чтобы приятно провести вечер.

Арестанты с аппетитом поужинали, не забыв произнести первый тост за барона Черча. По мере уменьшения уровня вина в бутылках, настроение в камере повышалось. Барон рассказывал истории о своих походах. Граф и Эйнли периодически уличали его во лжи, на что барон невозмутимо возражал, что хороший рассказ требует соответствующей литературной обработки. Брик молча жевал, а Коля с любопытством рассматривал своих новых друзей. Постепенно разговоры в камере стихли. Насытившись и наговорившись, мужчины улеглись на койки и уснули.

Среди ночи со стороны коридора раздался негромкий шум. Скрипнул, поворачиваясь, дверной замок. Пожилой гном в позолоченной кирасе и шлеме, украшенном драгоценными камнями, осторожно открыл дверь. Стараясь не шуметь, он тихо вошел в камеру. Поднял над головой фонарь, и осветил ее дальний конец. Узники спали. Четыре глотки благородных арестантов громко и слаженно храпели. Лишь Брик, как существо менее аристократичное и, следовательно, более подверженное пустым переживаниям, тихонько постанывал во сне.

Гном усмехнулся. Можно было и не осторожничать. После плотного ужина, господ арестантов не так просто разбудить. Стражник вернулся к двери и сделал знак. В комнату неслышно вошли четверо стражников. Не говоря ни слова, они подошли к одной из коек, аккуратно подняли ее и вынесли из камеры. Их начальник убедился, что никто из заключенных не проснулся, еще раз усмехнулся и вышел из камеры. Ключ в замке повернулся. В камере вновь воцарилась тишина, вернее ровный гул, производимый носоглотками храпящих во сне мужчин.

Тем временем гномы с кроватью на руках прошли по коридору, поднялись на несколько пролетов по неширокой лестнице, прошли еще один коридор и оказались в небольшой комнате. Там их ждал богато одетый джинн. Он сидел на деревянном табурете, прислонившись спиной к стене, и с трудом пристроив на коленях непомерно большой живот. Другой мебели в комнате не было.