Валентин Берестов - Ох, уж эти влюбленные!

Вообразим, что телепатия и в самом деле существует. Представим себе, что природа ее раскрыта. Предположим, что ТПС (телепатическая связь) стала столь нее обычной, как и телефонная. Чтобы передать свои мысли на расстояние, вам нужно всего лишь приобрести ТПУ (телепатический усилитель) и знать ТПИ (телепатический индекс) вашего собеседника. ТПУ носят обычно в нагрудном кармане на манер авторучки, а ТПИ — формула вашей неповторимой личности — выводится из отпечатка большого пальца левой руки.

Допустим, все это происходит в наши дни, когда нас удивляет не столько фантастическое развитие науки, сколько то, что мы все меньше ему удивляемся.

Итак, купе поезда Владивосток — Москва. Пожилой снабженец и юный бородач геолог. Через полтора часа — Москва. Снабженец бреет и без того гладкие щеки. Геолог лежит на полке и, поглаживая бороду, глядит в потолок. Губы его беззвучно шевелятся.

— ТПС? — снабженец откладывает бритву.

— Да-да. Телепатия. Счастье, что она открыта!

— Счастье? — ворчит снабженец. — Все, кому не лень, лезут тебе в мозги. «Добудь то. Достань это. Не забыл ли того?» Да ну их! Я свой ТПУ отключил и в чемодан бросил, на самое дно. Тоже мне телепатия! Если б хоть мысли передавались! Как бы не так! Накладные! Заявления! Указания! Инструкции! Запросы! Тьфу! Справки, заявки всякие! Звон в башке стоит. Дудки! Пользуйтесь междугородным телефоном!

— ТПУ — в чемодан? — ужасается геолог. — Господи, да вы настройте его раз и навсегда на индекс любимого человека, а она пусть настроится на вашу волну. Вот и все. И разлука становится таким же устаревшим явлением, как феодализм. Разлуки нет! Вы все время вместе. Каждый час! Каждую минуту!

— Погодите, — говорит снабженец. — А разница во времени, часовые пояса? У вас на Сахалине двенадцать дня, у нее в Москве четыре утра, самый сон, а вы ее тормошите. Да она от вас с ума сойдет, с Крымского моста бросится, если не сообразит зашвырнуть оттуда ваш ТПУ!

— Что вы? В этой-то разнице вся и прелесть. В одиннадцать она спать ложится, а у нас семь утра. «Доброй ночи, милая!» — «Доброе утро, родной!» А дальше… Дальше она видит меня во сне. И, проснувшись, знает все, что со мной было. А я? Идешь по тайге и всем существом чувствуешь, как она во сне дышит, улыбается… Знаете, веткой иной раз боишься хрустнуть, чтобы ее не разбудить. Смешно, правда?

— А если вас, скажем, начальство разносит, медведь дерет или еще что-нибудь в этом роде?

— Стараешься вести себя так, чтобы она гордилась тобой. Напрягаешь всю волю, все силы… А говорят, наука убивает поэзию. Что вы! Да разве снилось такое волшебство каким-нибудь Тристану и Изольде? Только теперь благодаря науке самая-то поэзия и начинается!

— Да-а… Любовь… Сколько ж вы с ней не виделись?

— Семь месяцев. Если б не ТПС, убиться было б можно. От одного ожидания писем.

— Телепатия телепатией, а ведь пляшете, поди, когда вам письмо подают.

— Письмо? Полгода без писем обходимся. И не жалеем. У нас каждая минута — новость. Вот сейчас… Ах ты, глупенькая! Подружку встретила, заболталась. И все равно она со мной, все равно. Что говорят, не знаю, но чувствую, как волнуется, опоздать боится.

— Телеграмму отбили? — озабоченно спрашивает снабженец. — Номер поезда, номер вагона и все такое прочее?

— Номер поезда! — смеется геолог. — Да она уже и про вас знает! Я ей рассказал!

И он ласково проводит рукой по тому месту, где в кармашке, поближе к сердцу, лежит ТПУ, настроенный на волну любви.

— Семь месяцев непрерывной ТПС, — размышляет вслух его спутник. — А ну-ка, молодой человек, покажите мне ваш ТПУ.

Бородач вынимает из кармана голубой цилиндрик, неохотно передает собеседнику. Пока тот вертит цилиндрик в руках, молодой человек растерянно улыбается, как близорукий, у которого сняли очки:

— Вот я ее и не чувствую. Странно как-то. Пусто. Словно душу вынули.

— Вы разбираетесь в ТПУ? — спрашивает снабженец. — Нет? Ох, уж эти влюбленные! Ваш ТПУ не работает. И никогда не работал. Фабричный брак! И куда ОТК смотрел!