Далия Трускиновская - Дверинда

Путаясь, сбиваясь, нервничая, Ксения рассказала про фею Дверинду.

Десантники зашумели. Мысль о том, что мальчик, невзирая на маломощность экрана, угодил куда-то в дебри мировой истории, осенила их всех одновременно. И всем эта мысль понравилась – уж тут-то они могли помочь вполне профессионально.

– Надо связаться с художниками по костюмам! Это же позднее средневековье, последние крестовые походы!

– Высокие колпаки бабы носили в Столетнюю войну, балда! Я был при Креси и Азенкуре, я точно помню!

– Раздвоенные такие колпачки с вуалью и пояс под самой грудью они носили! Я тоже был при Креси, а потом при королевском дворе, когда Бодрикур привез туда Жанну д'Арк!

– Потише, пожалуйста, – попросил лоцман. – В этом нет надобности. Мы поступим проще.

Он повернулся к Ксении.

– Пойдем. Я думаю, капитан пустит вас к экрану. Случай исключительный… И вы возьмете за ориентир сына. Вот и все.

– Уже пробовала, не получилось…

– Получится. Экран мощный, он хронокамеры обслуживает.

Когда капитан самолично отвел Ксению в переходную камеру, где стоял блок с экраном, она растерялась. Перед ней была дверь, за которой, несомненно, ждал Мишка, сзади стояли боцман Гангрена, лоцман Бром, прочие десантники, а она взялась за черную отполированную ручку серебряной двери и застыла в нерешительности. Лоцман положил ей руку на плечо и осторожно подтолкнул вперед.

Ксения увидела лицо сына и толкнула дверь. Сына не было. Было вот что.

Перламутровая какая-то трава с черными прожилками. Из травы – кусты с голубоватыми листьями и мелкими черными ягодами. За кустами – деревья в синей пушистой листве. И бледно-фиолетовое небо.

Ксения шагнула туда, в траву. И тут ветви куста шевельнулись и сложились в силуэт высокой стройной женщины. Еще мгновение, и силуэт заполнился деталями – поясом под грудью, каймой по подолу. И, наконец, возникло лицо – по земным понятиям, смертельно бледное, даже прозрачное, но фантастически красивое.

Это строгое лицо неподвижностью своей испугало Ксению. Она едва шевельнула рукой, готовясь протянуть эту руку к незнакомке, и тут женщина едва заметно покачала головой. Ксения приоткрыла было рот, чтобы позвать сына, но тут уже незнакомка протянула руку к ней – ладонью вперед, отталкивая.

Прикосновения Ксения не ощутила, но волна неземного воздуха, пронизанного искрами, пошла от руки и вынесла Ксению в переходную камеру. Дверь захлопнулась. Ксения закрыла лицо руками. Боцман Гангрена, чья совесть в этом деле была нечиста, подошел к ней и, набычившись, встал рядом.

– Ты, это… плакать-то зачем? – боцман шумно вздохнул – Дура ты, дура… Найдем мальчишку, не реви. Не реви, слышишь?

Десантники мрачно смотрели на экран. А с экрана второй помощник капитана сурово втолковывал им ситуацию. Ксения сидела в углу и уже не плакала. На смену бурной активности, загнавшей ее вообще непонятно куда, пришло безнадежное отупение. Она понимала, что именно так и умирают.

Рядом с ней стоял лоцман Бром и время от времени гладил ее по плечу. А боцман Гангрена, слушая, какие научные истины вещает человек с экрана, понемногу пятился и вообще съеживался.

– Я уже не говорю о том, что десант перестал подчиняться какой бы то ни было дисциплине! – гремело с экрана – И если до сих пор руководство института смотрело сквозь пальцы на пребывание в составе отряда посторонних, то теперь настало время навести на корабле порядок!

Все посмотрели на боцмана Гангрену. Боцман виновато развел руками.

– В нашем распоряжении полчаса реального времени. Отправить посторонних туда, где вы их взяли. Вынуть сломанный экран из дверного замка. Дежурный!

– Я! – вперед вышел пожилой лысый десантник в штанах-буфах и воротнике-колесе. Больше на нем ничего не было, и второй помощник воззрился на него с брезгливым изумлением.

– Возьмете у профессора Клемана код большого экрана. По выполнении доложить.

И тут включился соседний экран. На нем появилось сухое, в крупных и острых, словно наведенных бритвой, морщинах лицо – лицо совершенно неукротимое, с бешеным белым блеском ультрамариновых глаз и светящимися седыми кудрями до плеч.

– Когда решают проблемы десанта, неплохо бы пригласить и командира! – негромко сказал этот удивительный человек – Отряд, тихо… Докладывает дежурный.

– Мы уже в курсе, – начал было второй помощник.

– Я не в курсе.

К экрану вывели Ксению, и дежурный с чувством описал ее появление в кают-компании.

Десантники с немым обожанием таращились на командира. Командир кое-что переспросил, но по его лицу трудно было понять, что он думает обо всей этой истории, и тем более – какое может принять решение.

Началась перепалка между двумя экранами, причем второй помощник воззвал к уставу, а командир десанта небрежно спросил: «А что такое устав?». И оба экрана одновременно отключились.

– Да, наделали вы нам переполоху, мадам, – сказал лоцман Бром. – Теперь нам все наши грехи припомнят, до седьмого колена.

– И даже до пяток, – усугубил боцман Гангрена.

– Я вас попросил бы, боцман… – проворчал Бром. Десантники все еще смотрели на погасшие экраны.

– Битва гигантов! – мотнув головой в их сторону, сказал один.

– Фермопилы! – почтительно уточнил другой.

– Салага, ты не был при Фермопилах, – ответило ему сразу несколько презрительных голосов. Вдруг на экране опять появился командир.

– Дежурный, боцмана и женщину – на явку, – приказал командир и исчез.

– Пошли! – сказал дежурный – Он ждать не любит. Пошли, пошли… Ну, что с вами?

Но Ксения, как ее сдернули с кресла и поставили перед экраном, так и стояла там, опустив руки.

– Пойдем, ну? – рявкнул боцман. – Командир наверняка что-то придумал, помереть мне и не жить!

– Да, мадам, – подтвердил лоцман Бром – Уж если наш командир не найдет выхода из ситуации, тогда я не знаю… Тогда его вообще в природе не существует.

– Он действительно мне поможет? – воскликнула Ксения, хватая боцмана за парчовый рукав.

– Епическая сила, пойдешь ты или нет? – обратился к ней боцман.

И Ксения первая устремилась в овальную дверь. Но в коридоре ей пришлось остановиться, потому что она, во-первых, никогда не бывала на кораблях института прикладной хронодинамики, а во-вторых, представления не имела, что командир назвал «явкой».

Дежурный и боцман привели ее в странное помещение. Оно выглядело так, будто исторический музей заштатного городка, пострадавший от пожара, наводнения и землетрясения, эвакуировали и все экспонаты свалили в одном большом зале. И кое-что уже успели развесить на просушку, отремонтировать, аккуратно поставить к стенке, а прочее лежало огромными кучами. Два серворобота осторожно растаскивали одну из них, вытягивая то двуручный меч, то белые доспехи с красным крестом, по которым будто трактор проехал, то клочья монашеской рясы, а то и здоровенное парчовое полотнище, не иначе от походного шатра Ричарда Львиное Сердце.