Ксения Баштовая - Реалити-шоу Замок

Вот только ноги сами собой направились к лестнице…

А-а-а-а, я не хочу! Заберите меня отсюда, я буду хорошей!

Буду есть на завтрак манную кашу и не буду издеваться над Рыцарем, честно!

Нет, это уму непостижимо. Мало того что моя Хозяйка провалилась в какую-то дыру и вылетела в реальный мир (к какой эпохе этот мир относится, будем выяснять потом), так еще какие-то чертовы ши утаскивают ее внутрь холма. Причем самое смешное — только что разговаривала с натуральным валлийцем, откуда ирландцы появились? Нет, точно дырки в пространстве…

Где Локки носит?! Тут его помощь нужна, а он неизвестно куда слинял. Пошел бы хоть Дагде [13] Дагда — в ирландской мифологии бог-отец, глава клана Туатха Де Данаан, в дальнейшем ставших сидами (ши) жителями холмов. морду набил, что ли…

Пол выложен тонкими золотыми плитами. Свечи в тяжелых, изукрашенных камнями канделябрах отбрасывают мириады отблесков. На стенах из гладкого отполированного малахита гирлянды из живых цветов. Каждый мой шаг отзывается гулким эхом.

Я вот только одного не пойму, хоть убейте. Предположим, я действительно совершила кощунство, забравшись на этот чертов холм и сорвав немного вереска. Предположим, хуже этого ничего нельзя и придумать. Так на кой черт надо вести меня внутрь холма? Не проще ли прибить прямо там, на вершине, и не мучиться?

Хотя вдруг у них какое-нибудь табу на прибивание невесть откуда забредших девчонок на вершине холма до полудня?

Если у них и есть подобный гейс, [14] Гейс — разновидность запрета-табу в Ирландии. Назначался в противовес какому-либо дару либо в качестве наказания. то к тебе это не относится. Ну захотели ши оставить тебя в живых, так это не повод с ума сходить. Лучше бы придумала, как от них выбраться.

Внутри холма странные любители вереска казались уже не такими прозрачными. Они мерно вышагивали по обе стороны от меня, даже не пытаясь ускорить или замедлить шаг. Впрочем, это и не было нужно, сбежать бы я не смогла — ноги мои уверенно шагали вперед, не обращая никакого внимания на нерешительные возражения мозга.

Постепенно коридор стал уже, а потом и вовсе закончился. В первый миг я решила, что мы вышли на поверхность — зеленая трава, голубое небо, алые, золотые, синие цветы. И лишь приглядевшись, поняла, что все сделано из камня. Трава — из изумрудов, маки — из гранатов, а вылезшие вопреки всякой погоде одуванчики — из цитринов. А посреди всего этого великолепия возвышалась небольшая, мне по пояс, дорическая колонна, верх которой был прикрыт небольшим хрустальным колпаком.

— Ой, а что там? — Не знаю, то ли заклятие странных подросших гномов иссякло, то ли еще что, но к колонне я подбежала совершенно беспрепятственно. Прежде чем хозяева успели хоть слово сказать, сдернула мутный колпак и ахнула:

— Это же мои ключи!

Пьянка продолжалась уже около часа. Я честно отказывалась, говорила, что мне идти дальше надо, но за стол меня все-таки усадили. Хотя причин столь резко возникшей любви ко мне я так и не уловила. Да, ключи мои. Да, потеряла, после того как сдуру прочитала одному огромному водоплавающему пару строк из классики. Да, отплывающие корабли видела. Да, паруса были алыми. Как в незабвенной книге. Правда, на Ассоль я, кажется, все-таки не тяну.

Господа сиды, они же ши, столь любезно пригласившие меня в холм (вспомнишь — аж зло берет!), как-то резко поменяли свою точку зрения и накрыли такую поляну, что я невольно задумалась, а не выйдет ли мне их гостеприимство боком. Нет, конечно, они сказали, что безумно благодарны за все, что я для них сделала: оказалось, это именно сидовские кораблики выпустила на свободу чудо-юдо рыба-кит. Правда, для меня так и осталось тайной, каким образом весь экипаж этих самых шхун да бригов остался жив. Но то, как они меня приняли вначале, наводит на определенные размышления.

Сегодня они рады меня видеть, а завтра, когда я что-нибудь не то ляпну, притопят в том же священном вересковом эле. Чтоб не дергалась и вопросов глупых не задавала.

В любом случае, я сидела как на иголках. Вежливо улыбалась в ответ на заздравные тосты, обеими руками удерживая тяжелый золотой бокал, украшенный ковкой.

Я надеюсь, у нее хватит ума ничего не есть. Останется еще потом у этих сидов. Где я потом Хозяйку заместо Анхелики найду?

Пробовать на вкус предложенные блюда мне совершенно не улыбалось — еще свежа была память обеда в этом, как его… Ваар… Ну короче, городе, где Ллевеллина траванули. Кто этих ши знает, вдруг они такие же? Улыбаться улыбаются, а сами левой рукой цианидик в чай подсыпают. В общем, как бы то ни было, тикать мне отсюда надо — и побыстрее.

Ласково улыбаясь сидящему по правую руку от меня сиду (красивый — просто слов нет! Прости, дядя, но мое сердце принадлежит другому. Романтика, блин), я воровато огляделась по сторонам. Поляну накрыли в относительно небольшой зале — по крайней мере, с той, где хранилась моя связка ключей, не сравнится. Стол буквально ломится от кушаний. Блеск драгоценных камней столь силен, что больно глазам.

Я на миг прищурилась, Как назло, выхода из этой милой комнатки я не видела совершенно. Создавалось такое впечатление, будто дверной проем попросту замуровали, едва мы вошли внутрь залы. М-да. Получается как в том анекдоте: колхоз — дело добровольное, не хочешь — расстреляем. Другими словами, угощайтесь, гости дорогие, не сожрете все, что дали, — придушим.

Но вот не хочется мне что-то есть. Не хочется. Я даже во время тостов только губы смачивала, вкуса напитка не почувствовала.

Мне бы отсюда как-нибудь слинять! И побыстрее.

Интересно, а если я культурно скажу, что надо дальше идти, меня отпустят?

Свою просьбу я попыталась сформулировать как можно вежливей, а то еще не понравится — распылят на атомы, за то что не оценила всей прелести обитания в холме. Или с ума сведут, слышала я про этих ши всякое разное. А мне в сиде оставаться никак нельзя. Меня Ллевеллинчик заждался, бедненький. Небось не ест, не пьет, похудел, отощал. Этаж кикимора ему даже бутербродик с колбаской не предложит! Только и знает, что орать!

Неправда, она еще посуду бить горазда!

Меня выслушали с таким спокойствием на лицах, что я аж забеспокоилась. Ласково покивали в ответ на мое неистовое «вы ж понимаете, да? Мне очень-очень надо! Не могу я здесь оставаться! Меня ждут и вообще». Что именно «вообще», сформулировать я так и не смогла. Хотя искренне пыталась.

Сиды вежливо покивали и… стол, стулья и прочие предметы меблировки попросту растворились в воздухе. От падения меня спасло лишь то, что речь с просьбой «люди и не люди, добрые и не очень, отпустите меня до дому, до хаты» я толкала, встав из-за стола.