Надежда Первухина - Вежливость королев

— Есть!

— Где? — встрепенулся Гогейтис.

— Вот. Только три строчки. — Карина вздохнула. — Но разобрать очень трудно. Будто курица лапой нацарапала.

Уильям с волнением вглядывался в волнообразный загадочный текст.

— А ведь ты права, дорогая! — вдруг воскликнул он. — Это действительно писали лапой! И именно лапой курицы! Потому что в древние времена эта птица считалась священным символом, побеждающим злых духов!

— Подумать только… Уильям, а разве у вас тоже куры есть?

— Были… — вздохнул Уильям. — Но во время очередной братоубийственной войны этих редкостных, гордых и ценных птиц до последнего пера истребили продажные полки гнусных ландскнехтов Континента Мира и Свободы…

— Вот негодяи! У нас кур тоже, правда, истребляют здорово, но чтоб до такой степени…

Уильям выпучил глаза, словно только сейчас до него дошло, что говорит его прелестная возлюбленная:

— В твоем мире есть куры?!

— Да. Полным-полно. Хоть лопатой греби, извиняюсь за выражение. А что?

— А то, что Удаленные не выносят не только вида кур, а даже самого их кудахтанья! Оказывается, громкое кудахтанье курицы производит в воздухе некую особую вибрацию, разрушительную для морфической структуры Удаленных! К примеру, село Постойка провинции Элристрон ночью подверглось жестокому и мощному нападению Удаленных, и лишь утренний крик петуха да кудахтанье разбуженных в храмовых постройках священных кур буквально изничтожили врага в пыль!.. Так здесь, в этой самой книге, написано! Историческое событие, доказывающее правильность учения, вот. Так что недаром запись сделана, как ты справедливо заметила, куриной лапой! О Карина! О!..

Карина недоуменно воззрилась на Уильяма. А того понесло по кочкам вдохновение:

— Если отладить Систему заново, но при этом изменить вектор… Поставить счетчик времени, чтобы не получилось сильных смещений… Да, еще обязательно должны быть зеркала…

— Уильям, — Карина осторожно потрогала за плечо ученого, — ты что задумал, сокровище мое?

«Сокровище» посмотрело на Карину сияющими радужной пленкой научного восторга, безумными, вдохновенными глазами.

— У нас есть возможность спасения, милая. У нас! У всего замка! У всего Тарсийского Ожерелья!!! Мы избавим и это поместье, и весь этот мир от проклятых Удаленных раз и навсегда! Главное — попасть в твой мир, где еще существуют куры!!! Живые куры!

У Карины нехорошо ёкнуло сердце.

«Попасть в твой мир»…

«Твой мир»…

Знал бы Уильям, что для нее означает это слово: попадание.

И ведь ни в чем признаться ему нельзя: во-первых, ее ученый возлюбленный не поймет, а во-вторых… Во-вторых, какая же женщина, находящаяся в здравом уме и твердой памяти, примется рассказывать предполагаемому законному супругу (а почему бы и нет?!) о своем не слишком безупречном прошлом.

И теперь — в это прошлое — снова?!

А ведь она уже стала привыкать к размеренному и немного церемонному житью-бытью в замке, к своему длинному платью, к белью, совершенно не похожему на то, что ей приходилось носить раньше, к отсутствию роликовых дезодорантов, тампонов «Оби» и зубной нити, к странной, но вполне приемлемой пище, а главное — к Уильяму…

Нет, не просто привыкать.

Любить.

И мысль о том, что ей, Карине Свердловой, придется возвращаться назад, ей вовсе оказалась не по вкусу.

Если не сказать резче и грубее.

Хотя вообще-то без тампонов в королевстве хоть волком вой в критические дни. Но это, в конце концов, мелочи! А вот то, что Карину могут прикончить одним махом, едва она появится в своем прежнем бытии (например, в том же зеркальном кабинете «Парамона»), — не мелочь, а суровая правда жизни. Тем более что тот тип, которому она пропорола живот сапогами, наверняка оказался на диво живуч и активно ищет наглую девицу, чтоб отомстить ей за надругательство над его худшими намерениями.

Но, с другой стороны, если для победы над таинственным и ужасным врагом нужны куры…

Кто, если не она, простая российская девушка Карина Свердлова, сориентируется на родной земле так, чтоб добыть оружие против гнусного и беспощадного врага, то есть притащить стаю этих горластых и от природы тупых тварей, с коими ранее она сводила знакомство только за обеденным столом?..

— Отправляй меня, Уильям, дорогой мой, — с грустной торжественностью сказала Карина. — Добуду я тебе целый курятник. Или даже птицеферму… Ради спасения этого вашего Тарсийского Ожерелья…

Гогейтис взглянул на девушку с нескрываемым изумлением и восхищением. Помолчал. Потом вернул магические книги в шкаф, запер его и тоже торжественно изрек:

— О высокородная Карина, госпожа моя любезная! Я не позволю себе подвергать тебя такой опасности. Обратный переход в собственный мир может оказаться для тебя просто… опасным.

— Что ж ты сразу не позаботился о том, чтоб сделать свою систему безопасной? — возмутилась Карина.

— Наука развивается постепенно, — ответствовал на это Гогейтис. — Моей Системы Окон это касается особенно. Вот почему я отправлюсь через Окно сам. Как ученый и как… мужчина.

Карине ничего не оставалось, как повиснуть у своего ученого мужчины на шее и прошептать:

— Тогда уж заодно привези оттуда… кое-какие дамские мелочи. Я тебе списочек напишу, ага?..

— …Ты меня слушаешь или копаешься в этих своих детальках?

— Мм… слушаю, конечно, дорогая.

— Так вот. Тебе нужно настроить свою Систему Окон так, чтобы ты попал не туда, откуда забирал меня в момент отраженного перехода, а на мою настоящую родину. В село Верхние Затиральники. Уильям, укуси тебя драконья самка, почему ты все время отвлекаешься?

— Во-первых, у драконов нет самок, они гермафродиты. А отвлекаюсь я потому, что вот эта клятая ось вот уже полчаса никак не желает входить в этот не менее клятый паз! — пропыхтел взмокший Гогейтис. — В прошлый раз мне помогал сам герцог… И еще пара ребят из охраны…

— Так давай я помогу! — сунулась было Карина, но Уильям не позволил:

— Это не дело высокородной Дамы!

— Ай, прекрати! Какая я тебе Высокородная! Я в деревне родилась!

— Это как раз и указывает на твое древнее, высокое положение…

Карина засучила кружевные Пышные манжеты (она теперь носила исключительно элегантные и изобилующие гипюром и кружевом наряды, видом своим скорее напоминающие некое кондитерское изделие, нежели одежду), выдохнув, потуже Стянула золоченые шнурки корсета, смерила уничтожающим взглядом непослушную железяку, а потом резко дернула ось, на которой свободно крепился отполированный до зеркального блеска большой серебряный диск. Ось издала тоскливый звук покоренного человеческим гением механизма, но прочно встала на положенное место.