Владимир Черепнин - Вовка в Троеклятом

— В принципе, да…

Опровергая вышесказанное и обеспечивая себе долгую жизнь по причине легкости на помине, из-за дверей донеслась реплика, автора которой было невозможно не угадать:

— Ни хр-рена ты не найдешь, Емелюшка. Манька все поколотила. Пр-ридется подыхать, не похмелившись.

Для Емели это было равносильно грому среди ясного неба. Мало того, что Манька устроила жуткий бедлам, перебив все спиртное, а тут еще заговорило это чучело. Наимудрейший не мог припомнить когда и как появилось это изваяние из перьев в зале, но как только он начал поиск спасительной жидкости, взгляд невольно наткнулся на ворона, неподвижно сидящего в нелепейшей позе возле стола на спинке одного из кресел. В том, что это чучело не было ни малейшего сомнения. Никакая живая птица не смогла бы так раскорячиться и при этом не потерять равновесия.

И, вот, это пугало заговорило. Да к тому же предрекая жестокую кончину. Смертушка вообще — штука мало приятная, а принимать ее в столь изощренной форме, то есть на трезвую голову, в намерение Емели не входило никоим образом. Надо было что-то предпринимать, но беда в том, что узурпатор, хоть и был человеком почти не суеверным, но печальную участь ему предсказала птица, которую все считают дурным предзнаменованием. Недаром же опасаясь чего-нибудь плохого, говорят: «заткнись, а то накаркаешь», а не «накрякаешь» или «начирикаешь». Все это сумбурной кашей проползло в одеревеневших мозгах Наимудрейшего, он растерялся, с трудом сглотнул пересохшим горлом и только испуганно спросил:

— Это почему это, прям сразу и подыхать?

Ворон расправляя затекшие лапы и крылья, кивнул на дверь и сказал:

— Туда посмотр-ри, сам догадаешься.

Емеля послушался. Дела действительно были плохи.

Услышав голос Карла, притаившаяся за дверями компания решила вмешаться в ход происходящих событий. Две ведьмы и медведь решительно направлялись к Высокочтимому. И еще две черные тени метнулись по сторонам, для того чтобы материализоваться в виде котов или кошек в противоположном конце зала, тем самым отрезая путь к отступлению через другой выход, которым несколько минут назад воспользовалась разбуянившаяся Манька.

— Колдуны!!! Стража!!!

Никто не появился (ему не было видно, как в дверном проеме, не входя в зал, появился Хоттабыч, который то ли своим видом, то ли ворожбой не допустил явившихся на зов коллег). Совсем недавно стоило только хлопнуть в ладоши… А теперь… Сначала Манька велела убрать танцовщиц и прислужниц. Дура ревнивая. Негритосы сегодня ни с того ни с сего отказались повиноваться. Ушли и больше не появились. С колдунами и стражниками обязательно следует разобраться и жестоко покарать. Потом. Если удастся спасти свою задницу. На этот счет у Емели были весьма весомые сомнения. И небезосновательные.

Незваные посетители медленно, но неотвратимо приближались с двух сторон. И неизвестно в чьи лапы попасть было бы предпочтительней. Хоть медведь и огромен и явно обладает недюжинной силищей, но четыре хищных глаза, пылающие желтизной, да два раскачивающихся в унисон хвоста, наводили на мысль, что серый исполин менее опасен. И будь он один, Наимудрейший возможно и попытал бы счастья. Но вместе с медведем были две ведьмы (в том, что они ведьмы у Емели не было ни малейших сомнений. Та, что выглядела как, подросток, уже побывала во дворце).

Итак, бегство отменялось, ввиду его невозможности. Но и сидеть, безвольно дожидаясь уготованной ему доли, не прельщало. Другое дело, если бы удалось принять грамм триста-четыреста. В таком случае можно было бы закрыть глаза на нелицеприятные перспективы и переждать, когда все само собой образуется (ведь всегда так было). Но теперь, если не получается спастись, то надо выбрать противника послабее и попытаться нанести врагам хоть какой-то урон. Вот, только кого избрать для выполнения задуманного?

Вопрос решился сам собой.

— Что башкой кр-рутишь? Надеешься дер-ру дать? Бесполезно. Говор-рю же, тебе кр-ранты!

По мнению Емели, ворон был наименее опасен из всей шайки (в том, что пернатый ни какой не оратор, а один из банды Наимудрейший уже не сомневался). Да и птица была ближе всех. Хозяин дворца прытко (насколько позволял синдром) кинулся на ворона, пытаясь схватить, чем только развеселил болтуна.

— Ты чо это удумал, эталон импотенции? — Карл легко уклонился от Емелиной попытки, вспорхнув, но не стал отлетать на безопасное расстояние, а вновь приземлился в пределах досягаемости. — Мало тебе, что обыкновенный кир-рдык ты уже зар-работал? Тебе подавай кир-рдык особенный, мучительный! Желаешь пр-рекр-ратить свое безр-радостное пр-розябание кастр-рир-рованным скопцом? Я не возр-ражаю. Иль тебе больше по душе в чем-нибудь захлебнуться? Пожалте! Я недавно тут пеликаном пр-рикидывался…

Емеля перестал безрезультатно гоняться вокруг стола, пытаясь изловить нахального ворона. Упоминание пеликана ввело его в кратковременный паралич, что позволило реально оценить обстановку. А она была не в его пользу. Во-первых, ворон оказался не такой легкой добычей, как показалось вначале. А, во-вторых, остальные противники приблизились уже настолько, что от перспективы быть разодранным серым медведем пополам или на более мелкие части кошачьим отродьем Наимудрейшего отделяли считанные секунды. С неожиданной резвостью он вернулся на первоначальную позицию, судорожно нырнул под стол, оставив для всеобщего обозрения туго обтянутый зад.

— Этим не откупишься! Хотя, если Сер-ренькому невмоготу, то твое добр-ровольное самопожер-ртвование будет учтено пр-ри р-решении твоей дальнейшей участи…

Емеля резко распрямился, чуть не опрокинув стол. Теперь его физиономия была полна тупой решимости, а в руке появилась квадратная бутылка, которую он воздел вверх, словно гранату.

— Всем стоять! — Взвизгнул Высокочтимый. — А то сейчас как шарахну! Знаете, что будет?!

Все знали. Да и команда стоять на месте была излишней. Как только Емеля извлек заветную бутылку, все замерли.

— Значит, знаете? Успели и с Хоттабычем снюхаться! Ну теперь держитесь! — Продолжал стращать Емеля своих недругов. — Сейчас трабабахну, ни кому мало не покажется!

— Так ведь и тебе тоже, — попыталась облагоразумить диктатора Яна, — и, думаю, в первую очередь, именно тебе.

— Мне терять нечего! Все равно вы мне уготовили этот…

— Кир-рдык, — учтиво подсказал Карл.

— Во-во, кирдык. А одному кирдыковать мне нет ни какого резона. А всем вместе — другое дело.

— Подожди, предлагаю договориться, — выступила в роли парламентера Яна, шандарахнуть бутылку ты всегда успеешь…

— Никаких уступок шантажистам и тер-р-рор-ристам! — Перебил мирные начинания хозяйки ворон. — Если будет подобный пр-рецедент, от него потом вовек не отделаешься! Так всю жизнь и будет пузыр-рем р-размахивать…