Владимир Черепнин - Бесштановый переворот

— Да! Да! Это она!

При этом плед остался на полу, да и рубаха распахнулась. Так что она нависла надо мной во всей красе. А я не стал отворачиваться или прикрывать глаза. Даже не подумал. Не все же ей лупиться на мое неглиже. Баш на баш. А посмотреть было на что. Я неспешно окинул идеальную фигуру колдуньи с ног до головы (было от чего Блюстылу голову потерять), затем нашел-таки в себе силы спокойно и равнодушно сказать:

— Нет, не попадалась.

Валакала несколько секунд ошарашено моргала. Сменяя друг друга по лицу пробежали непонимание, разочарование, гнев, а потом до нее дошло в каком виде стоит передо мной, и совершенно неожиданно для меня ведьма покраснела. Быстренько ретировалась обратно на стул и укуталась в плед до самого подбородка. Оказывается, кое-что человеческое ей не чуждо. По крайней мере стыд.

— Откуда тогда знаешь, как выглядит книга?

— Случайно услышал разговор в таверне. Ее мужик один разыскивает. — Заметив, как напряглась Валакала при упоминании еще одного соискателя, я поспешил ее успокоить. — Не знаю кто он и что, но если интересует, каков он из себя, могу описать.

И я, как мог, подробно обрисовал внешность Блюстыла. По явному облегчению на лице ведьмы я понял, описание удалось. Колдунья признала своего помощника.

Пока все получалось нормально. Я хоть и сбрехал, но оставил впечатление искренности, а значит мог надеяться на встречную откровенность, хотя бы частично.

— Теперь ты ответь на пару моих вопросов. Один возник только что, по ходу. Так как в нашей параллельности заклинания не работают, кроме тех, что приводятся в действие звездюлявым камнем, а ты только что поменяла облик, вывод напрашивается сам собой: ты это сделала при помощи кольца.

— Да, в моем колечке два камешка. — Ведьма не стала опровергать очевидный факт.

— Ты и мне могла сделать такое кольцо?

— Конечно, могла.

— И я мог бы менять внешность в любой момент?

— Да. Мог бы становиться даже женщиной. А если было бы потребно принять облик определенного человека, надо предварительно показать мне портрет.

— Но почему ты так не сделала?!

— Так ты же не просил. — Пожала плечами Валакала. — Тебе же потребно, чтобы вместе с тобой перемещалась одежда, это заклинание я еще не подобрала, но постоянно работаю над этим. А про перемену внешности ты ничего не говорил.

Да, не говорил, так ведь и не знал, что такое возможно! В голове зароились мысли сослагательного наклонения. Как могло бы быть, ежели колечко умело бы еще и мой облик менять. Ведь при таком раскладе, многих проблем просто-напросто не могло бы возникнуть. И главное, в голом человеке, появляющимся на улицах Денисовки, никто и никогда не узнал бы меня, учителя информатики. И само собой отпала бы необходимость перемещаться по ночам. Чего стесняться, если на тебя никто не подумает? А что думают денисовцы, воронежцы и прочие обитатели нашего измерения по поводу неординарных поступков, например, Анжелины Джоли, по барабану. Хотя, с Анжелиной уже перебор. Как пить дать, изнасиловали бы. Конечно, любопытственно, каково это быть женщиной, но только чисто теоретически. Скорей всего, я бы выбрал мужика покрупней, типа Шварценеггера или Валуева. Но только, чтобы похожим было лишь телосложение. Тут скромный учитель сверкнул задом, и уже желтый корреспондент нарисовался. Что бы было, коли прошел слух об обнаженной знаменитости?

Стоп. Теперь-то уже поздно об этом размышлять. Остальное доделаю и со своей физиономией. Надо продолжать разговор.

— Ладно, с этим проехали и поехали дальше. Понимаешь, пока я выполнял ваши поручения по оповещению князей, попадал во всякие места и иногда узнавал вещи, не предназначенные для широкой аудитории. Так вот, мне стало доподлинно известно, что у исчезнувшего Сильбульлиона не было детей. Так какого ж ты ввела в заблуждение племянницу, пусть и неродную по крови, но надеюсь не чужую? Да еще подобным образом? Насколько я знаю, выдавать себя за члена королевской семьи — страшное преступление, караемое неминуемой казнью. Ты не могла не знать, что Жезл не засияет в руках Пали. Выходит, заранее обрекала девчонку на верную гибель?

— Ты многого не знаешь. Все могло сложиться иначе, и Паля стала бы королевой. А это гораздо лучше, чем быть приемышем у захудалого барона. По крайней мере, зла ей я не желала. Да и теперь не желаю. Первоначально Палю никто на трон сажать и не собирался. — Неожиданно Валакала, как бы опомнившись, подозрительно спросила: — Надеюсь, ты не проникся благоговейными чувствами к королевской власти? Не стал считать свержение Кульдульперпукса святотатством и тягчайшим грехом?

Я отрицательно покачал головой, и при этом моя физиономия расцвела снисходительной улыбкой. Мельком вспомнилась история человечества, на протяжении которой все этим только и занимались — свергали законных правителей, будь то вождь, князь, фараон, хан, царь, император и прочая-прочая, вплоть до президентов…

— Вот и хорошо. — Успокоившись, продолжила колдунья. — Человек один пропал. Потом вышли на его след. Тут-то и появилась задумка с племянницей. Но тот вновь потерялся. Потом опять почти нашелся. Вновь ускользнул. А тебе случайно он не попадался? Имя Стюляп ни о чем не говорит? Может, слышал где?

Я неопределенно пожал плечами, руками повертел, пусть думает, как хочет.

— А без него или без книги все наши планы — насмарку. Ты правильно заметил, Паля мне не чужая. Я и явилась к тебе, чтобы решить, что делать? Даже если рассказать ей всю правду, во-первых, не поверит, а, во-вторых, все равно не станет укрываться в твоем мире. Ведь у Кульдульперпукса в плену Каласад и вся челядь.

— Ну, насчет заложников можешь не волноваться. Так уж получилось, что они на свободе и надежно спрятаны.

Брови колдуньи удивленно взлетели, выгнувшись крутой дугой.

— Один дядька помог. Так получилось, что я оказал ему небольшую услугу, ну и он выполнил мое пожелание, освободил пленников.

У Валакалы от удивления приоткрылся рот, но в глазах отражалось полное недоверие.

— Пойми, это действительно так. Мне нету резона брехать. Причем, такими вещами не шутят. Кем бы стал в глазах Пали, если бы это оказалось ложью?

— И кто же тот могущественный дядька?

— Неважно. Главное — пленники на свободе…

Вдруг глаза Валакалы удивленно вытаращились, брови вновь подскочили. И она спросила испуганным шепотом:

— Что это за могущественный колдун там?

Я сперва даже не понял о чем речь. А потом «въехал». Из-за окна доносился отборно-витиеватый мат соседа дяди Пети. Не знаю, что там у него случилось, может, подсунули некачественный самогон, или он, проснувшись, обнаружил, что нечем похмелиться. А возможно, вообще ничего не произошло, и сосед просто так матерился от избытка чувств. Любых. Что не раз бывало. Вернее, бывало постоянно. Я на эти излияния словесного искусства нецензурного характера давно перестал обращать внимание, воспринимая их примерно так же, как и громкую работу холодильника или грохот транзитных товарняков, то бишь не замечал.