Владимир Черепнин - Бесштановый переворот

С этими словами Блюстыл резко поднялся и кинулся меня обнимать. И не только. Он еще и целоваться полез. Слюнявые вытянутые дудочкой губы чародея оказались в опасной близости от моего лица.

Как я не завизжал? Не знаю. Хотя, наверное, в подобных случаях, нужно именно визжать. Ну, это ж надо! Я в голом виде мельтешу по обоим мирам, всяко бывает: и убить хотят, и просто только отмутузить, но никаких сексуальных домогательств. А тут одетый, в своей комнате, и на те!

Колдуну удалось почти что завалить меня. Он, не смотря на внешнюю тщедушность, оказался цепким мужичишкой, да и фактор неожиданности сыграл свою роль. Но я, находясь на собственном ложе в полулежащем положении под любвеобильным чародеем, умудрился втиснуть согнутую в колене ногу между нашими туловищами и резко распрямить ее. Очень резко. Блюстыл отлетел к противоположной стене, сполз по ней на пол и остался сидеть. Только смотрел на меня печальным, полным укора и непонимания взглядом.

Я вскочил на ноги, в два прыжка оказался нависшим над горе-любовником.

— Меня зовут Игорь. И это моя внешность. И я никогда не был вашим Старшим Братом. То бишь Сестрой. Я — не Валакала. — Упоминание имени колдуньи, казалось, отняло у поверженного Блюстыла последние силы. — Запомни раз и навсегда. Уяснил?

Чародей вяло и, как мне показалось, неохотно кивнул. А его физиономия начала на глазах скисать. Вот-вот, вновь разревется.

— Не смей опять скулить! Вон, выпей лучше. Да и мне не помешает нервишки подлечить.

Я налил свой «аварийный» стакан и залпом осушил его. Затем плеснул немного для Блюстыла.

Как ни странно, но колдун неожиданно резво вскочил на ноги и быстро разделался со своей порцией. Наверное, испугался, что я могу передумать. И лишь после этого задал мучавший его вопрос:

— Но она ведь жива? — И зажмурился в страшном ожидании.

— Жива, жива. Что с ней станется? — Я поспешил успокоить несчастного влюбленного (вот, блин, парочка!) — Только немного ограничена в свободе передвижения.

— Где она? Что с ней? — Тут же вытаращенные глазенки заблестели жуткой смесью счастья и тревоги.

— Стоп! Вопросы здесь задаю я. — В нашем мире эта фраза звучит весьма банально и давно уже превратилась в штамп, но тут нормально прокатила. — Все ясно?

— Да. — Блюстыл не смог скрыть разочарования.

— Если ты мне все подробно и, главное, правдиво расскажешь о Братстве, чем занимались, какие приказы получали от Валакалы, то тогда, может быть, и я поделюсь информацией о предмете твоей страсти.

— Все скажу, непременно… Если это поможет ее найти. Вернуть.

И он мне все выложил. «Сдал» с потрохами свою тайную организацию. Оказалось, что уже много лет по приказу Валакалы Братство занималось лишь единственным делом: поиском бесследно сгинувшего брата, колдуна-светильника Стюляпа. И что интересно, пропадало и продолжает пропадать множество членов организации, однако, Старшего Брата, то бишь, Сестру, интересовала судьба именно Стюляпа. На мой вопрос, чем же тот так примечателен, Блюстыл сообщил, что не знает. Светильников кругом пруд пруди, но Валакале был потребен именно Стюляп. А зачем — загадка. Ведьма никого не посвящала в собственные планы.

А до пропажи брата, кстати, по моим расчетам, она произошла примерно в то же время, что и исчезновение короля Сильбульлиона, Братство вело более активную деятельность. И хоть Блюстыл и тогда являлся правой рукой колдуньи, за давностью лет плохо помнил все подробности. Только то, что в те времена по заданию главы Братства выкрали с копий огромный алмаз, затем нужны были искусный ювелир и человек с феноменальной памятью. Ну, и Стюляп. Все было исполнено. Для чего? Без понятия.

А потом что-то пошло в разрез с планами Валакалы. Это колдун помнил отлично. Она тогда разгневалась не на шутку. Кроме привычных подзатыльников, в ход пошли пинки и более весомые затрещины. Да и вся страна в ту пору бурлила. Непонятная смена короля всколыхнула всю Юпалтыну, вспыхивали мятежи, которые жестоко подавлялись. Братству пришлось совсем прекратить какую-либо деятельность. А когда сравнительно все успокоилось, появилась единственная цель — Стюляп. Если не считать, конечно, извечной задачи Братства: поиск Великой Книги Колдовства.

Когда я понял, что из Блюстыла больше ничего не вытянешь, велел ему уматывать, пообещав обязательно связаться с Валакалой и передать ведьме весточку от преданного помощника. Услышав о возможности связи со Старшей Сестрой, колдун потребовал незамедлительного сеанса. Я даже не осерчал, на обнаглевшего чародея. Его уже весьма-весьма развезло. И отказал я ему более менее в вежливой форме. С умной харей сообщил, что данная телепатическая связь возможна лишь при определенном построении звездюлей, которое придется ждать не один день. И добавил:

— Пшел вон.

Блюстыл не стал искушать судьбу. Почти. Молниеносно (я даже не успел среагировать) он наполнил стакан самоплясом и столь же быстро опрокинул его в себя, после чего пулей вылетел из номера. И тут же с лестницы донеслась удалая колдовская песня…

Рано утром, часа в два дня (а после бурной ночи это как раз утро), я пошел проведать челопундрика. Спустившись в зал, подозвал одну из официанток. Причем по имени. Ну, почти. Кто из них Дара, а кто Вара, я понятия не имел. Так что, скомкав первый звук, я всегда громко произносил: «…ара!» (во, блин, прямо как джигит какой), и вроде как получалось, что обращаюсь конкретно именно к этой официантке. И не потому, что не хотел обидеть. Близнецы не обижаются, а наоборот, всегда радуются, когда их путают. Но мне потребно было держать марку: великий колдун, как-никак, стремно в таких мелочах путаться.

— …ара! Мне Юуа надо повидать, проводи.

— А он просил некоторое время его не беспокоить.

— Думаю, меня это не касается. Пошли.

— Как знаешь, — пожала плечами девушка.

Она довела меня до дверей своей комнаты и удалилась.

Я вошел. Челопундрик, облокотившись на подушку, полулежал на маленькой кроватке, девушки расстарались и обустроили комфортное местечко для кукленка. Юуа улыбался. Такую улыбку принято называть блуждающей, блаженной. Но мне как-то сразу пришел в голову другой эпитет — идиотская.

— Юуа! — Окликнул я челопундрика. Безрезультатно. Ноль внимания.

Я еще трижды повторил попытку, каждый раз увеличивая громкость, пока не удостоился недовольно брошенного:

— Не мешай!

Что за хрень? Может, у челопундриков существует какая телепатическая наркота, и одноухий подсел на нее? Визуально было очень похоже. Он тащился.

Я еще минут пять «поиграл в барана», того самого, что лупится на новые ворота, и собрался уже уходить, но тут Юуа меня окликнул:

— Что надо-то? — Челопундрик все еще находился в состоянии эйфории, но взгляд уже был осмысленным.