Андрей Белянин - Тень кота - вампира

Царапкула вновь улыбнулся:

- Это фсё для фас, мой друг. Пожалуфста, угощайтесь, - с лёгким акцентом предложил он, наливая гостю бокал густого красного вина. - Я уже слишком сыт сегодня…

После чудесного ужина не было никаких задушевных бесед, к которым Джонатан так привык у себя в Англии. Впрочем, как не было и рюмочки ирландского ликёра или курительной трубочки с сухой кошачьей мятой. Вместо этого граф сразу же проводил молодого кота в его комнату, отрывисто пожелал ему спокойной ночи и добавил, перед тем как выскользнуть прочь:

Кровать в комнате была настолько удобной, что Джонатан не смог выбраться из неё вплоть до следующего вечера. Хотя столь долгий сон был неприемлем для амбициозного молодого адвоката, он списал его на усталость после путешествия. Однако вечером, шагая по коридору в поисках кабинета, где они договорились встретиться с графом, он размышлял совсем о других вещах. Англичанин пытался вспомнить детали тех кошмарных сновидений, которые терзали его во время сна. Они были настолько реальными - призрачные видения вампироподобных существ, гоняющих его и Мину по тёмному лесу, так похожему на тот, трансильванский, где он недавно ехал в карете. Дикие завывания и страшный кот, огромный лысый кот с длинными клыками и налитыми кровью глазами…

Войдя в кабинет и поприветствовав хозяина, Джонатан тут же выбросил из головы все ночные кошмары как вполне естественное последствие долгих часов, проведённых в утомительной поездке. О том, что ему могли что-то подмешать в вино, он и не подумал…

- Я могу заверить вас, что вы не будете разочарованы вашим новым домом в Англии. Поместье Вискосов, кстати, одно из наиболее сохранившихся древних строений во всей Европе. - Джонатан раскрыл саквояж, достал запечатанную карту поместья и демонстративно развернул её на столе. - Исторически это поместье является очень значимым, поскольку получило своё название в честь первого владельца, сэра Джона Вискоса, известнейшего ботаника, который открыл плантации кошачьей мяты в одна тысяча четыреста двадцать четвертом году…

- Кошачьей мяты? - слегка нахмурился граф. - Фы должны понимать, мой друг Джонатан… Столь благородный кот, как я, не очень прифетствует - как бы это сказать? - фарфарские, нецифилизованные излишестфа. Ф нашем замке эта мерзость категорически запрещена! Не упоминайте о ней больше, вы слышите?!

Бедный адвокат почувствовал крайнюю неловкость из-за кошачий мяты в мешочке, который дала ему хозяйка постоялого двора и который он переложил в карман свoeго дорожного пальто. Он решил, что будет лучше забыть о нём, и сменил тему разговора:

- Ещё следует отметить, что мы будем соседями. Моя жена и я планируем поселиться рядом и с радостью покажем вам все прелести Китсби.

Странная улыбка скользнула по лицу графа, ехидная и хищная от блеснувших из-под безусых губ двух удлиненных клыков.

- О да, эти прелести, несомненно, чудесны, а жизнь, полнокрофная жизнь маленьких городкоф, полна изысканных удовольствий для тех, кто их ценит! Расскажите мне побольше про фашу мисс Харкер…

Джонатан вспомнил о фотографии Мины, хранимой в саквояже, и с гордостью предоставил портрет возлюбленной внимательному взору графа.

- Я должен уточнить, сэр, что пока ещё она не моя жена. Мы планируем пожениться сразу по моем возвращении в Англию. Мина уже делает все приготовления к свадь… - Он невольно умолк, поскольку Царапкула бросился вперёд и сгрёб фотографию своей когтистой лапой. Пожилой кот жадно всматривался в портрет, явно очарованный красотой юной кошки.

- Она фосхитительна, - мурлыкнул граф, утробно урча. - У неё такая красифая… шея.

Молодой адвокат вырвал фото любимой, мягко стараясь скрыть охватившую его панику. Но хозяин, казалось, ничего не заметил и спокойно вернулся к бумагам, которые везли для него через полконтинента.

- Где я должен постафить подпись? - сухо спросил он, глядя не на документы, а совсем в другую сторону.

- Роспись и отпечаток лапы вот здесь и здесь, пожалуйста, - показал Джонатан, взволнованно отметив, что взгляд графа Царапкулы не отрывается от саквояжа, куда только что была убрана фотография Мины.

Итак, дела были закончены и после ещё одного одинокого, но великолепного ужина в библиотеке графа Джонатан объявил о своём намерении уехать следующим же утром. Но, к его удивлению, хозяин решительно настоял на том, чтобы он задержался ещё на некоторое время:

- Фы кот как раз ф моём… фкусе, мистер Харкер, и я чуфстфую, что мы должны продолжить наше знакомстфо, которое будет столь… жифительно для меня.

В тот же вечер Джонатан с неохотой написал Мине письмо с объяснениями, что он вынужден остаться в Трансильвании. Граф Царапкула настоял на немедленной отправке послания, и молодой кот не смог противиться железной воле старого аристократа. Более того, оно и писалось под его диктовку!

Джонатан»

А в тихом Китсби Мина едва ли могла заснуть, отчасти от одиночества из-за отсутствия Джонатана, но также и из-за непоколебимого, если хотите, ощущения неловкости. Казалось, Джонатан тоскливо взывает к ней откуда-то издалека, но каждую ночь его голос становится слабее, бедняжка боялась, что может и вовсе потерять его…

Когда пришло письмо из Румынии, оно скорее испугало, чем успокоило Мину. Она вслух прочла его своей кузине Люси, недобрые предчувствия только окрепли, и сердце верной кошки дрогнуло. Но наивная Люси не заметила ничего, она была весела и беззаботна, как всегда.

- Моя милая кузина, твой Джонатан просто занят. Я не вижу причины для волнения! Лучше скажи: ты уже выбрала подвенечное платье? Страусовые перья вновь входят в моду, как и строгие корсеты. Главное, побольше рюшей, дорогуша, и пышный шлейф, который понесут два очаровательных котёнка… Ах, это будет чудо!

- Как я могу думать о подвенечных платьях?! - вскричала Мина. - Ты не понимаешь моей трагедии, Люси! Я знала Джонатана ещё слепым котёнком. Сам тон этого письма… о, это не Джонатан… Настолько холодный, отстранённый, чужой… Я узнаю печать его лапы, но всё равно… здесь какая-то страшная тайна…