Владислав Былинский - Огонь небесный

– - Не умею. Моя задача -- крыши писать. Тут я ас. Остальное не мое.

– - Ох мы гордые! Мое, е-мое! Кость белая, кровь голубая!

– - А пес ее знает, кость мою, -- досадливо пожал плечами Леонид, -- я не костоправ, внутрь себя не заглядывал.

– - Да и не надо. Делай как душа лежит. Работа приличная, верхотурная. Только не работа у тебя, а призвание. Призвание тоже кормиться где-то должно. Вот мне никто ничего не предлагает. Сам напрашиваюсь. В садах побатрачить, сарай расколошматить, мебелишко на хату перетащить…

– - Ты пойми, ведь фасад совсем другого требует. Единения взглядов, праздничности. Фасад -- это смайл и герб. А боковушки -- как бы одежда дома. Модельер нужен. Кто в нарядах понимает. Все это, стены и подъезды, -- индустрия, архитектура, городской интерьер. А крыши -- так считается -- плоскости незримые, ненужные. Значит, пускай себе и дальше сереют от грязи! Как убедить их? черт их, чертей, знает…

– - Чертей только толстым кошельком убедишь. Или стволом… Я на твоей стороне. Нужно -- помогу, нужно -- ночлег устрою. Ты ведь не только солнце почистить должен? -- догадался он. -- Ты и по планетам пройдешься?

– - За день успею, -- сказал Леонид. -- А вместе мы и до обеда управимся.

Но уже на третьей по счету крыше пришлось Леониду за красками бежать. Лиловый круг Венеры был оцарапан металлом гусениц… полозьев, -- поправил он себя. -- Это на настоящей планете бронетехника фырчит, а здесь у меня чудаки какие-то на санках катаются.

Нет, не похоже, -- решил он, приглядевшись. -- Смотри, следы какие! Глубокие, резкие, будто трамвай с рельс съехал… странные следы!

Вернувшись, он не обнаружил Кита. Ушел Кит.

Леонид старательно закрашивал последствия варварского вмешательства землян в дела Венеры. Планета на глазах исцелялась. "Звезда вечерняя, звезда желанная", мурлыкал он, "синяк под глазом да кожа дранная… ничего, подлечим тебя". Завершив труды, поднялся, колени отряхнул, взглянул на горизонты, на синий лес в северо-западной стороне -- и хорошо ему стало, светло и спокойно. Соседняя четырнадцатиэтажка, солнцем залитая, выблескивала окнами, подмигивая Леониду. А сверху, с невидимой крыши, усмехался дюжий малый по прозвищу Кит, и рядом с ним заливались смехом пацаны-огольцы: шпана и рвань, явные беспризорники, которых в последние годы все прибавлялось и прибавлялось в городе.

Детишки пытались возмущаться. Кит, мудрый воспитатель, средним пальцем дал хо-орошего щелбана заводиле по имени Гномик, и перевоспитанный отрок, неприязненно разглядывая отмытые до белизны руки, со вздохом взялся за борщ украинский. Раздатчица украдкой поглядывала на странную компанию. Ну и персонажи! Как бы солонку не сперли.

Пиво принесли с собой. Это не возбранялось. Кому пиво, кому обеденный ерш. Нет, ерш не рыба, ерш -- это коктейль по-русски. Не разбавляйте пиво водкой, господа, наливайте гуще!

Леонид вежливо отказался. Пиво -- и ничего кроме. Ему еще на работу нужно заглянуть. В контору. Щит рекламный намалевать или что другое. На работе работа всегда найдется. Ты оставь, вечером допьем. Как дела доделаю, сразу к тебе на чердак. Ты какой размер носишь? Да нет, у соседа моего барахло хоть и старое, но новое, от тестя осталось, твоих габаритов мужик. Приехал к дочке пожить. Пожил, называется. От земли оторвали -- засох. А они ему купили. А он и обносить не успел, вот гадство! В общем, посмотришь.

У меня тут мелочь, полчервонца россыпью… нет-нет, бери, это не для тебя, это ты пацанам отдай, они заработали. Ладно, мне пора. Ты, Кит, узнай у них… ну, в общем, одно дело мы с тобой, и совсем другое -- дети… детям дом нужен. Учиться им нужно. Расти и узнавать. Чтобы понимать, какие миры рядом с нами и почему они рядом.

Смотри, Гном в недоумении. Не видит ничего вокруг, никаких таких миров. И он прав. Чтобы увидеть -- приподняться надо…

Сиди, Гномик, лопай шницель. Я пошутил. Все, до вечера.

Первым делом Леонид подошел к председателю.

– - С наступающим!

– - Рано поздравляешь. Завтра тоже рабочий день. Предпраздничный. Посидим, проводим уходящий, отметим успехи наши.

– - Завтра я на выезде. Новогодняя роспись. Целый день кистью махать.

– - Тогда и тебя с наступающим.

– - Демьяныч, я вот подумал… В общем, я согласен. Пусть будут фасады. Пусть наши дома радуют глаз горожанина. Я тут прикинул, сколько чего понадобится…

– - Долго думаешь, Леонид! Были деньги -- было предложение. Год кончился -- нет денег. Ситуация ясна?

– - Ясно. Жаль. Я о чем подумал? Инициатива хорошая, заметная. В городе оценят, что у нас не только о лифтах и сантехнике пекутся. Нужно как-то подниматься, расти. Преодолевать стереотип.

– - Интересный ты человек… -- председатель что-то обмозговывал. -- Хорошо, что тебя к нам волной прибило. И нам хорошо, и тебе. Кто на бюджете сидит, тот и слушать бы не стал. Бюджетникам не до выкрутасов, у них деньги тощие и вчерашние… -- а затем кивнул: -- я буду помнить. Может, и выгорит.

– - Обязательно выгорит! -- без должного воодушевления заверил его Леонид.

В канцелярии было людно. Кто работал, кто смотрел, как работают.

Сантехник Антон Остапович глядел мутно и ругал магарычи.

– - Остапович -- не отчество! -- возмущался он когда-то, при знакомстве. -- Это фамилия моя! Истинная моя фамилия с ударением на букву "о"!

– - Я не знал, -- смутился Леонид, -- я вас в списке работников вычитал.

– - Тогда с тебя бутылка, -- мрачно сообщил сантехник.

– - Плохая водка -- государству гибель! -- говорил он сейчас. -- Поят нас гадостью и хотят, чтобы прокладки не текли. Лицемеры!

– - Не пейте гадость, пейте чай, -- посоветовал Бух Бухич.

От подобной ереси Остапович густо позеленел. Ухватил тремя пальцами незримого чертика, вышвырнул в окно. Успокоился. Сказал:

– - Ты, Бух, первый лицемер. Ты мне папашку напоминаешь из анекдота. "Вовочка, кто к тебе приходил? -- Наташка. -- Вы не пили, не курили? -- Нет, мы трахались. -- Смотри у меня! Узнаю, что выпиваешь, убью!"

Леонид усмехнулся. Анжелочка губки прикусила и зарделась.

– - Пошляк вы, -- сказал Бух Бухич, не отрываясь от бумаг.

– - Это не я, это народ. Ты что же, народ обижаешь? Раньше тебя бы…

– - Не забывайтесь, Остапович! Раньше и тебя бы тоже!

– - И Сережу тоже! -- провозгласил сантехник.

– - Всех одной жменей! А теперь терпим. Ради гуманизма и прав человека.

– - Кто-нибудь знает точно, какие права у человека? -- спросил Леонид.

– - Зачем нам? На то правозащитники имеются. У каждого своя кормушка.

– - Зря вы так! -- сказала Анжелочка. -- Всех одним кнутом. И ленивых, и глупых, и всяких: и плохих людей, и хороших.

– - Ну, почалось, -- буркнул Остапович. -- Набрали детей в армию. Слова им не скажи: запинают. Перестройщики! Говоруны!

– - Говорун -- это из области фантастики, -- сообщил Бух Бухич. На что сантехник, человек просвещенный и слухами переполненный, заявил: