Галина Черная - Истории оборотней

— Безобразие, куда смотрят родители! — укоризненно покачала я головой, поцокав языком. Пока не знаю, что такое материнство, и ни черта не смыслю в воспитании детей, можно и понаслаждаться, критикуя уже состоявшихся пап и мам.

Но тут в драку вмешались слуги, потом в считаные секунды подоспели горожане с дубинками и алебардами, домочадцы горожан и затеявших драку юнцов, вооруженные кто чем в зависимости от статуса и пола… Ну и гулянье развернулось! Где стража, а?

— Постой же, трус Монтекки!

— Ты, Капулетти, плут! Пусти, жена!

Стоящий рядом молодой человек чисто английской наружности, наблюдающий драку с интересом букмекера, повторял вслух, водя пальцем по воздуху, как бы записывая в памяти:

— Ты, Капулетти, плут… Или здесь будет лучше «трус»? Пусти, жена… Неплохо…

Агента Орлова с агентом 013, разумеется, втянули в драку. Хотя, собственно, когда наши отказывались? На моего мужа кинулись сразу несколько человек и повалили в лужу, он только шпагу успел вытащить, хорошо хоть сам не поранился и никого не поранил. Я с проклятиями полезла за него заступаться. Храбрые итальянцы буквально шарахнулись от моего зверского лица и боевого клича гуронов. Вот ведь полезная штука, кстати…

— Ну и свинство, костюм испорчен, из зарплаты вычтут, а за что?! — расстроился Алекс, с моей помощью кое-как оттирая грязь и снова бросаясь в потасовку.

— «Горностай скорее умрет, чем испачкается», верно? — радостно издевался разгоряченный дракой кот, разбрасывая цитаты из да Винчи направо-налево. — Эй, брат Монтекки, полегче со шпагой, я тебе не «кузнечик, чтобы в случае чего легко возродиться в уксусе».

Его оппонент, молодой итальянец, одетый в синее, ошалев от не только размахивающего длинным кинжалом, но и заговорившего кота, в страхе отступил и бросился в церковь. Зуб даю — отмаливать грехи, за которые дьявол пришел к нему в образе воинственного домашнего мурлыки. Это бегство послужило сигналом для остальных, драка закончилась так же неожиданно быстро, как и началась.

Да Винчи мы нашли быстро. Алекс выяснил, где его дом и как туда пройти, еще в процессе потасовки у своих спарринг-партнеров.

— Что-то мы не вовремя, час ночи. Может, он спит уже?

Но свет в окне горел.

— Трудится, — удовлетворенно заметил Пусик, — как все гении по ночам, когда окружающие не достают.

Входная дверь была незаперта, и мы поднялись по лестнице на второй этаж, где он снимал квартиру. Ни один слуга нам по пути не встретился и не попытался нас тормознуть. Командор постучал в дверь, я перестала дышать от волнения.

— Открыто!

Великий мастер стоял перед мольбертом, сбоку от него был заваленный всяким хламом рабочий стол, левой рукой он водил кистью по холсту, а правой споро собирал макет чего-то смахивающего на дельтаплан с пропеллером.

— Буона сера! Мы к вам, маэстро, и вот по какому делу…

Долго объяснять ему, что мы из будущего, не пришлось, он уже давно для себя вывел математическое доказательство возможности перемещения во времени, как он сразу же нам и сказал. И что поверил бы нам, даже если бы мы не показали ему переходник, который продемонстрировали в доказательство, что не врем, а по одному нашему признанию. Ибо такого «вранья» даже от сумасшедшего современника не услышишь, ведь это равносильно признанию в пособничестве дьяволу. А значит, мы не врем. Железная логика.

— Вам надо вернуть первоначальный вариант бестиария, а не тот, что вы написали или напишете под влиянием беседы с этим молодым господином, моим мужем. Забудьте все, что он вам наговорил. Это все неправда!

Алекс в ответ на обращенный к нему вопросительный взгляд ученого, виновато кивнул.

— Извините, спьяну нес полную чепуху, — покаялся он, решив не вдаваться в подробности о своем происхождении и невозможности вовремя получить полноценное образование.

— Я действительно начал писать бестиарий для герцога Людовика Сфорца. На самом деле у меня уже шесть тысяч листов заметок на всякие разные темы. Никак не найду времени сесть и хотя бы часть из них подготовить к изданию…

— Значит, в будущем, — я уж не стала говорить «после вашей смерти», чтобы не напоминать о неприятном, — кто-то издаст их за вас и загребет себе денежки.

— Сие было бы прискорбно. Золото мне и самому нужно. Я тут как раз разработал новую модель летательной машины и буду опять просить в письме моего покровителя герцога Сфорца прислать деньги на его постройку, на мост же он мне выделил средства. Правда, с тех пор не дал ни гроша.

— Прискорбно, но вы не забудьте нашей просьбы.

Седой художник рассмеялся:

— Да, но я речь о деньгах завел не просто так…

Кот начал падать в обморок, решив, что он с нас тянет дивиденды. Но да Винчи с застенчивой улыбкой, которая явно сводила с ума девчонок лет двадцать назад, а меня и сейчас загипнотизировала, продолжил:

— Конечно же я не столь наивен и знаю, что журавли по ночам не держат в лапе камень, чтобы, если заснут на страже своего короля, камень упал и раздался такой шум, что они вновь проснулись бы и заодно перебудили все болото. И короля у них конечно же нет, в этом они умнее нас. И яд василиска не поднимается по копью и не повергает в прах поразившего его всадника вместе с лошадью. А только лишь убивает взглядом, а когда ему некого убивать, пристально смотрит на растения, отчего они увядают.

Мы трое переглянулись, но решили промолчать. У всех у нас свои недостатки и странности, чего цепляться к мелочам.

— Но кого это волнует? Народу подавай удивительных чудес, как и моему сиятельному покровителю. И чем фантастичнее, тем лучше. А на издание такой книжки он мне выделит средства, которые я потихоньку потрачу на мою летательную машину или на минометное устройство. Одно из двух. И если вы, друзья, найдете время, чтобы рассказать мне еще десяток таких историй, я буду век вам благодарен.

— А картину подарите? — поторговалась я.

Так, чисто на всякий случай…

— Они мне трудно даются, могу лишь немного уступить в цене. Но вот бутылку кьянти в подарок — пожалуйста! Ну так как? Что-нибудь интересное из вашего будущего? Кстати, институт папства себя уже изжил?

— Увы, по нашим сведениям, останется до скончания веков.

— Я так и думал.

Короче, ничего менять он не собирался и оставил все бредни моего мужа как есть, потому что за легкую литературу всегда платят лучше, чем за серьезную. Что, кстати, верно, по себе знаю, потому и пишу…

Мы начали прощаться, понимая, что пора уходить, час поздний, и так оторвали гения от работы, но бесцеремонный кот остался еще на две минуты, он закрыл за собой дверь и о чем-то стал шушукаться с хозяином. Я приникла ухом к замочной скважине. Стальной Коготь обещал заглянуть на днях и выдать «чудеснейшую» информацию о пылесосах, машинках для удаления волос из носа и кедах на каблуке! Но только чтобы его имя было упомянуто в сносках. Так сказать, оттиснуто золотой вязью.