Евгений Ясенов - Золотая шпора, или путь Мариуса

На вопрос — зачем? — ответить невозможно, обладая нынешним убогим массивом информации. Но дефицит фактов не усугубляет положение Мариуса — напротив, облегчает его. Это просто. Главный вопрос в любом расследовании — кому выгодно? Теперь спросим себя — зачем понадобилась Мариусу смерть гвардейца? Разумного ответа не найдешь, сколько не ищи. Это раз. Второе: верх идиотизма — оставлять настолько очевидные следы. Глупо до безумия: зарезать человека в своем доме, вытащить труп во двор и, никак его не спрятав, не замаскировав кровавую дорожку, оставив в теле убитого свой нож, да еще с обагренными кровью руками (апофеоз нелепости!) преспокойно улечься спать. Абсурд! Но абсурд — понятие слишком тонкое для своеобычной логики селянина. Его, селянина, совершенно не волнуют дедуктивные ответвления, которыми изобилует любая мысль. Ему, селянину, доступна лишь генеральная линия рассуждений, конечный пункт которых просматривается с самого начала.

Альтруизм — дело благородное. Но Уго не верил в то, что бескорыстная любовь к человеку входит в перечень добродетелей. Сейчас, будучи почти уверенным в невиновности Мариуса, он не собирался ничего никому доказывать. Хотя мог бы попытаться. Но зачем? Восстановить справедливость? Спасти жизнь невинному? Нет и нет. Такие вещи — в руках Божьих. Если Бог захочет, он сделает из Уго орудие справедливости. Ну, а если Мариус умрет за то, чего не совершал… Что ж, значит, как раз в этом и состоит высшая справедливость. В конце концов, сказано же в Учении: "Кровь мучеников — посев веры". Ситуация такова, что рыпаться не стоит. Мариус обречен, для него уже можно рыть могилу. Уго перебрал в уме всех достославных обитателей Черных Холмов. Совершенно немыслимо найти среди них хотя бы одного, кому нужна смерть герцогского гвардейца. Парадокс в том, что у Мариуса, как и у прочих, нет мотивов для преступления. Но правосудие в любом случае потребует искупительной жертвы. Чиновник, который приедет из Реккеля для расследования, наверняка знаком с понятием абсурда. Но он слишком хорошо понимает, что от него требуется по службе. Любые доказательства невиновности Мариуса он разобьет одним вопросом: "А кто убил?" Казуальность тут несколько однобокая, но другая закону и не требуется. Резюме: поскольку, кроме Мариуса, преступление никого в Черных Холмах не затрагивает — шансов у Мариуса нет. Он умрет. Это ясно, как будущее бесприданницы.

Если, разумеется, горячий парень Расмус не поможет дружку. Уго не исключал, что Расмус способен на сверхусилие. В Холмах это была колоритнейшая фигура с мощной по здешним меркам энергетикой. Если он задумает дерзкое предприятие, у него может выйти. Что ж, пусть попытает счастья. Возможно, его-то как раз и избрал Господь орудием справедливости.

Однако, сказал себе Уго, остаться в стороне тоже нельзя. Событие произошло явно неординарное. Для Черных Холмов — сенсация, о которой будут вспоминать десятилетия. При осмотре места преступления Уго мельком подумал, что убийство герцогского гвардейца — из тех явлений, ради которых он и торчит в этой глуши. Теперь Уго спросил себя: откуда возникла такая мысль? Решив проанализировать свои ощущения, он начал с того непреложного для себя постулата, что Мариус — не убийца. Условимся, решил Уго, что Мариуса подставили. Если ничем не примечательного овцепаса подставляют столь радикальным образом — разве это не исключительное событие? Ну, а если он не рядовой? Если в своих предгорьях (в предгорьях происходит всякое) он как-то схлестнулся с людьми, способными играть жизнью герцогских гвардейцев? Тогда тем более происходит нечто из ряда вон.

С самого начала эта цепочка силлогизмов сидела в подсознании Уго. Он привык доверять своей интуиции, поскольку знал: она в ладах с разумом. Тело реагирует раньше, чем мозг. Потому он, особо не задумываясь, пришел на место преступления. Еще ничего не зная наверняка, он чуял — посмотреть стоит.

"С утеса молодой орел пустился на добычу", — бормотал Уго строки своего любимого Оскара Метцеля. Загружая сверток с драгоценной шпорой в свой тайник, утроенный по всем законам секретного дела, деревенский грамотей уже точно знал, что предпримет.

Из "Хроник Рениги" аббата Этельреда:

"…Главное знание Гильдии алхимиков — тайну превращения металлов — следовало передавать из уст в уста, от единственного в мире человека, ею владеющего, достойнейшему из его учеников. Последний, узнавая тайну, давал клятву свято хранить это знание.

И только в 397 году Гильдия алхимиков отступила от правила передачи тайны. Произошло это так. Старый хранитель тайны, Альберт Бельд, достигнув шестидесятилетия, посвятил в секретное знание достойнейшего из учеников, Ларса Риккена, молодого человека лет двадцати пяти. Судьба последнего была поистине замечательна. Сын вельможи, приближенного к Густаву Торну, первому министру, который в ту пору был куда могущественнее короля, юноша рос в обстановке роскоши, излишеств, воспитывался в духе распутства и вседозволенности. Ларс достиг двадцатилетия, унаследовав после смерти отца огромное состояние. При дворе молодой аристократ начал играть все более видную роль. Определенно поговаривали, что ему обещана должность хранителя королевской печати. Сластолюбие его не знало границ. Кто мог отвергнуть домогательства человека с его деньгами и его влиянием? Но нашлась такая женщина. Звали ее Стелла Фредерикс, и она совсем недавно похоронила мужа, с которым жила в ладу, хотя и без сильной любви. Эта смерть послужила знаком для развратного Ларса, который давно заглядывался на красавицу Стеллу. Он стал открыто добиваться ее любви, превратив ухаживание в преследование. Наконец, дама решила положить этому конец. Встретившись как-то раз с Ларсом Риккеном, она заметила: если уж он так смакует с кем ни попадя ее достоинства, притом в весьма фривольном тоне, не пора ли посмотреть своими глазами на те части тела, о которых он столь часто говорит, но до сих пор не имел случая лицезреть? Надо ли говорить, что юный развратник принял предложение с восторгом. Встреча красавицы Стеллы и беспутного Ларса действительно состоялась. Дама, как и обещала, показала ему ту часть тела, что обычно скрываема одеждами. Но, к ужасу своему, Ларс увидел не вожделенные женские прелести, а серовато-бледную кожу, изъеденную ужасными язвами.

Потрясение Ларса Риккена оказалось столь сильным, что он, к изумлению всех придворных, не ведавших истинной подоплеки, покинул свет и стал отшельником, пожертвовав почти все фамильное состояние на богоугодные дела. В добровольном уединении он пребывал около трех лет, пока судьба не свела его с Альбертом Бельдом, хранителем секретного знания Гильдии алхимиков. Несколько бесед, между ними состоявшихся, убедили старика, что перед ним — человек незаурядной воли, своеобразного ума, умеющий быть фанатично преданным той цели, которую перед собой ставит. Именно это и требовалось. Альберт Бельд решил сделать Ларса-отшельника своим первым учеником.